Меган Куин - Покаяние. История Кейса Хейвуда
направлена на меня. Он сильно любил меня.
Напряжение во мне ослабло. Не думаю, что справился бы, услышав о том, что
она подвергалась насилию со стороны отца.
– Как он умер? – спросил я, ненавидя то, насколько был вовлечен, добиваясь ее
рассказа.
– Мой отец работал на фабрике по производству кускового сахара.
– В Шалметте? – спросил я, имея ввиду расположение завода.
– Угу, он был начальником линии.
Я был впечатлен. Завод был одним из больших и старинных в стране. Он
предоставил необходимые рабочие места в Новом Орлеане.
– Он усердно работал, чтобы добиться того, что имел, – продолжила Лайла. – Он
забил на себя, решив дать мне все, как он думал, чего я хотела, когда, на самом деле, все,
чего я хотела, – это он. Он всегда был моим героем.
– Что произошло? – спросил я, мое сердце раскалывалось из–за Лайлы.
– Когда только получил там работу, он начинал с кучкой своих друзей. Там
были мой отец и еще три парня, которые вместе управляли системой. Они были
неразлучны, а для меня были, как дяди. Когда бы я ни приходила к своему отцу, у них
всегда была маленькая розовая каска для меня.
Блядь, мое сердце.
– Мои занятия танцами становились дороже с каждым годом, а отец настаивал
на том, чтобы заниматься ими, поскольку у меня был талан, и они шли после занятий в
школе, что занимало меня, пока он был на работе. Так как расходы росли, он засучил
рукава и заработал усерднее, испытывая свои пределы, пределы своих друзей.
– Он хотел заработать больше денег. В этом нет ничего плохого, – сказал я.
– Есть, когда у тебя взрывной характер, который не спускает малейшего
нарушения. Я, в действительности, не знаю всех деталей, потому что никто не говорит
мне, но мне кажется, мой отец поспорил с кем–то на работе. Это быстро замяли, но на
спине моего отца осталась цель. Позже тем вечером, когда он шел забирать меня из
танцевальной студии, его убили в переулке, жестоко избив до смерти.
Кто–то забрал жизнь ее отца?
Пот начал выступать на моем теле, а мою грудь защемило.
– Кто–то убил твоего отца? – спросил я, едва способный пропищать слова.
– Поначалу, они думали, что его похитили, поскольку никто не мог найти его. Я
ждала несколько часов в танцевальной студии, когда он придет и заберет меня. Когда
поняла, что он не придет, я пошла к своему преподавателю, которая вызвала копов. Меня
взяли под временную стражу. Они нашли его тело на помойке в переулке.
Мое горло сдавило. Я проглатывал все горе Лайлы и мысли о том, что ее отца
забрали у нее… как у Мэделин.
– Вскоре после этого меня поместили в систему опеки, поскольку у меня не
было больше семьи, и я была быстро представлена другому миру, в котором не
существовало уроков танцев, а любящие отцы больше не существовали. Меня пытали
другие девочки, обзывали прозвищами вроде «принцесса» и «испорченная», потому что
мои вещи превзошли то, что было у других девочек.
– Сколько тебе было? – выдавил я.
– Четырнадцать. Я терпела четыре года мучений, пока не смогла выбраться из
дома и выживать самостоятельно. Недостаток моего образования и мой потрепанный вид
привели меня в руки Марва, владельца «Киттен Касл». Он взял меня и ввел в курс дела.
Медленно, я начала работать на гесте, где и сейчас нахожусь.
Твою мать, я не мог дышать, не мог сосредоточиться. Комната вращалась,
вызывая калейдоскоп трещин на потолке Лайлы. Темный туман заполнил мою голову,
когда одна единственная мысль появилась в моей голове.
Мэделин, дочь человека, которого я убил. Она могла закончить так же, как
Лайла, замученная и живущая в бедности без будущего.
Желание вырваться подорвало меня с кровати. Пот выступал на моей спине, а
слюна наполнила мой рот. Я быстро схватил свои вещи и побежал в туалет, убедившись,
что запер за собой дверь.
Я упал на колени перед унитазом и меня рвало с неистовой силой, очищая
содержимое моего желудка, вместе с ужасной болью догоняющей мое тело, от
рассказанной Лайлой историей. Мое горло горело от желудочной кислоты, мои мышцы
яростно тряслись, а я сжимал холодный фарфор, пока не понял, что все вышло из меня.
Легкий стук прозвучал из–за двери, и я молился, чтобы она не зашла. Я,
наверное, не смог бы восстановиться после того, как она увидит меня таким. Я уже был
опустошен. Мне не нужно было еще и унижение.
– Кейс, могу я войти?
Сделав глубокий вдох, я ответил:
– Нет.
Я услышал ее вздох по ту сторону двери, но на этот раз я не поддамся
искушению. Я удерживал барьер дверью между нами.
Подняв себя с пола, я натянул джинсы и посмотрел в зеркало.
Уродливая версия человека, которого я когда–то знал, уставилась на меня.
Вместо молодого лица кого–то полного потенциала и славы, развалившийся, сломленный
и избитый человек смотрел на меня. Мужчина с возрастом, заметным в его глазах,
мужчина абсолютно пустой, мужчина, который только и знает о чувстве раскаяния.
Я схватился за островок и наклонил голову, не в состоянии больше смотреть в
свои пустые, голубые глаза. Одинокая слеза покинула мои глаза и скатилась вниз по
моему лицу, удивив меня тяжестью эмоций, которые я испытывал, понимая, что через все,
что прошла Лайла, потенциально прошла Мэделин из–за меня или могла бы пройти.
Пронзительная боль выстрелила в моем животе, парализуя меня у островка в
ванной. Мои ноги шатались подо мной, пока я пытался восстановить контроль над своим
телом. Я был лучше этого. Я был сильнее этого. Я не позволю этим чувствам завладеть
моим телом.
От потребности убраться из квартиры Лайлы, я повернул вентиль и ополоснул
лицо водой. Я вытер его розовым полотенцем, которое висело на крючке, упиваясь
запахом Лайлы. Она была повсюду, делая потребность убраться намного сильнее.
Я смыл, натянул свою футболку с кисточками через голову и сделал глубокий
вдох прежде, чем открыть дверь в ванную. Я частично ожидал, что увижу Лайлу, ждущую
меня, голую со скрещенными на груди руками, но ее не было там.
Благодарный за это, я пошел к ее двери, пренебрегая всем, что мог оставить. Я
уже собирался уйти, когда вспышка фиолетового привлекла мой взгляд. Лайла сидела на
диване, одетая в короткий, фиолетовый, шелковый халат, с бокалом вина в руках, и
уставившись в стену.
Она не смотрела на меня, даже не замечала моего присутствия, когда я схватился
