Чарльз Вильямс - Девушка с холмов
Он сделал шаг вперед с наигранной изысканной вежливостью.
– Привет, Анджелина!
И они пожали друг другу руки. Это выглядело так, будто судья из Верховного суда приветствует любимую племянницу.
– Привет, Ли, – ответила Анджелина, и я почувствовал гордость за нее. Я не знал, что в этой восемнадцатилетней девушке может быть столько простого достоинства.
Он был спокойно вежлив с ней во время ужина и ни разу не проявил никакого нарочитого внимания. Но, с другой стороны, задавая мне вопрос или обращаясь ко мне, он не забывал повернуться к ней, чтобы включить и ее в беседу, заинтересовать ее.
Я был горд и счастлив видеть его таким. Их обоих я любил больше всего на свете, и мне хотелось раз и навсегда похоронить безобразную историю, происшедшую с нами. И когда он между прочим упомянул, что хочет вернуться на работу, я почувствовал, что удовлетворен всем на свете.
– Ты ведь много знаешь о древесине, Боб? – спросил Ли, допивая кофе. Мы зажгли керосиновую лампу, и он был красив как черт, со своими гладкими черными волосами и темными глазами.
– Не очень, а что?
– О, я просто подумал… Понимаешь, прежде чем Майор решил окончательно расстаться со своими двумя лесопилками, он интересовался бизнесом, связанным с древесиной. Он никогда ничего не предпринимал в этом направлении, но собрал очень много данных и отметил места, где растут лучшие дубы и ореховые деревья. Я в последнее время стал серьезно подумывать об этом. Я мог бы вернуть одну из этих лесопилок и начать делать дубовые доски. Это может принести большие деньги, если найти хороший лес и умело вести дело.
– Но ты должен в этом разбираться, ведь столько лет провел с Майором, – ответил я.
– Возможно, я займусь этим. Нельзя же всю жизнь ничего не делать.
Он оставался у нас почти до десяти часов. Мы много говорили и иногда включали фонограф. Вечер прошел почти безупречно. Однако был один момент, когда я немного забеспокоился. Но потом решил, что это просто игра моего воображения или, по крайней мере, преувеличение. Когда я зажигал сигарету, а Анджелина зачем-то встала, я увидел, каким взглядом Ли провожал ее. Вероятно, ему казалось, что за ним не наблюдают.
– Может быть, он все же переменился? – спросил я, когда Ли уехал. – Как ты думаешь, Анджелина?
– Может быть. Боб, – ответила она тихо.
– Он ведь ничего, когда ведет себя прилично, правда?
– Да, Боб. Он был очень мил, и он самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела, даже в кино.
– Ну что ж, я сам напросился! – проговорил я немного кисло.
– Ты что, злишься, что не так красив, как он? – рассмеялась она.
– Нет, но, Богом клянусь, ни одному мужчине не понравилось бы сидеть и слушать, как его жена…
Она поцеловала меня, и я замолчал и успокоился.
В следующие десять дней Ли к нам зачастил. Приезжал почти всегда к ужину и всегда привозил бифштексы, или мороженое, или еще что-нибудь из города. Но я заметил, что после каждого его визита Анджелина становилась озабоченнее и у нее портилось настроение. В один прекрасный день она спросила, должны ли мы принимать его так часто?
– Ну, мы, конечно, не обязаны, – сказал я удивленно, – но ведь он, в конце концов, мой брат. И мне кажется, это помогает ему удерживаться от пьянства.
– Может быть, – коротко бросила она. Затем внезапно он перестал приезжать и не появлялся всю последнюю неделю сентября. Мы заканчивали с хлопком в долине, и Джейк, Хелен и я проводили там целый день. Анджелина хотела пойти собирать хлопок вместе с нами, но я ей не позволил. Мне не хотелось, чтобы моя жена работала в поле, как наемная сборщица. Тогда она предложила заняться взвешиванием или ездить вместе с Джейком на фургоне к джину. Ей не хотелось сидеть дома. Я решил, что это из-за чудесной погоды – бабьего лета, – и сказал, что подумаю.
В тот же день, поздно вечером, Джейк и я накладывали кипы хлопка, которые на следующий день надо было отвезти к джину, Я подавал ему хлопок в большой сетке, наполняя ее из груды на земле недалеко от станции взвешивания. Джейк складывал и утрамбовывал его. Внезапно он рассмеялся:
– Этот, твой брат, он что, всегда так гоняет машину?
– Да, – ответил я рассеянно. – Для него скорость ниже пятидесяти равносильна остановке.
– Я видел, как он выскочил с дорожки от твоего дома и так резко свернул на главную дорогу, что, могу поклясться, на земле оставались только два колеса!
– Да? А я думал, что он о нас забыл. Его так давно не было.
– Да что ты! Он приезжает каждый день. Я много раз видел его здесь на дороге. Я еще удивлялся, почему ты не позовешь его помочь собирать хлопок. Он, наверное, остается в доме, раз ты не зовешь его поработать с нами. – Джейк рассмеялся.
– Да, – тихо буркнул я.
Я наклонился над кипой, запихивая хлопок в сетку, и пытался не выдать себя голосом. Джейк стоял надо мной и не мог видеть моего лица. Когда же я набил сетку доверху, то уже овладел собой и передал ее ему с невозмутимым видом. Вскоре, нагрузив фургон, мы отправились домой. Джейк вел машину. Мы остановились недалеко от амбара, и я помог ему разгрузить фургон, работая механически и слушая болтовню Джейка вполуха. Я мог бы оставить его одного разгружать фургон, но не хотелось, чтобы он заметил что-нибудь необычное. Когда мы накормили мулов, я небрежно бросил:
– Увидимся утром, Джейк, – и направился к дому.
Анджелина накрывала в гостиной стол к ужину. Я остановился в дверях:
– Ты еще хочешь поехать завтра с нами в долину?
– Конечно. А можно, Боб? – В ее голосе звучало страстное желание.
– И будешь ездить каждый день?
– Да, пока мы все не закончим.
– Тебе не хочется оставаться дома, да?
– Да, я не люблю сидеть дома в такую чудесную погоду.
– Дело только в погоде?
Тут она, по-видимому, заметила что-то странное, потому что резко подняла голову и пытливо взглянула на меня. В глазах ее блеснула тревога. Я подошел к ней и взял за обе руки.
– Ну а теперь скажи, почему ты не хочешь оставаться дома?
– Я уже сказала тебе.
Я крепко сжимал ее руки, слыша сдавленное дыхание Анджелины. Это помогало ей справиться с болью.
– Скажи.
– Хорошо, я скажу, Боб.
Я выпустил ее руки, и она потерла их там, где я их сжимал.
– Но только, пожалуйста, ничего не делай, ладно? Обещай, что ты ему ничего не сделаешь!
– Почему ты так беспокоишься? Ты что, в него влюблена?
Мне следовало подумать, прежде чем говорить это, но я не мог спокойно рассуждать.
– Что ты выдумываешь. Боб? – Она оставалась спокойной.
– Прости, – сказал я, – я не хотел.
– Я не хотела тебе рассказывать. Вот почему я просила разрешить мне ездить с тобой в долину. Я думала сначала, что могу просто уходить и прятаться в лесу целый день, но это выглядело бы просто смешно. Он приезжал сюда каждый день, даже тогда, когда появлялся вечером к ужину. И он все время пил, и мне приходилось много раз от него отбиваться. А один раз я так сильно ударила его по лицу, что поставила синяк. Тогда он и перестал появляться у нас вечером. Я очень хорошо тебя знаю, и боялась, что может случиться непоправимое. Он все время просил меня уехать с ним куда-нибудь и намекал, что если я не соглашусь, то все узнают правду. Ну, о том, что случилось раньше и почему мы с тобой поженились. Нет, он не говорил, что расскажет кому-нибудь. Но когда я уехала с тобой, он не мог перенести этого, и очень много пил, и, возможно, проболтался где-то. Конечно, мне это безразлично, потому что он просто глуп и никто не придает значения тому, что он говорит или делает. Мы ведь тоже, не так ли? Но когда мне приходилось с ним, пьяным, бороться, это было ужасно. Когда она замолчала, я спросил:
![Ричард Адамс - Обитатели холмов [издание 2011 г.]](/uploads/posts/books/53254/53254.jpg)
