Райли Морс - Жаркое прикосновение
— Ты говоришь это несерьезно.
Он посмотрел на притихшие воды залива.
— Нет, Адриенна, я говорю серьезно.
Ей вспомнились слова Фионы Александер. Тогда она сказала, что Дейтон никогда не связывает себя обещаниями с женщиной, а он не стал возражать. В том разговоре Дейтон дал ясно понять, что не ищет подругу жизни.
Это открытие больно ранило душу и одновременно вызывало ярость. Но главное, она чувствовала опустошенность от мысли, что ее использовали в чьих-то целях.
Адриенна закрыла глаза, чтобы удержать подступавшие слезы. Какая же она глупая! Дейтон Уэстфилд был отчаянным человеком — теперь это стало ей совершенно ясно. Он готов пойти на все, чтобы спасти брата, абсолютно на все.
— Ты очень рисковал, приехав сюда, — сказала она, дрожа от ярости. — Надо иметь немало мужества, чтобы ради своей цели решиться пойти на то, что ты сделал ночью.
— Адриенна, не думаешь ли ты…
— Я не только думаю… Я знаю. Помнишь? — Она подняла руку и пошевелила пальцами. — Ты не можешь скрыть от меня правду.
Она повернулась, собираясь уйти, но Дейтон преградил ей дорогу.
— Будь осторожнее, — сказала Адриенна, стараясь придать дрожавшему голосу угрожающий оттенок. — Ты еще не знаешь, что может сотворить данная мне сила.
— Зато я знаю самое надежное средство, — сказал он, прижимая ее к себе.
Почувствовав, что сердце забилось беспокойно, а по коже пробежали мурашки, несмотря на толстый свитер, она возненавидела саму себя.
— Я не боюсь тебя, Адриенна. — Его губы почти касались ее губ. — Какие бы видения сейчас не предстали перед тобой, можешь оставить их при себе.
Дейтон крепко поцеловал ее, обняв с такой силой, что причинил ей боль, а когда опустил руки, то не отступил, а стоял, впившись в нее взглядом.
— Я несу ответственность за Картера и сделаю все, чтобы помочь ему, — сказал он, стиснув зубы. — Я хочу, чтобы мой брат остался жив. Но то, что произошло прошлой ночью, с ним никак не связано. Я не позволю тебе прятаться за этой иллюзией.
Она почувствовала трепет в глубине груди.
— Я нисколько не сожалею о прошлой ночи, — сказал Дейтон, немного успокоившись. — Грустно, если ты думаешь иначе. Но я не могу тебя любить, Адриенна.
Он посмотрел на нее, и глаза его загорелись страстью, несмотря на вынужденное, горькое признание.
Холодное безразличие, с которым она смотрела на дорогу, сидя за рулем машины, мучило его, разрывало сердце на части. Вопреки своим намерениям он обидел ее и сейчас, глядя на ее отрешенное лицо, не осмеливался не то что обнять, даже прикоснуться к ней. Все равно это не принесло бы утешения ни ему, ни ей, а лишь усилило их мучения.
— На Мейн-стрит есть гараж, — сказала Адриенна сдавленным голосом. — Он должен скоро открыться. Чуть дальше по дороге закусочная, где можешь подождать.
Подъехав к закусочной, она выключила мотор и сидела молча, не глядя на него. Когда он взялся за ручку дверцы, она прикусила нижнюю губу.
— Иди, — сказала наконец Адриенна.
Он не мог так просто ее оставить, уйти и продолжать жить как ни в чем не бывало.
— Зайдем в закусочную. Тебе надо позавтракать, — предложил он, зная, что ни он, ни она есть сейчас не смогут.
Адриенна недоверчиво на него посмотрела.
— Нет, — покачала головой она.
Он откинулся на спинку сиденья и сложил руки на груди.
— Что ты делаешь, Дейтон?
— Жду, когда гараж откроется.
Она вышла из машины.
Он предложил ей позавтракать, но она вела себя так, будто ей была невыносима сама мысль сидеть с ним за одним столом.
Дейтон обманывал себя, думая, что может оставаться с ней без риска для своего сердца. Желание подталкивало его попытать такого счастья. И все-таки, зная, что это может погубить его, ему беспрестанно хотелось смотреть на нее, любоваться каждым движением, чувствуя, что никогда не насытится ею.
— Ты так ни к чему и не притронулась, — сказал он, наблюдая, как она катает вареные яйца по тарелке.
Она пожала плечами.
— Обычно у меня по утрам нет аппетита.
— Адриенна, я хочу…
Дейтон замолчал. Так чего же он хотел? Мысль, казалось, застряла где-то в мозгу, зажатая между страстным желанием и угрызениями совести.
— Да, секс был отличный, — сказала она скучным голосом, продолжая катать яйца по тарелке.
Ее скучный равнодушный тон удивил его. И насторожил. Он отломил кусочек тоста.
— Мы занимались не просто сексом, и ты это знаешь.
— Но мы не занимались и любовью, не так ли? — Адриенна поднесла вилку ко рту и смотрела на него большими прозрачными серыми глазами. — Как бы это назвать поточнее?
Зачем она мучает его?
— Адриенна…
— А что, если так: страстный секс? — Она взяла кусочек яйца и состроила гримасу, но тут же нахмурилась и посмотрела на него исподлобья. — Или горячий, обжигающий…
— Пожалуйста, прекрати. Не думаю…
— Ты слишком много думаешь, — поморщилась она, отбросив притворство, и с решительным видом посмотрела на него. — Ты подталкивал меня на риск и убеждал, что я не смогу прожить жизнь в одиночестве. А теперь посмотри на себя. Ты — лицемер с головы до пят, до мозга костей.
— Я такой, какой есть, — сказал он твердым голосом.
— И я, Дейтон Уэстфилд, такая, какая есть.
— Адриенна, я бы хотел, чтобы мы могли…
— Не можем. Не хочу больше видеть тебя, Дейтон. Это… слишком сложно.
Она была права.
— Все должны в жизни делать выбор, — сказал он как можно спокойнее. — Мы свой выбор сделали. — Дейтону пришлось вцепиться руками в край стола, чтобы скрыть дрожь пальцев.
Затем он встал, внимательно, будто запоминая, посмотрел на ее лицо в последний раз, зная, что уже никогда больше не притронется к гладкой нежной коже и не заглянет в глубину прекрасных глаз. Он чувствовал, какой шторм бушует сейчас в этой глубине, но не мог, не смел ничего поделать. Да, он действительно был последним из лицемеров.
— Прощай, Адриенна.
Через час Дейтон покинул Пеликан-Коув, проклиная себя за все содеянное и все-таки желая все повторить. Но он никак не мог уразуметь, что можно было изменить, чтобы все обернулась по-иному. Он мог бы никогда не вступать ни в какие отношения с Адриенной, и тогда его сердце, его разум по-прежнему остались бы закрытыми для такого чувства, как любовь. Да, он получил чертовски хороший урок. Слишком дорогой ценой он заплатил за все: потерял доверие Адриенны. Нет, он больше никогда не увидится с ней. Не заставит ее потерять голову, как потерял ее сам.
9
К вечеру небо затянуло тучами, но воздух оставался не по сезону теплым. Адриенна вынесла плетеное кресло на террасу и поставила на ставшее уже привычным за много дней место, откуда открывался широкий вид на окрестности.
