Шон Мориарти - Удар жнеца (ЛП)
Я не знаю, почему приехал именно сюда, я подсознательно выбрал это, но именно сюда я всегда приезжаю, когда мне нужно с кем-то поговорить. Я останавливаюсь у дома моего отца, и, вероятно, это лучшее место, где я, в конце концов, мог оказаться. Мне нужно съехать с дороги, прежде чем я попадусь за неосторожное вождение. Последнее, что мне сейчас нужно, так это срок в тюрьме.
Постучав в дверь, я просто вхожу в дом и громко зову его.
— Папа, это я!
— Привет, заходи! — кричит он в ответ.
Я вхожу в гостиную и вижу его, сидящего на диване с ногами в тяговой машине, которая сгибается, чтобы поддержать его подвижность.
— Я облажался, — говорю я и плюхаюсь в кресло.
Папа немедленно выключает телевизор и смотрит на мое лицо. Я думаю, я плохо скрываю свои эмоции, потому что он смотрит на меня беспокойством.
— Насколько все плохо?
— Я оплатил обучение Эйвери в колледже на оставшуюся часть года.
Я начинаю сбивчиво рассказывать об Эйвери, выкладывая все как на духу. Я рассказываю ему все. Я чувствую себя почти как человек, исповедующийся священнику. Я рассказываю ему все об Итане и о его предложении о работе и о том, как она уже отказалась позволить мне помочь ей.
— Она просила тебя это сделать? — спрашивает он, имея в виду то, что я оплатил обучение.
— Нет.
— Что заставило тебя это сделать? — он сдвигает брови вместе, пока ждет моего ответа.
— Я хотел, чтобы она не беспокоилась так насчет денег. Я не хотел, чтобы ей пришлось брать работу, которая ей абсолютно не нужна.
— Поэтому за ее спиной ты оплатил ее обучение без ее ведома? Ты вынудил ее быть у тебя в долгу?
— Нет! То есть... ну, что-то вроде того. Она считает, что это долг, который она должна вернуть, но мне плевать, вернет ли она его когда-нибудь, — говорю я, рассерженный на него за то, что он понял, что я сделал, и на нее за то, что она приняла это за глупый гребаный долг.
— Ты сам сказал мне, что она из не богатой семьи, и что ты думаешь, что у нее остался один оплаченный день до того, как она потеряет квартиру. Она уже в замкнутом круге, а пока ты делаешь то, что можешь с лучшими намерениями, она, вероятно, никогда не видела бесплатной доброты, не считая ее матери.
— Но я сделал это не потому, чтобы заставить ее зависеть от меня, жаль, что она этого не смогла понять.
— Она, вероятно, понимает это, но ты не сказал ей. Для нее не имеет значения, из добрых побуждений это было или нет, ты подорвал ее доверие. Помни, у нее на хвосте шакал, и она вынуждена все время выполнять его приказы.
— Черт.
— Ага.
Я удобно устраиваюсь в кресле и закрываю глаза.
— Я облажался, но я бы все равно снова это сделал. Она не должна нервничать так из-за денег, и не то, чтобы я собирался использовать это для чего-то. Знаю, я мог бы сойти за богатого мальчика, но я не пытаюсь сорить деньгами. Я думал, что делаю удачный вклад в наше будущее. Она хочет закончить колледж, чтобы стать кем-то ив этой жизни и помогать люди. Я хочу сделать ее своей единственной, и чтобы как в старой поговорке: счастливая жена, счастливая жизнь...
— Счастливая, да, но, вероятно, ты напугал ее, и она думает, что ты хотел на нее надавить.
— И что же мне делать?
— Ну, сынок, я думаю, все, что ты можешь сделать, это оставаться верным своему слову, дать ей пространство, которое она хочет, и надеяться, что это сработает.
— Черт.
Глава 19
Эйвери
После выдворения Чейза меня осенило: Чейз Уинтерз слишком хорош для меня.
Это то, что я ношу в себе с того вечера, когда он меня спас, но я была слишком напугана, чтобы это признать. Я почувствовала это тем вечером, когда он примчался, чтобы пригласить меня на свидание, я боялась, что не понравлюсь ему такой, какая есть на самом деле. Но я позволила себе ненадолго погрузиться в мир фантазий. Даже думая об этом сейчас, кажется, будто это было что-то вроде сказки. Я позволила себе притвориться, что это может сработать, и что это все реально.
Что такому парню, как он, которому само все идет в руки, могла понравиться девушка вроде меня... девушка, у которой нет ничего.
Так, после того, как я провожу пару дней, жалея себя и плача, потому что я дура, которая разрушает все хорошее, я прекращаю свою маленькую вечеринку жалости и принимаю предложение Итана о работе. Так и должно быть. Так всегда должно было быть. Чейз и я из двух разных миров, сделаны из разного теста. У нас бы ничего не вышло. Так было бы даже лучше, чем, если бы я сошла с ума, зайди мы слишком далеко.
Почти.
Сегодня я первый день работаю с Итаном. Теперь я его ассистент по административным вопросам, и обсудив детали прошлым вечером через смс-ки, меня ждут в его офисе ровно в девять утра. Я терпеть не могу опаздывать, поэтому приезжаю на несколько минут раньше. Офис Итана находится на верхнем этаже маленького делового комплекса в солидном районе города. Туда долго добираться на автобусе, но зарплата настолько хорошая, что я надеюсь, что через пару месяцев смогу накопить на свою собственную машину.
Когда я прихожу, Итана нигде не видно. Прямо за дверью стоит пустой стол и два стула. Сам по себе офис довольно безликий, все оформлено в бежевых и уродливо коричневых тонах. За столом еще одна дверь с золотистой табличкой, на которой написано «Итан Беннетт». Должно быть, это и есть офис Итана, что означает, что пустой стол предназначен для меня. Зная, что я пришла раньше на несколько минут, я сажусь на маленький вращающийся стул за столом и удобно располагаюсь.
Итан не появляется в течение двух часов.
— Эйвери, — улыбается Итан, вбегая в офис. На нем серый костюм, и он выглядит как самый настоящий уважаемый бизнесмен.
Я встаю со своего стула, но не могу улыбнуться ему со всей искренностью, потому что я раздражена. Итан подходит ко мне и, не спрашивая, обнимает меня.
— Прости, я опоздал, — извиняется он и отстраняется, одаривая меня робкой улыбкой. — Простишь?
Я вздыхаю в ответ и киваю головой, отпуская раздражение. В будущем не будет иметь никакого значения, будет ли он опаздывать. Это хреново только сегодня, потому что мне было нечего делать.
Итан делает шаг назад, но задерживает руки на моих плечах дольше, чем нужно.
— Я по тебе скучал, — говорит он, и его младенческие голубые глаза изучают мое лицо в поисках какого-нибудь знака, что я тоже скучала.
Я колеблюсь и сдерживаюсь от желания укусить губу, прежде чем сказать ему:
— Я тоже скучала.
Это не совсем ложь, частично я говорю ему праву. Только та часть, что я скучаю по прежнему Итану, моему старому лучшему другу, на которого я могла положиться. Не по этому новому Итану, который стоит передо мной и смотрит с такой надеждой.
