Джастин Валенти - Любовники
– Нет, я думаю, она сказала это вполне серьезно. Она вообще не уважает меня, считает ленивым, неприспособленным и негодным человеком. Поэтому мне нужно самому организовать свою премьеру или навсегда забыть о карьере.
– Понимаю, что ты имеешь в виду. А как считает Николь?
– Я еще не говорил ей об этом и не хочу без надобности волновать ее. Правда, она с самого начала предупреждала меня, чтобы я не ссорился с матерью. – Пол тяжело вздохнул.
– Послушай, Пол, мать уже окончательно решила отказать тебе в любой поддержке, но на меня ты можешь рассчитывать. Я тебе помогу.
Пол с благодарностью посмотрел на отца.
– Спасибо, но я не вправе принять твое предложение. Есть вещи, которые человек должен сделать сам, своими собственными руками.
– Конечно, ты и будешь делать все собственными руками. Неужели ты думаешь, что я припрусь к тебе на репетицию со своим саксофоном? Послушай меня внимательно. Время сейчас – самый дорогой ресурс. Нельзя допускать, чтобы твои музыканты шатались без дела в ожидании работы. Откладывать концерт тоже было бы неразумно, так как это обойдется тебе в копеечку. Так что подумай и не отказывайся.
Пол на мгновение задумался.
– Ну хорошо, если я и приму твою помощь, то только в качестве долга, который непременно будет возвращен.
– Конечно, – радостно согласился Эл. – В любое удобное для тебя время. Когда станешь богатым и преуспевающим композитором, ты все вернешь сполна. Пол, ты же мой сын, и я горжусь тобой. Для меня большая радость помочь тебе.
– Отец, ты всегда помогал мне, и я перед тобой в неоплатном долгу.
– Значит, договорились. Несколько баксов тебе сейчас не помешают, вернешь их, когда будут деньги.
– Ладно. Уговорил. – Еще бы! Пол пристально посмотрел на отца и крепко пожал его руку.
– Знаешь, Николь как-то сказала, что я унаследовал лучшие черты обоих родителей.
– Вот и хорошо, если так. Я сам унаследовал, как мне кажется, лучшие черты отца и матери.
Пол внезапно наклонился и крепко обнял Эла.
– Я люблю тебя, папа.
***Через некоторое время Пол арендовал недорогое помещение – бывший склад, – вполне подходящее в качестве зала для репетиций, и только потом рассказал Николь о своей ссоре с матерью.
– Знаешь, она совершенно не слушает разумных объяснений и воспринимает все как личное оскорбление. Я ей тысячу раз говорил, что благодарен ей за помощь, но сейчас хочу жить своей жизнью и по своим правилам, и все бесполезно!
Николь и раньше знала, что Энн в любом случае обвинит ее, но старалась не говорить об этом Полу.
– В конце концов все это пойдет нам на пользу, – попыталась успокоить его она. – Художники всегда стараются переложить ответственность на кого-то другого и оттого становятся слишком зависимыми. – При этом она вспомнила свои отношения с Эдвардом и грустно улыбнулась.
– Да, я знаю. А мой отец оказался замечательным человеком.
Я всегда считала его добрым и порядочным, – кивнула Николь. – К тому же он искренне рад помочь тебе в «грудную минуту. Раньше это удовольствие было полностью монополизировано твоей матерью.
Пол не стал спорить, хотя и не мог не признаться себе, что помощь отца доставляла ему большую радость.
– Как бы то ни было, завтра мы начинаем регулярные репетиции, и я уже обо всем договорился. А сегодня вечером к нам придут музыканты из ансамбля, чтобы хоть как-то отметить это событие. Надеюсь, ты ничего не имеешь против?
– Вот и прекрасно, Пол. Буду рада познакомиться с ними.
Он пристально посмотрел ей в глаза.
– А ты не боишься, что они не одобрят мой выбор? Нет-нет, заверяю тебя: ты им очень понравишься.
***Как только Пол представил Николь шестерых своих музыкантов, сразу же начался обмен комплиментами. Они были в восторге от ее скульптурных композиций, а она не преминула сказать, что ей очень нравится их музыка. К счастью, все ее опасения относительно косых взглядов в связи с разницей в возрасте оказались напрасными. Они немало знали о ней со слов Пола и даже виду не подали, что она намного старше их. Пол оказался весьма заботливым и гостеприимным хозяином. Он был душой компании и постоянно подносил какие-то замысловатые блюда, купленные им в ближайшем ресторане.
Весь вечер в студии царили веселье и смех. Члены ансамбля оказались на редкость приятными и общительными людьми, а к концу вечера все они стали хорошими друзьями. Больше всего ей понравился высокий и стройный гобоист Джо Ярроу. Лучший друг Пола, он, вероятно, знал всю подноготную их столь необычной связи и тем не менее с высочайшим уважением отнесся к Николь, добродушно поглядывая на нее сквозь толстые стекла очков.
Не менее приятными собеседниками оказались Нэт Коэн и его молодая жена Сэлли. Она играла на пианино, весьма умело стучала по барабанам и вообще любила ударные инструменты, чем здорово выручала их маленький коллектив. Эти чудные молодые люди не переставали улыбаться и крепко держать друг друга за руки, постоянно напоминая Николь о ее отношениях с Полом.
Альтист Джейсон (Николь никак не могла запомнить его первое имя) вместе с трубачом Уитли Тэйлором на первый взгляд производили впечатление весьма серьезных музыкантов и неустанно подтверждали сложившееся впечатление своим поведением. Оба они были на удивление спокойными, сдержанными и даже несколько отстраненными от окружавшей их суеты. Однако Пол был настолько обаятельным и гостеприимным хозяином, что его заразительное веселье тут же передалось всем присутствующим, включая и альтиста с трубачом.
Николь внимательно наблюдала за гостями и вскоре поближе познакомилась с Сандрой Томас, о которой так много слышала от Пола. По его словам, это была весьма талантливая виолончелистка, скромная, тихая, неприметная и вместе с тем необыкновенно обаятельная и интеллигентная. Они быстро нашли общий язык и стали чуть ли не подругами.
Вечеринка сопровождалась бурным весельем, часто прерываемым разговорами о покупках, о прежней жизни в Йельском университете, а также об индивидуальных гастролях того или иного музыканта.
Джейсон, раскрасневшись от выпитого, рассказал им забавную, похожую на анекдот историю о своей концертной поездке в Огайо, где его чуть было не соблазнила дочь дирижера.
– А ты, конечно же, сопротивлялся до последнего, – подмигнул ему Пол.
– Разумеется, нет, – скромно заметил тот, потупив взор. Он всегда отличался необыкновенной скромностью, которая зачастую объяснялась обычной стеснительностью. – Она действительно была очень красивой девушкой и не упускала случая переспать со всеми музыкантами, но начинала почему-то всегда с альтистов.
