Анита Андерсон - Пикассо в придачу
– Вы их для врагов приберегаете?
– Нет-нет, – сказала я. – Мы бы никому не позволили их есть. Мы специально положили эти конфеты в шкаф, чтобы книжкам не было так одиноко.
– Кэрон, кажется, я чего-то не понимаю. Это что, игра такая?
– Вероятно. Только я в такие игры не играю.
Джеймс посмотрел на нас так, будто мы две старухи из фильма ужасов, которые убивают и хоронят в подвале всех чудаков, которые приходят к ним, чтобы выпить чашечку чая. Флора быстро сказала, что сходит на кухню за коржиками. Я уверена: если врач когда-нибудь скажет ей, что она скоро умрет, она передвинет кровать на кухню.
Тут Джеймс увидел сложенную записку, она лежала у коробки. Да, подвела меня моя философия. Как я могла забыть, что если оставляешь какую-то вещь лежать в одиночестве на открытом пространстве, ею обязательно заинтересуются. Именно поэтому музеи вставляют в массивные рамы маленькие картинки, нарисованные в бледных и мрачных тонах.
Даже не спросив моего разрешения, Джеймс развернул записку и прочитал ее.
– Ее послали вместе с коробкой, так ведь? Скажи, Кэрон, почему ты решила, что слова «Верь мне» означают, что конфеты отравлены?
– Мне кажется это очевидным.
– А если бы здесь было написано «Не верь мне», то что бы ты подумала?
– То же самое. Знаешь, если в кино один человек говорит другому «Верь мне», значит, тому нужно скорее прятать свои денежки.
– Мы же не в кино. Наверняка есть какое-то объяснение тому, что ты восприняла эти слова именно так, а не иначе.
– Да нет же, Джеймс. Если кто-то так говорит, обязательно нужно думать о том, что на самом деле он планирует сделать. Разница может быть огромной. Одно дело, если кто-то просит тебя поверить, что он вернет пять фунтов в пятницу, и совсем другое, если кто-то говорит это, а в действительности хочет зажарить тебя в кляре.
Он пересел ко мне на диван и взял меня за руку:
– Кэрон, эти конфеты послал тебе твой конь или как его там?
– Не хочу даже говорить об этом, Джеймс. Все это так глупо.
– Не думаю, что это глупо. Но я ничего не понимаю. Что за странная загадка?
– Все это очень запутанно.
Он посмотрел на часы.
– Рассказывай по порядку. Можешь не торопиться, у меня лет сорок впереди.
– Ладно, хорошо. Этот проделки моего бывшего сожителя. Лошадь превратилась в большую свинью, видишь ли. Он хочет, чтобы я вернулась, но наверняка это вранье. Он просто злится, потому что ему не нравится, что инициатива исходит не от него.
И теперь он что-то затеял. Конечно, вряд ли он действительно что-то предпримет. Вот, например, он прислал это кресло из Нью-Йорка. Прямо сюда. И еще коробку конфет и записку. Мы думали, что посыльного тоже нанял Бас, чтобы он нас ограбил, но видел бы ты этого беднягу, когда мы его окружили и стали его допрашивать. Эвелин решила, что ты еще один мнимый посыльный. Потому что ты пришел с цветами. Ну, теперь мы во всем разобрались?
Джеймс молчал несколько минут, пристально глядя на меня. Наконец он сказал:
– Нет, я ничего не понял. Попробуй объяснить мне еще раз. Надеюсь, это все-таки займет меньше, чем сорок оставшихся мне лет. – Потом он спросил: – Почему ты думаешь, что он нанял кого-то, чтобы вас обобрать?
Вот черт! Джеймс прирожденный следователь. Из всей моей болтовни он обратил внимание на самое важное слово. Я нерешительно улыбнулась и продолжила свой рассказ. Говорила я очень медленно, обдумывая каждое слово:
– Наверное, это было похоже на любой развод, Джеймс. Люди часто ссорятся даже из-за того, кому достанется паутина в углу. Я взяла только свою одежду и те вещи, которые можно было взять с собой в самолет. Хочешь верь, хочешь не верь. Но это не важно. Даже если бы я оставила ему свою одежду или, наоборот, попросила грузчиков вынести из квартиры всю мебель, он бы все равно вел себя так же. Он хочет, чтобы последнее слово осталось за ним.
– Что ты имеешь в виду под последним словом? Скажи, Кэрон, тебе грозит опасность?
– А ты как думаешь? Если бы твоя бывшая девушка прислала тебе коробку конфет, ты стал бы их есть и предлагать своим друзьям?
Джеймс на минуту задумался.
– Да, она бы их обязательно отравила. Но у тебя совершенно другая ситуация.
– Ничего подобного. Абсолютно такая же, за исключением того, что никто не присылал тебе кресло-качалку.
– Из-за этого негодяя ты как будто живешь в осаде. Это неправильно. Все-таки мы с миссис Стоун не встречаем гостей со скалкой в руке.
– Осторожность не помешает. Джеймс. Но я уверена, что вскоре он встретит другую женщину и тогда оставит меня в покое.
– Не думаю, что он сможет легко позабыть тебя. Джеймс мог бы выиграть конкурс «Друг года»!
Но потом я подумала, что его слова могут иметь оскорбительный смысл. Во время нашего разговора Флора то входила, то выходила из комнаты. Потом на кухне раздался какой-то грохот. Тогда она наконец успокоилась.
– Скажи, Флора, а ты что думаешь? Неужели Кэрон и правда в опасности? – спросил Джеймс.
– Возможно, но не из-за конфет, это точно. Я лично считаю, что он по-прежнему влюблен в нее и хочет, чтобы она вернулась. Не думаю, что он может нанести ей какой-то вред. По крайней мере, не своими руками.
Джеймс задумался на минутку, потом сказал:
– Нет, вы меня не убедите. Я собираюсь съесть все эти чертовы конфеты прямо сейчас!
– А вот и нет, – возразила я. – Я тоже буду их есть, и мы постараемся забыть все то, о чем я говорила.
– Вы опоздали, ребята. Честно говоря, я уже об этих конфетах… позаботилась.
Мы с Джеймсом были просто в ужасе.
– О всех двадцати четырех? – с трудом выдавила я.
Флора кивнула. Потом она, видимо, почувствовала, что мы смотрим на нее как-то странно.
– Разумеется, я их не ела! Просто выкинула. Но коробку я оставила, так что можешь положить ее обратно в шкаф, Кэрон.
Джеймс посмотрел на часы, и я с надеждой спросила:
– Ты торопишься на встречу?
Он явно собирался спросить, почему Флора выбросила конфеты, если она была уверена, что они не отравлены.
Вместо этого он сказал:
– Моя домохозяйка попросила меня купить кое-что на Саут-Хилл-Грин. Пойдем поговорим? То есть пойдем погуляем?
Саут-Хилл-Грин находился всего в паре сотен метров от нашего дома, так что Джеймсу пришлось незамедлительно приступить к разговору:
– Кэрон, мы же друзья. Почему же мне кажется, что ты даже не упомянула, что тебе грозит опасность?
– Может, потому, что ты подозрительный человек?
Мы зашли в магазин, где Джеймс купил молоко и масло. Потом он с тревогой спросил:
– Хочешь, я провожу тебя обратно? На всякий случай…
– Мой дом находится так близко, что ты можешь не провожать, а просто метнуть меня до дома.
