Алика Смехова - А и Б сидели на трубе…
– Но мне ничего не надо, как вы не поняли?! Мне действительно ничего не надо…
Глава 29. Батюшка
Несмотря на постоянную готовность отражать удары судьбы, Арина понимала, что ей пора успокоиться и принять решение, где рожать. Рожать в Москве она боялась: а вдруг подменят ребенка или… – как это обычно бывает у беременных, воображение рисовало ей множество зловещих картин, одна другой страшнее. Одна из близких подруг, Лера, жила в Вене и пригласила Арину к себе, пообещав познакомить с очень хорошим доктором.
Доктор давно практиковал в Вене, но русского языка не забыл, тем более что и пациенток из России было немало. Он осмотрел Арину, и они договорились, что рожать она приедет к нему. Уходя, Арина на всякий случай заранее спросила о деньгах.
– Если не будет осложнений, пребывание в клинике будет стоить вам около пятнадцати тысяч евро, – радушно улыбаясь, сказал доктор.
Арина вздрогнула: похоже, ее приняли за богатую артистку или новорусскую жену. В ответ она тоже улыбнулась и, пожелав доктору всего хорошего, попрощалась с ним и вернулась к Лере. Узнав о названной доктором сумме, Лера возмутилась:
– Новорусский вариант, для нас это стоит три-четыре тысячи! Да ты сама виновата, – кивнула она на Аринины руки. – Ты зачем так вырядилась?
– Как? – не поняла Арина.
– Часы эти, кольцо! Ты о чем думала-то, когда к доктору шла? Сама знаешь: по одежке встречают…
– Я так привыкла и к кольцу, и к часам, мне и в голову не пришло… Послушай, а может, я могу часы продать? Тем более что у меня их несколько пар…
– Здесь, в Вене, у меня есть хороший ювелир, мой одноклассник. Бери, что там у тебя есть, пойдем к нему!
Но Александр, так звали Лериного знакомого, вначале долго и внимательно рассматривал Аринин «Ролекс», а потом сказал:
– Таких часов у этой фирмы нет, это подделка. – И заметив испуганный взгляд Арины, пояснил: – В том, что это золото и бриллианты, можете не сомневаться, а вот часы ненастоящие. Так обычно делают в Арабских Эмиратах, и им красная цена несколько тысяч пара, но даже за такие деньги я бы их у вас не взял: у меня солидный бизнес, и такими делами я никогда не занимался и заниматься не собираюсь. Так что, к сожалению, я вам не помогу. Остальные часы можете и не показывать, издалека видно, подделка. Я только с первыми поначалу сомневался.
Такого Арина никак не ожидала услышать. Она стояла растерянная и от волнения вертела на пальце кольцо, а потом, словно спохватившись, показала его Александру:
– А вот это? Это тоже подделка?
– Какие у вас есть документы?
– Что вы имеете в виду? – не поняла Арина.
– Я имею в виду сертификаты на драгоценности.
– Но у меня ничего такого нет!
– Тогда и драгоценности ваши вы продать не сможете. Их поначалу нужно будет отправить в Нью-Йорк, на 42-ю улицу, где расположена фирма, которая выдает специальные сертификаты. Так делают во всем мире. Простите, могу я поинтересоваться, откуда они у вас?
– Мне подарили.
– Извините за бестактность, но подарок этот был сделан не по правилам. Когда дарят такие украшения, обычно тратят еще немного денег и покупают к ним сертификаты. Только тогда эти драгоценности можно расценивать как вложение или – в будущем – наследство. В данном случае вам придется серьезно потратиться, чтобы выправить эти сертификаты в Нью-Йорке. А сумма, которую вы выручите за ваши бриллианты без сертификатов, будет значительно ниже их стоимости.
Лера увела ошеломленную Арину, которая забыла даже попрощаться с Александром и поблагодарить за консультацию.
Люда (они теперь называли друг друга «молочными сестрами») в особенно тяжелые для Арины дни направила ее к своему учителю, и тот рассказал ей о карма-йоге, научил медитировать и даже продиктовал несколько мантр. Она записала их в тетрадку и вечерами перечитывала. Но одну мантру она повторяла утром и вечером, изо дня в день: он хороший, он просто ничего не знал, его обманули. Он хороший…
Вот и теперь она шла по тихой, чистенькой Вене, и твердила, то ли про себя, то ли вслух:
– Как же так?! Нет, он не знает, как все обстоит на самом деле. С часами его просто обманули, подсунули подделку, а денег взяли как за настоящие. А драгоценности – ну разве он думал, что мне вдруг потребуется что-то продать? Разве приходит подобное в голову, когда делаешь подарок любимой женщине?
– Представляешь, какие деньги с него взяли! Представляешь, как его обманули! – говорила она Лере.
– Хватит наконец! Прямо маленький мальчик, ничего не знает, ничего не понимает, ничего не видит! Гораздо проще предположить, что он знал, что покупает подделку, не хотел тратиться по-серьезному.
– Нет. Ты не понимаешь. Он хороший. Его обманули…
Лера была эффектной еврейкой с прекрасными вокальными данными, с ней когда-то Арина познакомилась в театре. Муж Леры был православным и глубоко верующим человеком. Послушав женские разговоры, он вмешался:
– Деньги искать, конечно, нужно, дело важное. Но еще важнее – душу успокоить, и тогда все встанет на место, – и предложил обратиться к своему духовнику, православному священнику отцу Владимиру.
На следующий день рано утром, натощак, чтобы исповедаться и причаститься, Арина выехала из дома. Церковь находилась недалеко от российского посольства. Белая, с золотыми куполами, за изящной оградой, она выглядела иностранкой на этой типичной европейской улице.
Когда Арина вошла в храм, она на минуту позабыла, что находится в Вене, такой знакомой оказалась обстановка. Шла божественная литургия, молящихся было немного. Пройдя вперед, Арина оказалась рядом с семьей сербов, отцом и его детьми, двумя девочками пяти-шести лет, в ярких платьицах и платочках на головах, и двумя мальчиками-подростками.
Арина, не забывая вовремя креститься, не могла оторвать взгляда от этих детей, которые молились искренне и проникновенно, не замечая ничего вокруг. Отец трогательно поправлял на девочках платочки, любовно смотрел на сыновей. Его поведение запало ей в душу, она с грустью подумала о том, как будет жить ее ребенок без отца, без его ласки и заботы.
От печальных мыслей ее отвлекли крики – это бесноватый стал громко и бессвязно произносить какие-то слова на непонятном языке. Лицо его было бледным, искаженным гримасой. Арина решила, что его сейчас выведут из храма, как это сделали бы в России, но, посмотрев вокруг, поняла, что эти люди сочувствуют ему и молятся о нем. Отец семейства что-то говорил детям про бесноватого, из его жестов она поняла, что он объяснял им: за этого человека надо поставить свечку, потому что он одержим. А может, и Борис одержим, подумала она. Ведь у него так же временами искажалось лицо, и так же он сыпал отрывистыми ругательствами, не соединявшимися в плавную речь…
