Барбара Бреттон - День, когда мы встретились
Он разожжет огонь в камине. Они сядут на диван и будут вести тихую беседу, глядя на причудливый танец огня. Потом он положит ей руку на плечо, наклонится к ней и поцелует в губы. Этим вечером им будет некуда спешить.
Конор жил на окраине городка в маленьком коричневом домике с огромным гаражом. Трава во дворе была подстрижена почти до самой земли. По обеим сторонам гравиевой дорожки, ведущей к дому, росли деревья, их ветви образовывали над головой довольно низкий свод. У крыльца росли лилии и рододендроны. Нельзя сказать, чтобы во дворе царил особый порядок, но это почему-то даже нравилось Мэгги. Во всяком случае, не удивляло ее.
Что удивляло ее — так это то, что она так нервничала. Ее руки тряслись, и она судорожно вцепилась в сумочку, боясь ее выронить.
«Ты идиотка! — твердила она себе, когда он остановил машину и выключил мотор. — Ты с ним не в первый раз. На его теле не осталось и дюйма, которого бы ты тогда не поцеловала».
Она знала все это. И все равно чувствовала себя как в первый раз.
Он вышел из машины и помог выйти ей. Осматриваясь вокруг, Мэгги произнесла несколько комплиментов в адрес домика и сада, но ее мысли были заняты не этим.
«Соблазняй меня, пои шампанским, заставь забыть обо всем, о том, что сейчас моя родня наверняка обсуждает тебя и приходит к единодушному выводу, что ты не на высоте…»
— Подожди минутку, — попросил он, когда они взошли на крыльцо.
— Здесь, на крыльце? — удивилась она.
— Да. Хочу сделать тебе один сюрприз.
— Ну что ж, если ты так хочешь…
Конор нервно провел рукой по своим волосам, отчего одна прядь встала дыбом. Она пригладила ее. Какими шелковистыми казались его волосы на ощупь!
— Я недолго, — сказал он.
— Надеюсь, — с притворным недовольством вздохнула рва.
Он прошел в дом.
Мэгги подумала о том, что ей никогда не приходилось бывать дома у мужчины. Никогда мужчина не устраивал для нее романтического ужина. Ради этого стоило и подождать на крыльце.
До ее слуха вдруг донесся звон стекла и приглушенные ругательства.
Конор притушил свет, зажег свечи, развел огонь в камине, поставил розы в вазу и поспешил к выходу, как вдруг задел вазу локтем, и в следующее мгновение весь пол оказался в битом стекле, а все вокруг забрызгано водой.
— О Боже, только не это!
Он схватил пригоршню битого стекла, но порезал себе палец и машинально выругался.
— Конор! — Рядом с ним стояла Мэгги. В этот момент он подумал лишь о том, как опасно для нее мчаться с такой скоростью на тонких шпильках. Она наклонилась и подобрала цветок. — Розы?
— Они были для тебя.
— Почему «были»? Они и сейчас есть! Спасибо! — Мэгги понюхала цветок. — Мне нравится!
— В вазе они бы понравились тебе больше, — обреченно заметил он.
— По-моему, они и на полу выглядят неплохо! — улыбнулась она.
— Слава Богу, что это хотя бы произошло на кухне, а не в гостиной!
— Да, слава Богу, — согласилась она.
Он посмотрел на нее, и все планы с ужином и медленным обольщением сразу же улетучились из его головы. Их губы слились.
— Вообще-то я планировал соблазнять тебя всю ночь… — пробормотал он.
Она улыбнулась:
— Ты опережаешь свои планы!
Розы, разбитая ваза, даже ужин — все сразу же было забыто. Единственный голод, который они испытывали сейчас, — это голод другу по другу.
Обычно Мэгги занималась любовью молча. Когда у тебя за стенкой двое детей, волей-неволей приходится глушить стоны, уткнувшись в подушку. Теперь же она не стеснялась ничего.
Раньше во время занятий любовью она обычно представляла, что летает над облаками. Теперь же ей не нужно было это себе представлять. Теперь она с открытыми глазами плыла среди звезд.
— Не надо пиццы, — сказала Клер в ответ на предложение матери. — Я обойдусь салатом.
Они сидели в доме Мэгги за ее кухонным столом, обсуждая ее нового знакомого.
— Снова на диете? — покачала головой Рита. — Ты и так слишком худая!
— Воздержание от еды — часть моего бизнеса, — заявила Клер, отлично понимая, что на самом деле мать спрашивает не об этом.
«Не волнуйся, мама. Никаких наркотиков. Вот уже пять лет».
— Тоже мне бизнес, — поморщилась Элли. — Что до меня, я бы ни за какие деньги не согласилась морить себя голодом.
— А что до меня, — отрезала сестра, — то я за деньги готова на что угодно. Кроме, разумеется, противозаконного.
Николь посмотрела на нее:
— Ты что, вообще не ешь пиццы? Никогда?
— Ну, может, раз или два в год. Когда ее не ешь, то забываешь, что это такое.
— Не думаю, — усомнилась Николь.
Все, кроме Чарли, рассмеялись. Чарли был занят другим — тайком скармливал ломтики сыра собакам под столом. За пару минут Тайгер и Дейта уже успели проглотить столько сыра, сколько Клер съедала за год.
Клер налила себе бокал вина, проигнорировав поднятую бровь Риты. Не надо ее контролировать, Клер знает свою меру — один бокал, не больше, иначе на следующее утро это отразится на твоем лице. Конечно, визажисты знают свое дело — как закрасить и припудрить недостатки, но они ведь тоже не всесильны…
Сэм Делой был одним из лучших визажистов. Это было признано всеми, и поговаривали, что скоро Сэм бросит Нью-Джерси и переберется в Нью-Йорк. Кто мог бы осудить его за это? Клер и сама бы туда перебралась, но пока не приглашают…
— Что-то ты сегодня не в форме, — заявил ей Сэм сегодня утром. — В твоем возрасте следует строже следить за собой.
Клер отшутилась чем-то — что она могла еще сделать? — но ей хотелось расплакаться.
— Я не шучу, крошка. — Сэм еще раз критически оглядел ее лицо со всех сторон. — Похоже, здесь надо вызывать Фредди.
Фредди был фотограф, славившийся своим умением затушевывать недостатки.
— Мне всего лишь двадцать восемь, Сэм, — проговорила Клер упавшим голосом.
Она вспомнила, как Мэгги всего неделю назад заявила, что она слишком молода для>седых волос. Тогда Клер посмеялась над этим. Теперь же ей было не смешно.
Сэм вышел. Клер осталась ждать Фредди наедине со своими невеселыми мыслями.
— Да, тяжелый случай, — произнес Фредди, осматривая ее, словно неодушевленный предмет. — Посмотрим, что здесь можно сделать. — Он начал передвигать лампы, пытаясь добиться лучшего эффекта.
— Если у меня плохое настроение, — вырвалось у Клер, — значит, надо мне его еще больше испортить?
— Что-то уж больно ты разнервничалась, — проворчал Фредди, делая пробный снимок на «Полароиде». — Я лишь говорю тебе то, что есть. Я могу ошибаться, крошка, но камеру не обманешь.
В первый раз Клер вышла из себя на работе. Она опустила голову и дала волю слезам. Она рыдала, не в силах остановиться, пока ее лицо не стало таким, что уже ни один фотограф не помог бы.
