Наталья Штурм - Сдохни, тварь, или Любовь цвета одиночества
Я очень надеялась, что смелые парни мне помогут.
И действительно, через несколько минут пилот вышел из машины, застегнул штаны и, смачно сплюнув под ноги, доложил:
— Вы опоздали. Он уже улетел.
Я возвращалась домой, заливаясь слезами, потому что я не успела сказать своему бывшему мужу главного.
Но нельзя терять надежду.
Следующий день я провела в Звездном городке.
Руководитель офиса космических путешествий приятный мужчина лет сорока подробно рассказал мне о подготовке полета.
— Выход на орбиту занимает всего девять минут. А скорость семь км в секунду. А чтобы кости не сместились, а тело не расплющилось, космический турист занимает определенную позу на специальном кресле. А под ним точный слепок его тела. Не волнуйтесь, все будет отлично. Вернется ваш бывший муж в целости и сохранности. У нас все выверено — неприятностей никаких быть не может. Гарантируем.
— Скажите, а как он вел себя во время тренировок? Он себя нормально чувствовал? — волновалась я.
— Лучше всего у него получалось самое экстремальное упражнение — вращение на громадной центрифуге. Она создает эффект перегрузок, действующих на тело в момент запуска или возвращения на землю.
— А это не испортит здоровье? — усомнилась я.
— Они специально тренируются, привыкают. Другое дело… Как бы это выразить словами… у вашего бывшего мужа слишком сильная любовь к супу харчо, — улыбнулся специалист.
Я порылась в памяти, но безуспешно.
— Когда мы заказывали питание для космонавтов, он попросил в качестве бонуса взять тридцать тюбиков супа харчо для себя лично. Но мы согласились, все-таки такие большие деньги уплачены!
Что-то скребнуло у меня в душе… Суп харчо…
— Спасибо, что вы мне все рассказали. Мы его потеряли, он никому ничего не сообщил, теперь я буду знать, что он в порядке, — благодарила я.
— Все мы в детстве хотели стать космонавтами, — дружелюбно приобнял меня руководитель офиса. — У некоторых это мечта сбылась.
Я задумалась.
— Нет, знаете ли, я точно помню, что Роберт не хотел стать космонавтом. Он и с крыши дома-то боялся прыгнуть. Его поступок для меня полная неожиданность.
— Ну, ничего, ничего… Прилетит, поговорите, все выясните. Знаете, как люди меняются после полета? Словно другая жизнь начинается. Сами увидите. Ждать осталось недолго. Через три дня завершение полета. Приезжайте встречать вашего героя.
Через три дня я приехала на подмосковный аэродром Чкаловский. С минуту на минуту сюда спецрейсом доставят космонавтов и здесь их будут встречать родные. Что он скажет, когда увидит меня? Интересно, как он изменился…
Мимо прошли все участники орбитального полета с космическими туристами на борту. Прошли в обнимку с женами, детьми, коллегами…
Они шли, смеясь и радуясь своему благополучному возвращению на землю…
Не было только Роберта.
Я стояла одна у кромки поля и с надеждой вглядывалась в закрытую дверь самолета.
Никого…
Неожиданно я увидела, что через все поле ко мне движется чья-то фигура.
Я хотела побежать, но не стала, ведь он сам дойдет.
Этим человеком был командир космического корабля.
Он шел, и по его опущенным рукам я поняла, что он скажет.
— Простите… — сказал он. В его глазах стояли слезы.
— Нет… нет… нет… — повторяла я, не в силах поверить.
Командир снял пилотку и вздохнул:
— Вашего мужа больше нет.
Я молчала, а потом опять молчала и снова молчала…
Небо было такое безоблачное, приветливое, наверное, они меня разыгрывают, и Роберт прячется где-нибудь за багажом.
— Он нам все время о вас рассказывал… — начал грустное повествование командир. — Весь полет. Только о вас.
— Это, наверно, тяжело… когда весь полет об одном и том же? — отрешенно спросила я.
— Нет, — не ответил мужчина. — Беда в другом. Когда мы прилетели на станцию, он должен был в специальном скафандре на полтора часа выйти в открытый космос… — Командир остановился, воспоминания давались ему нелегко. — Когда настало время выпускать его из корабля, мы не могли его разбудить…
— То есть как? — удивилась я.
— Он был вдребезги пьян.
Я внимательно посмотрела на командира — может, он сильно устал и у него бред?
— Вы думаете, у меня бред? — устало спросил командир и вздохнул. — Нет. К сожалению, наши догадки подтвердились.
— Но ведь у вас вся пища в тюбиках! — воскликнула я.
— Вот как раз в тюбике из-под супа харчо и находилась водка. Тридцать тюбиков опустошил. А мы удивлялись, как можно так любить суп харчо?..
Я возмущенно прервала его:
— Понятно! Пьян. Ну и что? Проспался бы к возвращению на землю и вышел героем.
— В том-то все и дело, что он неожиданно проснулся и стал требовать, чтобы мы его выпустили в космос. Мы как могли уговаривали его это не делать, но с ним невозможно было договориться.
— Да, это знакомо, — слабо улыбнулась я, — и что дальше было?
— Он стал нам угрожать, что нанесет повреждения космическому кораблю и разгерметизирует его. «Я не для того платил тридцать лимонов, чтобы меня кинули, как лоха», — возмущался Роберт Дмитриевич. Мы его и выпустили.
— И куда он делся? — жестко спросила я.
— Назад он не вернулся… Мы предполагаем, что он столкнулся с космическим мусором и погиб.
— Мой Роберт… погиб пьяный… в открытом космосе, столкнувшись с космическим мусором… Что я людям скажу?
Моему отчаянию не было предела.
Одно дело геройски погибнуть при освоении космического пространства от недуга или отбиваясь от инопланетян… Но вот так, нажраться и поймать космический мусор… Какой бесславный конец.
— А он не говорил вам, зачем он полетел? По личным причинам или просто потому, что это круто?
— А… Знаете, он делился с нами своими переживаниями. Подруга бывшей жены, вроде он называл ее Василисой, рассказала ему много интересного про его бывшую супругу. Особенно его ранило, что каждый раз она безумно влюблялась, про него не вспоминала и говорила, что каждый мужчина лучше, чем он.
— Но это неправда! — Я схватилась за голову.
— Вот Роберт Дмитриевич и решил полететь в космос, чтобы доказать, кто истинный герой.
— Теперь понятно…
Мы молчали.
Светло-голубое небо с невинными ажурными облачками. Где, на какой планете ты сидишь, мой Роберт?..
— Простите, что не уберегли, — грустно сказал капитан. — Он все время рассказывал о вас…
— А знаете, Роберт всегда и отовсюду присылал мне хоть два слова. Я не могу поверить, что он мог уйти навсегда, не оставив мне записки!.
