Ребекка Форстер Ребекка Форстер - Грезы
— Все так, как говорил Шон, — огрызнулся Курт. — Разве не это ты хотела сказать?
Сасс отвернулась. Он мог с таким же успехом и ударить ее по лицу, поскольку злость в его голосе обидела ее так же сильно. Еще никогда, за все время, пока они вместе, Курт не проявлял столько недовольства. Легкость в обращении сменилась на беспричинное раздражение, и для Сасс эта поездка преподносила один неприятный сюрприз за другим. Повернувшись спиной к огню, Сасс скрестила ноги и пристально посмотрела на Курта.
— Может, поговорим серьезно?
Сасс провела пальцем по его ноге, но Курт оставался отчужденным и холодным. Он был полон решимости извлечь выгоду из своего скверного настроения.
Сасс расцвела в этой глуши, среди простых людей, наивных и искренних, как дети. И она должна во что бы то ни стало вернуть огонь жизни Курту. Исполнитель главной мужской роли должен играть на все сто процентов, когда камера будет включена. Да и вообще, ей надоело смотреть на его скучное лицо. Теперь же им остается потерпеть день или два, не больше.
— Курт, — произнесла она, — давай поговорим.
— О чем тут говорить? Я ведь знаю, что ты хочешь мне сказать…
— Может быть, — начала Сасс, осторожно подбирая слова. — Да, Ирландия оказалась точно такой, как говорил Шон Коллиер. Но что здесь странного? Это родина Шона. Вполне естественно, что мы с ним подробно говорили про Ирландию. Каким бы я была продюсером, если бы просто взяла его сценарий и отдала его съемочной группе, ничего не выяснив и не обдумав?
— Ты бы никогда так не сделала.
— Правильно, — ответила Сасс. — Для этого я слишком профессиональна. И слишком заинтересована в фильме. И слишком…
— Слишком сумасшедшая, да, Сасс?
— Ох, Курт, — устало произнесла она. — Неужели снова будем все повторять?
— А ты собираешься снова отрицать? — Он скрестил на груди руки и спрятал подбородок в высокий ворот свитера. — Ты ведь сама знаешь, что тебе это нравится. Вся эта ирландская чушь про разбитое сердце. Ты всегда клюешь на такие вещи.
При этих словах у Сасс упало сердце. Курт жаждал ссоры, и ее пугала эта новая его черта. Вот таким он будет в трудные моменты жизни. Если бы она хоть чем-то заслужила такое обращение, Сасс молчала бы. Но ведь она не дала ему никакого повода, и от этого ситуация становилась еще более неприятной. Разве не была она рядом с Куртом с первого дня их встречи, не любила его, не слушала, не помогала ему в его карьере и вообще во всем? И у него нет абсолютно никаких оснований так на нее набрасываться. Это безмерно обижало ее.
— Верно, — согласилась Сасс, не в силах удержаться и не поддразнить его. — Ты прав. Я всегда бросаюсь под ноги мужчинам, и ничего не могу с собой поделать. Чем более они грубые, тем больше мне нравятся. Я не знаю никакого стыда. Когда мне встречается широкоплечий мужчина, я забываю про все свои клятвы. Для меня просто загадка, как ты еще можешь желать меня. Ты хороший, Курт. Слишком хороший для таких, как я. — Все это она произнесла с ирландским акцентом, а потом пощекотала ему пальцем ребра. Все это звучало так нелепо, что она даже не могла на него сердиться за его глупость. — Я совсем не заслуживаю тебя, такого благородного джентльмена.
— Перестань, Сасс. — Курт поежился и шлепнул ее по руке.
Но Сасс не унималась. Она продолжала его щекотать, и, несмотря на все его усилия, у него вырвался смешок, вознаградивший ее за все. Но у Курта неожиданно переменилось настроение. Он схватил Сасс за запястья и сжал их до боли.
— Курт! — Сасс засмеялась, уверенная, что он отпустит ее, как только поймет, что ей больно. Но посмотрев на его лицо, поняла, что тут не до смеха.
Он не только скучал по теплой Калифорнии и хандрил в этой глуши. Ревность его была не надуманной, а настоящей. Хватка у Курта оказалась жесткой и сильной, еще никто так не обращался с Сасс, даже Шон Коллиер, хотевший задушить ее при их первой встрече. А теперь ей причинял боль человек, постоянно клявшийся в своей любви.
Они так и застыли: она, согнувшись, словно непокорная рабыня, он, как король на троне — старом кресле — в замке, увенчанном тростниковой крышей. Миг расплаты растянулся в целую вечность, и невозможно было определить, что они оба испытывали. Все продолжалось слишком долго и было слишком красноречивым, чтобы понравиться Сасс. Ее руки сжались в кулаки, но не для самозащиты, а в непроизвольном жесте испуга.
— Не дразни меня, Сасс, и не лги мне, — спокойно сказал Курт. — Я почувствовал, что между вами что-то произошло, в ту же минуту, как этот тип появился в доме. — Он грустно покачал головой. — Я не схожу с ума. И это ощущение не оставляет меня до сих пор. В ту минуту, как мы приехали в эту деревню, Коллиер снова появился рядом с нами. Нет, не рядом, а между нами!
Курт опустил руки, хватка его ослабла, и вот ее руки уже нежно лежали на его ладонях. Он наклонился к ней. Их лица были совсем близко, и Сасс ощутила его смятение, глубокое и подспудное.
— С самого начала всей этой истории я был не в своей тарелке. А теперь больше, чем когда бы то ни было, кажусь себе отделенным от тебя. Вновь и вновь я вижу, как ты сидишь с ним в саду, говоришь, улыбаешься, приходишь в восторг от любых его слов.
— Мы работали, милый. Просто работали. Ты ведь знаешь, как увлекла меня эта книга. Я была в восторге, ведь я мечтала об этом проекте. — Сасс утешала его, словно маленького.
Но Курт был непреклонен и упрямо качал головой. Он не желал ничего слышать и отказывался верить чему-либо, кроме своих собственных догадок.
— Сасс, я видел, как ты высматривала его. Ночью. Садилась на диван и смотрела, ждала, когда он покажется, как бы ни было поздно.
— Курт, что ты воображаешь? — ужаснулась Сасс, обнимая его. — Ночью я смотрела на океан. Я так делаю всегда с тех пор, как поселилась в этом доме. И ты это знаешь.
Курт вздохнул, поднял голову и уставился на огонь. Сасс взяла его руки в свои.
— Раньше ты смотрела на океан, а теперь высматривала проклятого ирландца. Я знаю, о чем ты думала и о чем думаешь до сих пор. Его имя звучит всякий раз, когда ты открываешь рот. Шон то, Шон это. Меня уже тошнит от этого имени, Сасс. Ты никак не можешь от него отделаться. А теперь приехала в Ирландию и вроде как по-настоящему стала женой Коллиера. Я еще никогда не видел, чтобы ты так играла, как в этом фильме. И, в конце концов, я понял, что мне мешает восхищаться твоей игрой. — Он посмотрел на нее, и тоска в его глазах казалась почти невыносимой. — Я не могу ею восхищаться, потому что это не игра, Сасс. Ты живешь в своих фантазиях. Ты глядишь на меня, но перед тобой стоит Шон Коллиер. Ты произносишь слова, но это не слова твоей роли, а речь женщины, старающейся вернуть себе мужа. — Курт в отчаянии развел руками. — А еще хуже то, что ты хочешь, чтобы так было. Тебе хочется, чтобы он был здесь. Иногда же мне кажется, что ты не прочь оказаться с ним и в постели.
