Галина Врублевская - Загадки любви
Все же я осторожно коснулась согнутыми пальцами стекла.
Люсьена резко повернула голову, быстрым движением ладони вытерла мокрые щеки.
– Кто там? Марья Семеновна, это вы? – Возможно, Люсьена приняла меня за соседку, не узнав в полутьме. – Что случилось?
– Это я – Долли.
Люсьена вскочила с дивана, пробежала босиком к двери, скинула крючок.
Подруга поцеловала меня, окончательно осушив щеки о мой нос, потом отступила на шаг. Хотя она стояла босиком, возвышалась надо мной на полголовы. Люсьена слегка поправилась с того дня, что я ее видела. Тогда совсем отощавшей казалась, а теперь на отдыхе снова набрала вес.
Люсьена радостно засуетилась, сунула мне в руки начатую коробку конфет, лежащую рядом с диванной подушкой.
– Угощайся! А то я одна полкоробки уже слопала! Я так рада, что ты не побоялась. Мама говорила, что ты обещала приехать! Я ждала...
Ждала! Нет, чтобы позвонить, пригласить самой. Зато ни грамма удивления, что я явилась среди ночи без предупреждения! И почему я должна чего-то бояться?
– А чего бояться? Не лесом же в одиночку. Взяла такси и прикатила.
– Значит, мама тебе главное не сказала? Давай самовар включим, ты ведь с дороги. За чаем все и расскажу тебе.
Темнота сгустилась за стеклами веранды, и в них отражался и старинный абажур, висевший над столом, и поблескивающий металлом электрический самовар, и наши с Люсьеной фигуры с керамическими чашками в руках. Не знаю, сколько времени длился разговор, лишь мельком заметила, что отражение в стеклах веранды начало таять.
История ее и впрямь оказалась трагична.
Люсьена начала издалека. Рассказала, что три года назад встречалась непродолжительное время с парнем, оказавшимся наркоманом. Узнав, что он колется, она резко оборвала отношения, потом и вовсе выбросила из головы едва начавшийся роман. Но вот недавно сотрудников их салона отправили на плановый медицинский осмотр и у нее в крови обнаружили ВИЧ. Мало того – уже обозначились и первые признаки грозного заболевания.
– И похудела, и любой насморк у меня теперь вместо недели месяц тянется, и ангины замучили. Иммунитет – ниже плинтуса.
– Кир проверялся? – Краткий испуг за себя, любимую! Впрочем, с бывшим дружком у нас всегда был защищенный секс.
– Первые анализы у него отрицательны. Если и повторные ничего не выявят, значит, Кир под счастливой звездой родился.
– А риск был, в смысле...
– Я же не знала, что инфицирована, хотела от него ребенка, думала, что верней привяжу. А сам Кир довольно беспечно относился к этой теме. Да что теперь вспоминать, жить мне недолго осталось.
Озноб охватил меня: Люсьена с такой простотой говорит о жизни и смерти, видно, совсем отчаялась. Захотелось ободрить ее:
– А я слышала, что сейчас имеются медикаменты, которые поднимают иммунитет, продлевают жизнь. И ученые работают над новыми лекарствами.
Но подругу не слишком утешали общие фразы. Она считала себя приговоренной к казни. Вновь вспоминала, как, узнав о диагнозе, бежала под дождем без куртки и зонта. Бежала, рыдая, куда глаза глядят. Как призналась Киру, и он сразу уехал от нее. Как ее вскоре выставили с работы.
– Откуда же ты знаешь, что у него анализы отрицательные?
– Он звонит иногда, – всхлипывая, сказала Люсьена, – переживает за меня.
Я облизала чайную ложечку после варенья, но, спохватившись, отложила ее в сторону.
Люсьена заметила мой жест, усмехнулась:
– Вирус передается лишь через кровь и секс. Посуда, чиханье, слюна – неопасны. Но все стали бояться меня, боятся заразиться даже за столом.
Я виновато пожала плечами. Пересела на диван, взяла в руки книжку:
– Не знала, что ты сказки любишь читать. А эта, про Царевну-лягушку, и вообще для малышей.
– Да это старая книжка, завалялось тут несколько из моего детства, но сейчас они мне нужнее стали, чем прежде.
Я захотела помочь подруге. Знала, что у психологов в ходу сказкотерапия, но сама этой методикой не владела. Однако спросила наугад:
– Тебе жаль лягушку? Смешон Иван-дурак?
– Не пытай меня, Долли. Я никогда не умела объяснять свои чувства, а только чувствовала.
– И что ты чувствуешь сейчас? – спросила я не как подруга, а как психолог.
– Боюсь, что Вася сиротой может скоро стать. А у него ведь самый опасный возраст.
– Я не про Васю, а про твое состояние, когда ты читаешь эту сказку.
– Что с меня тоже лягушачья кожа слезает, но и царевной я себе не кажусь. Просто голая больная девка. – Слезы вновь навернулись на глаза Люсьены.
Отвлекая подругу от горестных мыслей, я наконец-то решилась рассказать о своем происшествии. Начала осторожно:
– Понимаю, тебе сейчас ни до чего. Но я тоже в неприятную историю влипла.
– Рассказывай, – ответила Люсьена безучастно. – А я, извини, на диван прилягу. Устаю теперь быстро. Ты, если хочешь, возьми подушку, в ногах можешь пристроиться.
Мы обе переместились на диван. Теперь в основном говорила я. Пришлось начать издалека, рассказать, какая катавасия произошла с братьями. Что осенью, в Интернете, а потом и в реале, я общалась с Витей, принимая его за Артура. Но недавно появился и настоящий Артур. Люсьена испуганно таращила глаза. Наконец, разобралась, подвела черту под моим рассказом:
– Значит, ты живешь в одной квартире с Витей и Артуром. Как же ты выбираешь между двумя?
Виноватая улыбка тронула мои губы. Приготовившись к нелегкому признанию, я слегка приоткрыла рот, но следующие слова подруги окатили меня холодным душем:
– Или теперь с обоими трахаешься? – В глазах Люсьены светились холод и презрение.
Мне известно, что порой люди, больные неизлечимой болезнью, завидуют здоровым, поэтому я проглотила ее реплику, однако прервала свою исповедь, кляня себя. Какая дура, собиралась выложить Люсьене, что сдалась перед натиском Артура и теперь не знаю, как вести себя с Витей. Зачем? Ожидала сочувствия? Подруга невольно попала в больную точку, и я растерялась. Приняв мое молчание за обиду, Люсьена смягчила свои слова:
– Да ладно, Долька. Я типа пошутила! Я знаю, что ты – не такая. Да и Витюша – отличный парень, добрый и порядочный. Я ведь тогда, в Новый год, думая, что он Артур, пыталась его хоть на один поцелуйчик подбить. Так он быстренько от меня свалил. А хотелось бы мне увидеть настоящего Артурчика, хоть одним глазком! Я ведь, было время, на него круто запала. Но мозгов не было, вот и помчалась дальше свое счастье искать. А теперь что ж, кому нужна голая Царевна-лягушка.
Почти под утро мы отправились спать. Мне отвели каморку на чердаке, а Люсьена ушла в свою комнату.
Солнце, палящее прямо в окно моей комнатушки, разбудило меня. Я посмотрела на часы: ого, час дня! Снизу, с веранды, доносились обрывки разговора обитателей дачи, среди них я узнала ломкий басок Васи и низкий, грудной голос Люсьены. Я высунулась в чердачное окошко – слова стали явственнее. Подруга говорила о причине моего визита, объяснив тетушке и матери, что у меня дома ремонт. Все же она молодец, прикрыла меня, хотя я так и не выдумала сносную причину того, почему явилась ночью.
