Алекс Регул - Чокнутая с кисточкой
Такие простые слова, нежно сказанные ею, окончательно покорили мужское сердце. Он с разрешения, больше не пытался казаться тем могучим самцом, что был до аварии и, не боясь, что будет непонятым в своём теперешнем физическом положении, раскрылся и реализовал своё желание, излив накопленную страсть в сокровенные глубины её тела.
Сделав последний высвобождающий толчок внутри женского тела, сопровождающийся спазмами в его конечностях, Максим покинул это влажное тёплое местечко и медленно прилёг рядом с Валерией.
- Я теперь не тот, что был тогда. И…
Она не дала ему договорить:
- Ты самый лучший! Для меня, во всяком случае. А остальное, всё будет. Потом. Мы так долго шли к этим отношениям, что временные трудности из-за твоего физического состояния нас не остановят. Меня, во всяком случае, точно не остановят! – она улыбнулась и нежно провела пальцами по его щеке. – Так, я в душ! А то моя легенда для Даши, о том, что я беременна, обернётся реальностью. А мы так не договаривались, – она встала с кровати и направилась к двери.
- Так может, сейчас об этом и договоримся? – раздался мужской голос у неё за спиной.
Валерия остановилась, развернулась и, скрывая своё удивление, предприняла попытку уйти от ответа:
- Максим, я не против дискуссии на эту тему, но давай для начала позавтракаем.
Да и что она могла сказать?
Что для начала, тебе, Максим, надо выздороветь? И подобным ответом намекнуть, что он неполноценный?
Или сказать, извини, детей от тебя я не планирую в ближайшее время, потому что кредит на машину ещё не выплатила, а денег у меня на то чтобы родить и воспитать ребёнка, пока нет?
А уж про то, что с отцом Максима у неё уговор относительно нейтралитета на будущее его сына, вообще говорить нельзя. Такого рода признания навредят отношениям отца и сына. А этого допустить Валерия не хотела.
Стоя в дверях, она улыбнулась и попросила Максима, не скучать в её отсутствие. А после скрылась в коридоре, удаляясь в сторону ванной комнаты.
***
Как много водных процедур для одного утра, подумала Валерия, уединившись под струями воды. Мысли потоком навалились на неё. Страх забеременеть преобладал в этом потоке сомнений и тревог. Избавившись от следов былого секса, она продолжала стоять под горячей водой.
Несколько лет назад в её жизни уже был один аборт. Больше принимать грех на душу, она не хотела. И не смотря на то, что тогда были обстоятельства непреодолимой силы, сейчас, повзрослев, Валерия так и осталась одинокой девочкой, которую мог обидеть каждый, воспользовавшись её уязвимостью и незащищенностью перед всем миром. Именно поэтому она старалась в общении с людьми придерживаться двух правил. Первое, рассчитывать только на себя. Второе, к тому, кто развеселил, оппонент интуитивно проникается симпатией. Именно поэтому Валерия в экстремальных ситуациях старалась прибегать к шутливым высказываниям. Но ей не нужна была дружба многих. Главное, чтобы люди утратили желание обидеть её и злостно использовать.
Закрыв воду, Валерия потянулась за полотенцем и споткнулась о костыли Максима.
Вот – костыли, их видно. Они материальны. Если мы видим человека идущего на костылях, то интуитивно, из сострадания к его физической боли, стараемся не создавать трудности, проходя мимо. Или даже хотим помочь преодолеть какие-то преграды; придерживаем для него лифт, уступаем место в общественном транспорте и так далее.
Но если мы не видим травму, если страдания человек уже перенёс, тело зажило, но душа его надорвана и психика хромает. Тогда как? Мы тоже будем ему помогать? Надписи на груди «осторожно, инвалид» у него нет. Конечно, мы пройдём мимо таких людей. Не заметны в толпе жертвы домашнего террора, получившие вместо ласки и внимания от родителей алкоголиков боль и унижение. Или те девочки, которые вместо романтического опыта первой любви, пережили сексуальное насилие. Во что им верить, повзрослев? Что будет сказка? Приедет ОН – Принц на белом коне, и скажет, поедем со мной, теперь мы будем жить долго и счастливо!
Валерия и была таким инвалидом.
Для большинства из тех, кто немного её знал, она была чокнутой. Непонятная, замороченная девчушка на вид, а на самом деле под этим панцирем или, точнее сказать, щитом, скрывалась взрослая обожженная женщина.
Она не открывалась подругам, изливая наружу боль души. Эта боль накапливалась в ней, а затем, как гнойник прорывалась и очищалась рана души. Но слёз своих Валерия не любила. Искалеченность психики она прятала даже от себя. И шла по жизни, улыбаясь и смеясь.
Но сегодняшний день был переполнен событиями и эмоции желали выплеснуться. Валерия подобрала костыли с пола, и горькие слезы хлынули из её глаз.
***
- Максим ты будешь яичницу!? - хозяйничая у плиты на кухне, жизнерадостно спросила она, завидев Максима.
Он, опираясь на костыли, медленно шел к ней.
- Позже, – уже подойдя вплотную к Валерии и стоя у неё за спиной, он выключил газ на плите, и уткнулся в женский затылок. – Валерия, о таких вещах, конечно, мужчины не говорят. Но я хочу, чтобы ты знала. У меня до сегодняшней близости с тобой давно не было подобного рода отношений. После измены Даши мне думать не хотелось о женщинах. Но узнав тебя, ко мне вернулась надежда на личное счастье... Ты же, тогда меня не впустила в свою жизнь. А потом произошла авария, и моему телу было не до секса. Силы нужны были для выздоровления. То, что произошло сегодня между нами в постели, для меня очень многое значит. Ты для меня не увлечение, тем более не минутная слабость. Я хочу, чтобы ты была рядом, когда я засыпаю, когда просыпаюсь. Ты мне нужна. Нужна, как женщина для мужчины. Но не на день или ночь, или несколько ночей, а на всю жизнь. Я не знаю, что будет завтра, через месяц. Смогу ли я нормально ходить? Чем буду зарабатывать на хлеб? Но сегодня утром, после моего дебильного спектакля с приглашённой проституткой, я испугался, что ты действительно уйдёшь. Я понял, что, несмотря на то, что боюсь не соответствовать и тем самым разочаровать тебя, я ещё больше боюсь потерять тебя. Это эгоистично, но выпускать тебя из своей жизни я не хочу. И пусть я инвалид, и многие меня упрекнут, что я не имел права взваливать на прекрасную женщину своё общество, я не могу отказаться от тебя. Ты пришла ко мне, когда посчитала возможным. Если ты останешься, я буду счастлив.
Валерия молча, выслушала его и теперь не знала, что ответить. В который раз за последнее время ей было трудно подобрать слова. Подобная тенденция начала пугать. Но понимая, что Максим ждёт ответа, она предприняла попытку ответить.
- Максим, - она повернулась и теперь могла говорить, смотря ему в глаза. – Твоему отцу я сказала, что ты мой друг. Твоей сестре сказала, что ты мой жених. Когда я узнала, что ты попал в аварию, всё бросила и примчалась к тебе. Хотя меня заверяли, что ты не будешь рад такому вторжению. Увидев сегодня постельную сцену, с твоим участием… я почти умерла душой, как впрочем, и телом. То, что потом случилось между нами в постели, было результатом и моего желания тоже. Я задаю себе вопрос, как я отношусь к происходящему между нами? И не могу найти однозначный ответ. Я упиваюсь твоим обществом, хотя это было и раньше. Но тогда, я боялась навредить тебе, и из-за опасения услышать от твоего отца нелестные слова в свой адрес, пресекла наши отношения. Тогда мне казалось правильным пожертвовать своими чувствами ради всеобщего спокойствия. Но сегодня я готова умирать неоднократно, сражаясь со всем миром за свои чувства. И пусть меня ждут не самые приятные разговоры с твоими родственниками, я переживу их, ради тех секунд, когда снова окажусь под любимым твоим взглядом. Я буду с тобой, пока ты будешь этого хотеть.
