Мария Арбатова - Семилетка поиска
Белокурая. Хочешь, чтоб я врала?
Никита. Так ведь и это неправда. Точнее: «Хочу, но не более, чем кого бы то ни было в прошлом…»
Белокурая. Когда женщина кого-то хочет, у нее нет прошлого!!!!! – игриво написала Елена и почувствовала себя старым развратником, уламывающим нимфетку. Видела, что Никите нелегко дается все это. Но в своей среде никогда не встречала взрослого мужика, не вылезающего из темы «и хочется, и колется, и мама не дает…»
Никита. Ты живешь одним мигом…
Белокурая. Точно. И он кончился… Все. Меня вызывают.
Никто не вызвал, но разговор становился приторным и бессмысленным. Надо было его побыстрей закончить, чтобы не наговорить гадостей.
Никита. А когда ты будешь снова у компьютера?
Белокурая. Не знаю.
Никита. А мы можем исхитриться и выпить кофе?
Белокурая. Не уверена. Сегодня очень трудный день.
Она собиралась увидеться с Никитой, но решила было проучить его за нытье.
Никита. А какие у тебя дела сегодня?
Белокурая. Три презентации, на которые надо заехать.
Никита. Можно я побуду твоим водителем?
Белокурая. Мне не нужен водитель, который все время говорит о том, что я черт, а он – младенец…
Никита. Все. Онемел! Во сколько заезжаю?
Белокурая. В шесть…
Когда села в его машину на глазах у половины редакции, не удержалась, чтобы не начать целоваться.
– Ты сумасшедшая… Ну что мне с тобой делать? – спросил Никита.
– Вариантов не много… любить, – рассмеялась она.
– А почему ты думаешь, что это любовь? – деланно удивился он, выезжая из редакционного двора.
– Я знаю много разных слов. Но мне кажется, это подходит…
– Если ты не уберешь пальцы с моей шеи, мы попадем в аварию. В данном случае ты говоришь за себя? Или самоуверенно за обоих?
– Самоуверенно за обоих.
– Даже не знаю, что ответить на такую наглость… Нет, верни пальцы на мою шею. Я по ним скучаю…
– Слушай, куда мы едем?
– Как куда? В парк.
– Интересно, а как же мои презентации?
– Точно так же, как и моя семья…
– А что я скажу главному?
– То же самое, что и я жене.
– А ты спросил, хочу ли я?
– И спрашивать не собираюсь!
До ночи были в парке, гуляли по безлюдным аллейкам, бродили возле опустевших аттракционов, читали стихи друг другу. Подъезжая к дому, Елена накрасила сладко припухшие от поцелуев губы. Впрочем, зря. Караванов храпел, Лиды не было… Напевая, побродила по квартире, налила себе рюмку водки. Отправилась в Лидину комнату, открыла ее одежный шкаф и начала мерить то, что хоть как-то налезало. Выяснилось, что она еще вполне может носить декольтированные кофточки в обтяжку и широкие пояса… и, что бы ни сказали об этом в редакции, начнет делать это просто с завтрашнего дня.
И еще увидела, что вся шея и грудь в пятнах… придется дать Никите в лоб и надеть завтра кофточку под горло. И как-то аккуратно ходить по дому, ведь все халаты у нее распахнутые. А впрочем, и фиг с ними. Эта шея и эта грудь больше не имеют никакого отношения к Караванову: как хочу, так и хожу…
…Проснулась как обычно, но Караванов почему-то еще был дома. Пришлось садиться за завтрак вместе с ним. Можно было обмотать шею шелковой косынкой и изобразить ангину, но было лень… После вчерашнего парка Елена чувствовала себя томной, плавной и ленивой медузой в разогретом море.
Караванов задумчиво посмотрел на ее шею и сказал:
– Странно… откуда комары глубокой осенью!
И вполне можно было сказать:
– Я и сама удивляюсь…
И мягко вернуться в семейную жизнь, как на ее месте сделали бы миллионы женщин, совершенно не понимая, что закапывают себя с потрохами. Но это было невозможно… ну, совершенно невозможно.
– Караванов, скажи честно, ты совсем идиот? – нежно спросила она.
– Не совсем, – замялся он с лицом, на котором было написано: «Я, конечно, все вижу, но как ты объяснишь, так я и пойму…»
– Что ты тут при Карцевой орал про не устраивающую тебя сексуальную жизнь?
– Именно то, что думал.
– А почему ты считал, что она устраивает меня?
– Потому что тебя она устраивала!
– Караванов, ты – слепоглухонемой капитан дальнего плаванья! Ты был единственным человеком, которому было не видно, что у меня любовники.
– У тебя? – Он чуть не пролил кофе на халат. – Очень хорошо… я даже рад…
И на лице его не было обиды, ревности – было недоумение…
– Я говорю это не для того, чтобы тебе досадить, а для того, чтобы ты что-то узнал о себе. Ты безразличен и невнимателен даже к человеку, с которым ты живешь, – сказала она.
– А знаешь, – усмехнулся он, – я тебе не верю. Ты это придумала, чтоб сделать мне неприятно. Но мне это все равно… особенно теперь.
– Если бы было все равно, ты бы по-другому реагировал на пятна на моей шее. Я решила, что не буду разводиться с тобой, как твои прошлые жены, иначе ты так и не повзрослеешь. За наш развод ты узнаешь о себе все! – вдруг резко сказала она и сама себе удивилась: – Мне надоело быть рабочей лошадью и прикидываться милой кисой. Когда пытаешься красться на мягких лапках, копыта слишком стучат… При тебе у меня было всего два любовника. Ни в одного из них я не была влюблена, потому что боялась огорчить тебя…
– Ну и дура! – ответил Караванов.
– Конечно, дура. Но я это только теперь поняла…
– А когда это началось?
– Три года тому назад…
– Еще до квартиры?
– Ага. Иначе я бы всех тут передушила. А так отвлекалась на чувство вины…
– Странно… Так не похоже на тебя… А вот я тебе не изменял, – хвастливо напомнил он.
– Естественно! Ты же не умеешь это делать по-взрослому, у тебя через секунду из-под колпака видны ослиные уши, – захохотала Елена.
– А ты чем гордишься? Тем, что ты такая Мата Хари, перелезаешь из постели в постель, не изменившись в лице? – спросил он, прищурившись.
– Стоп! Штатная единица профессионального праведника в этом сезоне уже занята…
– Кем?
– Автором пятен на шее… Он, как и ты, заводит мораль в ту секунду, как только я начинаю обращаться с ним ровно так, как мужики обращаются с бабами… Хочешь, я тебе на брови повязку поменяю?
– Без тебя поменяют! – буркнул Караванов и ушел на работу.
…В редакцию Елена пришла, кокетливо замотав горло алым шарфиком. Подошла Олечка с полной лейкой.
– Можно я вас попрошу чайные пакетики не выбрасывать. Я их кипятком заливаю, а потом цветы поливаю, – виновато попросила она.
– Да я чаю почти не пью, а Кате буду напоминать, – кивнула Елена.
– Вы только этим не говорите, ладно? – зашептала Олечка, кивнув на веселый молодняк из светского отдела и из отдела международной жизни за компьютерами. – Они надо мной все время издеваются, дразнят «цветочница Анюта»…
