Пайпер Шелли - Т — это тотальный придурок (ЛП)
— Хм, может чуть-чуть. Но, все же, ничего грандиозного.
— Ничего грандиозного? — Лиза подняла одну бровь.
— Я знаю, только одну девушку, которой он позволял спать у себя на груди.
Груди? Я думала, что это было плечо.
— Возможно, у него не было выбора, когда я вырубилась.
— Поверь мне, если бы он захотел, тот у него бы был выбор.
Возможно, Лиза была права. Я была рада, что он не отпихнул меня, как надоедливую старую собаку. Это было бы еще более неловко.
— Спать на его груди было удобно? — Спросила Сьюзан.
— Я спала. Откуда мне знать? — Ох, ради Бога, они могли отстать от меня? Почему я чувствую себя, как на допросе?
— Ты знаешь, — низким голосом сказала Алли Симоне, — Я, думаю, она влюбляется в него.
— Знаешь, — ответила Симона, — я, думаю, ты права.
— Отстаньте, девочки, я ни в кого не влюбляюсь. И это не честно — вытягивать информацию из того, кто только что проснулся. — Я встала с дивана, ожидая с раздражением, что они пойдут со мной наверх. Было полвторого утра. Мне нужен был сон.
К счастью, девочки сжалились надо мной, и все мы поднялись в спальню Лизы, чтобы лечь спать. Но спустя две минуты после того, как свет был выключен, и стало тихо, Лиза прошептала:
— Знаешь, Сэм? Я думаю, что ты тоже ему нравишься.
Глава 12
Я никак не могла заснуть после слов Лизы. Она действительно думает, что я нравлюсь Тони? Если верить слухам, то она знает его лучше, чем кто — либо еще, и если она так сказала, то, скорее всего, это правда. Но есть и другой более важный вопрос: хотела бы я нравиться ему?
Я не могла сразу ответить на этот вопрос, и меня это раздражало. А что, если ответ — да? Это значит, что я влюбляюсь в Тони. Серьезно, безвозвратно. Это все усложняло.
Я отказалась обдумывать это всю ночь. В какой-то момент я начала петь про себя глупую песню, чтобы заставить замолчать свой разум. Почему это оказалась песенка гнома "Хей-Хо". Прекрасно, Сэм. Но, в конце концов, это сработало, и я провалилась в сон.
* * *Утром мы с девочками позавтракали, что плавно перетекло в ленч. В этот раз никаких разговоров о Тони Митчелле. Теперь мы допрашивали Элли Сильверман, потому что она очень сильно прижималась к Саше во время просмотра фильма прошлой ночью. Сьюзен предложила, чтобы мы загрузили анкетный опрос с YourDatingServices.com, чтобы дать Саше в школе в понедельник и посмотреть, подходящая ли он пара для Элли.
Когда я собрала вещи, и Сьюзан отвезла меня домой, был уже полдень. Джек встретил меня в холле, когда я вошла в дверь. Он выглядел торопящимся, пытаясь обуться, надеть жакет, и вытащить деньги из бумажника одновременно.
Он протянул мне двести долларов, которые выглядели, будто их только что отпечатали.
— Ты можешь отдать их тёте, когда она вернется? — спросил он меня, убирая бумажник в карман жакета.
— Меня вызвали на срочное совещание, и меня не будет допоздна. Это деньги для Джеба Дженкинса.
— Садовника?
— Да. За дополнительные часы. Он приедет сегодня. Памела должна будет уже быть дома.
Он уже почти скрылся за дверью, когда я крикнула:
— А где Пэм?
— На ленче с Джесси Хантер.
Дверь захлопнулась за ним, и я осталась в тишине дома. Ну, не совсем. Хлоя забарабанила мне в дверь чуть позже и потребовала, что бы я выключила музыку, хотя я повторяла танец, потому что она не могла заснуть со своим похмельем под такую музыку.
Я все еще не могла привыкнуть к ее иссиня-черным волосам, но уважала ее желание. Все-таки это был ее дом, а не мой. Находя более тихое развлечение в рисовании, я попыталась закончить рисунок со скоростью. Но это расстроило меня больше, чем вчера, и я решила отдохнуть и сходить вниз сделать сэндвич.
Пэм уже вернулась и была в гостиной, когда я спустилась. И, посмотрите-ка, принцесса очнулась от ее прекрасного сна. Хлоя смотрела телевизор, пока Памела пыталась повесить новые занавески на широкие окна. Я достала двести долларов из кармана и протянула тете, передавая слова дяди Джека.
— Ох, — тетя нахмурилась, — Джебедайя звонил пять минут назад. Его жена больна и он сегодня не сможет придти. — Она прошла в холл, чтобы найти кошелек и сложить туда деньги. — Отдам ему позже на этой неделе.
Я пожала плечами, не думая об этом, и пошла к холодильнику, набирая еду в руки и неся ее к столу. После того, как я съела свой бутерброд с индейкой в кухне, я возвратилась в свою комнату, но остановилась перед лестницей, которая вела вниз в спортзал моего дяди. Я никогда не тренировалась там, но в прошлом Хлоя и я часто играли в просторной комнате, притворяясь, что оборудование для занятий фитнессом было пиратским кораблем или вагоном принцессы. Стены были звуконепроницаемы. И это подкинуло мне идею.
— Пэм? — крикнула я, поворачиваясь. Когда она заглянула, я спросила ее: — Как ты думаешь, Джек будет возражать, если я позанимаюсь танцами в спортзале?
— Конечно, нет, дорогая. Просто иди туда. — Она улыбнулась и снова исчезла в гостиной.
Я побежала наверх, переоделась в черные шорты из хлопка, фиолетовый топ на бретельках и теннисные туфли, схватила айпод, и бросилась обратно в тренажерный зал. По дороге я захватила бутылку воды из кухни.
Зал был расположен прямо под цокольным этажом, и поскольку участок находился на небольшом склоне, они построили подоконную стенка с видом на сад. Теплый свет залил комнату. Я подключила свою музыку к звуковой системе, пристроенной возле стены, и отодвинула некоторые легкие тренажеры. Положив руки на бедра, я осмотрела комнату.
Идеально. Моя собственная танцевальная студия. Довольная улыбка подкралась к моим губам.
Я сделала простую балетную разминку, потом включила плейлист, который в основном состоял из латиноамериканских песен с сильным, прыгающим ритмом, которые мы использовали в моей бывшей группе по Зумбе. Ely-T — мой любимый исполнитель из этого плейлиста, и я выбрала микс с танцевальными элементами акробатики и сальсы. Я вспотела уже спустя десять минут. Это был удивительный способ потерять саму себя. Музыка, если это был правильный ритм, заставляла меня не думать ни о чем. Ненадолго, были только я и ритм.
Я танцевала перед окном-стеной и наслаждалась послеобеденным солнцем, которое обернуло меня в свой свет и тепло, мое пульс прыгает от тренировки. Скрестив ноги, я развернулась на месте.
И отскочила с криком, прижав руки к груди.
— Какого черта…
Тони оперся на дверной косяк, руки свободно сложены на груди. Безумно долго я не двигалась, и музыка была всем, что я слышала.
