Маруся и близнецы (СИ) - Хаан Ашира
— Что разрешил?!
— Тебя, — кивнул Никита. — Ну то есть, не буквально тебя, но…
— Ну-ка, ну-ка… — Маруся куснула Никиту за бицепс, который он не успел напрячь и наконец-то ей удалось вонзить зубки во вкусную живую плоть. — Рассказывайте! Что я там не знаю?
— Помнишь, когда нас поймали за то, что мы подглядывали? Твой отец провел воспитательную беседу, — вздохнул Макар.
— И что сказал?
— Что если мы будем вести себя как сексуально-озабоченные бабуины, нам никогда не будут светить такие девушки, как ты! — почему-то с очень довольным видом сообщил Никита.
— А вы ему признались, что вам нужны такие девушки, как я?! — ахнула она.
— Да чо там признаваться… — Макар задумчиво уставился в небо.
Его ладонь скользила по гладкому бедру Маруси благоговейно и нежно.
— То есть, папа узнал о ваших пубертатных фантазиях раньше меня?
— Типа того.
Никита кувырнулся, сгребая ее в объятия и укладывая к себе на плечо. Сплел ее ноги со своими и Макару осталось только пристроиться сзади, зарывшись в пушистое облако светлых волос.
— И каким образом из этого следует, что он вам разрешил быть со мной?
— Герман сказал, что в тот день, когда увидит с кем-нибудь из нас такую девушку, как ты, он поймет, что мы выросли достойными мужчинами, которым можно доверять, — важно процитировал Макар слова отчима.
— Ха! — Никита ущипнул Марусю за сосок. — Оказалось, что такие девушки, как ты, очень даже любят сексуально озабоченных бабуинов!
Она открыла рот, чтобы возразить, и Никита тут же захватил его в плен, по очереди прикусив сладкие губы. Но Маруся все равно не смогла придумать, что ответить, так что и не жалко, что он так и не дал ей ничего сказать следующий час… и еще час. И еще.
Они так и уснули втроем, не закончив важный разговор.
Проснувшись, вновь тискались, завтракали, загорали и купались.
Любили друг друга, готовили обеды, засыпали.
Путешествовали на велосипедах к дальнему лесу.
Катались на лодке по реке от островка до островка.
Съездили как-то на утреннюю рыбалку, и Маруся поймала крупного окуня, которого братья ей торжественно приготовили на обед.
Однажды выбрались в заброшенный дом на краю деревни, в котором, по слухам, водились привидения. Как выяснилось, скрипучие трухлявые бревна не хранили никаких секретов. В солнечном свете, лившемся из пролома в крыше танцевали пылинки и почему-то пахло свежеиспеченным хлебом, словно запах хранился тут долгие годы специально для того, чтобы этот день стал еще уютнее.
Потом залезли на кряжистую сливу, что пряталась в дальнем уголке сада и там ели самые вкусные сливы, что они пробовали за всю свою жизнь.
Тяжелый разговор и неизбежное расставание все равно висели над ними Дамокловым мечом. Но если смотреть на ослепительное солнце и щуриться сквозь упавшие на лицо волосы, то можно было этот меч случайно не заметить.
50
Сидя на толстой ветви той самой сливы и страхуя сестру, чтобы она не свалилась с высоты, Макар спросил Марусю, щурящуюся сквозь листву на низкое уже солнце:
— А о чем ты мечтала, когда тебе было тринадцать? Или пятнадцать?
— В смысле? — не поняла она.
— Ну-у-у-у-у… — Никита сразу подхватил мысль брата. — Когда ты думала о парнях? Чего ты хотела? Ты вот исполнила наши подростковые мечты, например.
— О дааа… — выдохнул Макар, впиваясь поцелуем-укусом в обнаженное гладкое плечико Маруси и сжал ее грудь под легким сарафаном. — А ты на что дрочила в свои тринадцать?
— Я… — она откинулась ему на грудь, позволяя задрать подол и жарко погладить бедра, поддев тонкую полоску трусиков между ног. Откусила сливу, заливаясь ее соком и задумалась, жуя ее кисло-сладкую мякоть. — Я мечтала выйти замуж в белом платье. Красивом-красивом, пышном таком, как у принцессы. И чтобы фата волочилась по земле. Расшитая серебристыми камушками.
— Ого… — пальцы Макара даже замерли.
Эротические мечты тринадцатилетних девочек, оказывается, существенно отличаются от фантазий тринадцатилетних мальчиков.
— Ага, — ему в тон, отозвалась Маруся. — Это потом мне мама рассказала, что такие платья — дурной вкус. А тогда очень-очень хотелось. И чтобы белая карета с четверкой лошадей. И колокола на закате…
Она мечтательно зажмурилась, не замечая, как переглянулись братья, а Макар закусил губу.
Хотелось провести задорный вечер, воплощая самые грязные мыслишки примерной девочки Маруси, а вместо этого он то и дело замирал и глубоко задумывался, не слыша окликов.
Но лето катилось солнечным колесом по мокрой после дождя траве и пока можно было не грустить о том, что их еще не разлучило.
Пикники, купания, секс, прогулки и приключения, снова секс, кулинарные эксперименты, сбор урожая, путешествия, секс, жаркие поцелуи, сон в обнимку, секреты, рассказанные на закате шепотом.
Их было трое этим медовым летом, сдобренным терпкостью близкого финала и страха говорить о нем.
— Но все-таки… Что будет дальше? — шепот в ночи. В темноте сложнее удержать тяжелые мысли, они сами срываются с губ шелестом песка.
Никита давно уже спал, а Макар никак не мог смириться с тем, что их райские дни однажды закончатся, и они не успеют даже толком попрощаться.
— Вы посадите меня на самолет… — тоже шепотом в темноту сказала Маруся. — А сами сядете на поезд и вернетесь в Питер. Там пойдете служить на один корабль простыми матросами, но быстро дослужитесь до… что там перед капитаном? Боцман? Шкипер? Я понятия не имею. И если к тому времени вы не найдете пиратское братство, где можно быть двумя капитанами на одном корабле, то разойдетесь в разные стороны. Влюбитесь в хороших девушек…
Горячие пальцы легли на ее губы на этих словах.
— Нет. — Макар сказал это тихо, но твердо. В темноте его глаза блестели, отражая тусклый свет убывающей луны. — Точно нет.
— Ну нет, так нет… — уплывая в сон не стала спорить Маруся. — Значит влюбитесь в одну и навсегда поссоритесь…
Он хотел что-то возразить, но посмотрел на ее бледную в темноте кожу, на нежные губы, на подрагивающие ресницы и лишь накинул тонкое покрывало — августовские ночи становились холоднее, голыми спать было уже некомфортно.
Они были очень разными — эти сумасшедшие близнецы.
Где-то глубоко внутри, куда умела смотреть только их мама — и еще Маруся.
И то, что Никита уже знал твердо и четко, ни разу о том не задумываясь, Макар понял только той ночью, проведя без сна несколько темных часов, невесомыми пальцами поглаживая волосы девушки, которая всегда была для него единственной.
Но что они умели — это жить здесь и сейчас. Не печалясь заранее — они просто не научились беспокоиться о будущем, которое еще не наступило. До сих пор они справлялись с тем, что случалось в настоящем, и у них не было никаких причин думать иначе.
Прохладные утра, зябкие вечера — но все еще изнуряюще-томные дни, заполненные жужжанием пчел, запахом поздних цветов и перезревших фруктов.
Бесконечность наслаждения, предвкушения наслаждения, утомления от наслаждения.
Мало кому доставалась такая сладкая юность, как им троим — счастливчикам, отведавшим беззаботности рая, не жертвуя для этого ничем.
А потом наступила осень.
Потому что даже самое жаркое и медовое лето кончается.
Созревают тяжелые ароматные яблоки, лоснятся толстые налитые помидоры на кустах, наливается темнотой зеленый крыжовник.
Возвращаются родители — сначала в городскую квартиру, по телефону со смехом обещая навестить их на ближайших выходных. А потом действительно приезжают, чтобы сходить за грибами в ближайший лес, пожарить шашлыки и выпить чаю вечером в беседке.
Они ничего не замечают — потому что Маруся задумчиво ходит с книгой, как всегда, а близнецы — как всегда! — гогочут и бесятся, словно им тринадцать, а не двадцать.
