Ты и небо - Егорова Алина

На траурном лице Ясновской обозначилась улыбка.

– Я бы ограничилась возлияниями, – впустила она подруг.

– Одними возлияниями тоску не прогнать! – авторитетно заявила Васильева.

– Мечи на стол свои касалетки! – скомандовала Виктория из ванной комнаты.

– Рыба, курица, мясо, – не без иронии озвучила меню хозяйка.

– Чем хороша твоя работа, так это тем, что теперь у тебя стала водиться еда. – Вика с одобрением окинула взглядом стол, накрытый бортовым питанием. Кроме касалеток на нем наличествовали контейнеры с мясными и сырными нарезками, салатами, сухофруктами, а также завалявшиеся десерты.

– У меня для вас подарки! – спохватилась Инна. Она принесла две упакованные в полиэтилен косметички с логотипом «Северной Пальмиры».

– Какая прелесть! – воскликнула Мохова. – Красненькие, с самолетиками!

– Как будто мы летаем бизнес-классом, – удовлетворенно сказала Светка, разглядывая содержимое косметички: маска для сна, бальзам для губ, скрученные рулоном тапки, беруши, расческа, губка для обуви, крем для рук…

После каждого рейса бортпроводники разбирают улов из неиспользованных расходных материалов предназначенного для раздачи пассажирам и не пригодившегося добра. К нему относится не только еда и напитки, но и салфетки, бытовая химия, одноразовая посуда, наборы для пассажиров бизнес-класса. Инна скромничала и брала самую малость, в основном касалетки и соки, что ее избавляло от лишних походов за продуктами. Эти косметички ей достались, потому что у ее коллег их уже было полно.

Под ликер дары неба, как называла Ясновская еду с самолета, пошли на ура. Присутствие рядом близких подруг успокаивало, отвлекало, гнало прочь дурные мысли. На хмельную голову любовные переживания показались с горошинку, сердечная рана продолжала саднить разве что совсем немного.

Внезапно ворвавшийся в это умиротворение звук Ватсап заставил Инну встрепенуться. Она нервно схватила смартфон.

– Ты все еще ждешь от него сообщений? – осудила Вика.

– Он до сих пор не заблокирован? – не поняла Света.

– Я не могу заблокировать его номер, – вздохнула Инна, – он служебный.

– Как он у тебя записан?

– Миша П.

– Так не пойдет. Переименуй. Чтобы он у тебя ассоциировался с чем-нибудь омерзительным, – посоветовала Васильева.

Потом подруги горланили песни в караоке-баре, исполнив почти все хиты десятилетней давности – той поры, когда они познакомились. И конечно, свою любимую, песню вне времени «Разбросала косы русые береза».

Инна уже в пятый раз переименовывала Полукатина. Он побывал и «Мишей – потекшей крышей», и «Михаилом – мух ловилом», и банальным «дебилом». Его образ в Инкином воображении постепенно трансформировался из почти божества в нечто жалко-карикатурное.

– Подруги, любимые подруги! Как хорошо, что вы есть! – прощаясь, обнималась Инна с девчонками. Света с Викой проводили ее до трамвайной остановки на улице Марата. Им было удобнее ехать на метро.

– Мужикам верить нельзя! – выдала Светлана основанную на собственном опыте аксиому.

Двадцать пятый трамвай бесшумно катил сквозь густую темноту августа, убаюкивая и унося ее из центра в тихий спальный район.

Вывалились строки из чулана памяти. И об этом ничтожестве она писала стихи?! Инна сердилась сама на себя, но строки продолжали преследовать назойливой мухой.

Инна представила, как уныло висит на мачте «чулок» в тихую погоду.

– Чулок! Вот ты кто, Полукатин! – зло усмехнулась Ясновская и сменила имя контакта с «Из ада» на «Чулок». Уже окончательно.

Возвращались из Барнаула в Пулково. Салон почти под завязку, свободны лишь несколько мест: удобные – те, что за дополнительную плату, и в хвосте у стеночки, с не откидывающимися спинками кресел. Инне досталась зона ответственности 1R.

Взлетели, самолет набрал высоту. Проводники еще не успели разнести напитки, как уже разгорелся скандал: сначала тихо, потом по нарастающей, с руганью на весь салон.

Суть конфликта заключалась в следующем. На четвертом дорогостоящем ряду, сразу за бизнес-классом летели две девушки. Сзади них разместилась семья: мама, бабушка и малыш категории «инфант», с виду чуть менее двух лет. Кресло пять «D» было занято посторонним обеим компаниям пассажиром, что он старательно демонстрировал всем своим видом. Малыш сидел на коленках у мамы, около иллюминатора. Даме с ребенком было тесно. Особенно невыносимо ей стало, когда девица впереди откинула спинку кресла. Женщина с ребенком потребовала не создавать ей неудобств, девушка отказала: спинка на то и откидная, чтобы ее откидывать, а кому неудобно, тот покупает билет в салон бизнес-класса. Все это было высказано эмоционально, высокими, нервными голосами.

Ох уж эти откидные спинки – головная боль бортпроводников! Лучше бы кресла вообще не раскладывались или расстояние между рядами было бы куда более комфортным. Но больше расстояние – меньше поместится кресел, соответственно, меньше прибыли получит авиакомпания. Бизнес на это не пойдет. Или придется повысить стоимость билетов, что тоже не всегда выгодно. Пассажиры выберут другого авиаперевозчика: предпочтут тесноту, но за меньшие деньги.

Старший бортпроводник Марина мгновенно оценила обстановку. Она смекнула, что Инна, с ее небольшим опытом, вряд ли справится, и, чтобы не рисковать, вызвала огонь на себя. Марина была сама корректность:

– Убедительно вас прошу. Простите, но заставить поменяться местами мы не можем. Запретить раскладывать кресло – тоже. К сожалению, более удобных свободных мест нет.

И так несколько раз. Приказывать, тем более повышать голос, Марина не имела права. Все, что ей оставалось, – только смотреть своим строгим взглядом. Наблюдая за действиями проводника номер один, Инна думала, что она бы, наверное, так не смогла. Ей тоже доводилось улаживать конфликты, но эти пассажиры, что называется, нашли друг друга и были настроены идти до конца в отстаивании каждый своей правоты.

Пересесть на свободный последний ряд женщина не пожелала. Ей оказалось неудобно весь полет сидеть в не раскладывающемся кресле. Дама упускала из виду, что того же самого она требует от других. Ни одна из сторон конфликта уступать не хотела. При Марине скандалистки уняли свой пыл, но было видно, что склока еще не улеглась.

– Иди пилотов покорми, – обратилась старшая к Инне. – Мне нужно здесь быть.

Инна понимающе кивнула: попались сложные пассажиры.

– Добрый день! – она зашла в кокпит. В пилотской кабине Ясновская бывала редко, все-таки это прерогатива бортпроводника номер один. – Сергей Евгеньевич, Георгий Романович, обедать будете? – обратилась она к пилотам и остолбенела: на жердочке в летной форме сидел… Дмитрий!

– Можно и пообедать, – ответил КВС.

– Да, сейчас принесу, – произнесла Инна одеревеневшим языком, уставившись на своего давнего знакомого.

Пребывая под впечатлением, Инна покинула кокпит. Дмитрий – пилот?! Быть такого не может! Вероятно, это не он, просто похожий. Встречаются же двойники. А у этого Дмитрия лицо типическое-типическое.

Инна стояла на кухне, соображая, чем кормить летный экипаж. От неожиданности она забыла спросить, что предпочитают пилоты: рыбу с рисом или картофельную запеканку. Сама Инна всегда выбирала запеканку, уж очень она в их авиакомпании была вкусной.

На всякий случай взяв того и другого, Инна вернулась к пилотам.

– Сегодня у нас тунец с рисом и картофельная запеканка, – огласила девушка нехитрое меню.

– Мне, пожалуйста, запеканку, – отозвался второй пилот.