Жестокий роман. После (СИ) - Ангелос Валерия

Уже потом я узнала, что Андерсон сам назначил встречу в нашем доме.

Казалось бы, бред. Вызвал Марата. Специально выбрал четкое время. И набросился на меня. По сути подписал себе смертный приговор.

Муж даже думать не стал, когда увидел такую картину. Сразу выстрелил.

Почему агент ФБР на такое пошел?

“Король”. Я даже не сомневалась, что именно в этом заключается ответ на все вопросы. Риг Хаген решил отправить Марата в тюрьму.

— Вика, ты слышишь меня? — муж отнес меня в ванную комнату, включил душ, помогая смыть чужие прикосновения. — Все хорошо. Я смогу тебя защитить. Всегда.

Нет. Не сможешь.

Власть Хагена безгранична. Не знаю, как именно он повлиял на агента Андерсона, а может все вообще провернул кто-то другой по его приказу. Не важно. Суть заключался в том, что Хаген способен на все. Никогда не остановится.

Психопат вполне способен направить какого-нибудь наркомана, чтобы тот проведал мою мать. Или использует тот яд, который предлагал мне для Марата.

Кто ему помешает? Как?

Стоя под горячими струями воды, я уже понимала, какие именно придется давать показания в самое ближайшее время.

Марат убил агента ФБР. Такое не сойдет ему с рук. Даже если он защищал жену, даже если агент действительно пытался совершить изнасилование.

Но я ошиблась. Мне пришлось свидетельствовать о гораздо большем. Пришлось подтвердить каждый факт, который прокурор ставил в качестве обвинения.

Все дело держалось на моих словах. Убийство Андерсона стало спусковым крючком, а после запустилась цепная реакция. Одна нить. Вторая. Третья. Марата прижали так, что его бы не спас даже самый лучший адвокат.

Записи с камер видеонаблюдения из нашего дома пропали. Быстро появились новые свидетели. Процесс гремел в прессе. Пожизненный срок казался удачей. Тут Марату повезло, ведь в нашем штате не предусматривали смертную казнь.

— Сука, я до тебя доберусь, — рычал Марат, глядя в мои глаза.

Он не верил, что я его предала. До последнего не верил. Даже когда я ни словом не обмолвилась о попытке изнасилования и представила все так, будто он без особых эмоций пристрелил Андерсона на моих глазах.

— Вика, — улыбнулся Хаген, встречая меня в комнате для свидетелей. — Ты же понимаешь, что нужно рассказать всю правду.

Он вложил в мои руки листок.

— Вот эту правду, — прибавил. — Постарайся ничего не перепутать. Уверен, твоя мама очень расстроится, если узнает, что дочь дала ложные показания. А ведь у нее очень слабое сердце.

У моей матери никогда не было проблем с сердцем, так что намек Хаген был прямой угрозой.

Я выучила “свои” показания. Слово в слово. У меня всегда была хорошая память.

Тогда мне казалось, что все. Хаген получит желаемое, исчезнет. Я смогу начать жизнь с чистого листа. Не сразу, но я поверила в счастливый финал. Идиотка, как же сильно я обожглась.

33

Думала ли я о том, что предаю Марата? В тот момент — нет. Я не сомневалась ни секунды. Ради жизни моей мамы я бы отдала свою собственную. Тогда мне правда казалось, что все может закончится. Просто нужно выполнить требования Хагена.

Я бы не смогла пойти на убийство. Физически. Я бы не смогла подлить яд даже Ахметову-старшему, с которого все это и началось.

Марат… как бы я не относилась к нему, как бы не оценивала наши абсолютно больные и безумные отношения со стороны, я бы не смогла переступить черту.

Мои чувства окончательно спутались в раскаленный клубок. Любовь? Ненависть? Я давно перестала понимать что к чему. Но внутри пульсировал животный страх за маму. Я бы не вынесла, если бы Хаген причинил ей боль. Сама могла бы вытерпеть многое, но не могла подвергнуть ее такой жуткой угрозе.

Судебные заседания проходили словно в густом тумане. Я озвучивала четко заученный текст. Очень старалась ни о чем не задумываться.

Меня держали мысли о будущем. Без Хагена. Без Марата. Я строила планы о том, как заберу маму и мы переедем на другой конец Америки. В другой штат.

Гавайи — отличный вариант. Несколько раз я даже просматривала вакансии в Гонолулу. Меня бы устроила должность официантки в местном сетевом кафе, да что угодно.

Моя карьера полностью перестала меня волновать. Хотелось покоя. Красивый вид на океан, небо точно пропущенное через фильтры фоторедактора.

В мечтах я уже жила совершенно другую жизнь. Нормальную жизнь. Без маньяков и психопатов. Без убийц. Без постоянного напряжения.

Я старалась не смотреть на Марата. Но я всегда чувствовала его взгляд. Он смотрел на мое горло, на грудь… Он не сводил с меня глаз. Даже не сомневаюсь, что он бы меня голыми руками задушил. А потом разломал бы ребра и вырвал бы мое сердце, сожрал.

Выглядел муж дико. Безумно.

На последнем заседании, когда меня выводили из зала, Марат бросился вперед. Настолько резко потянулся, что почти прошелся пальцами по моим волосам.

Его огромная рука легко прошла между прутьями решетки и была направлена прямо на меня.

Я отшатнулась. Меня сразу отвели в сторону и закрыли от него другие люди. Но я успела поймать его горящий огнем взгляд.

“Сука! Я еще до тебя доберусь!” — вот о чем вопили его глаза.

Марату вынесли приговор. Мой кошмар закончился. Тогда я еще не представляла, что все это просто пауза перед новым витком бесконечного ужаса.

Сначала все и правда наладилось, пусть и совсем не так, как мне хотелось.

— Вас включают в программу по защите свидетелей, — сообщил агент, который вел дело Марата. — Ваш супруг вел опасный бизнес. Сейчас многие из его напарников оказались под ударом. Они могут использовать вас как главную цель.

— Что это значит? Мне придется скрываться?

— Вы получите шанс начать с чистого листа.

Мечта сбылась. Почти. Сперва я была не в восторге от того, что маму пока нельзя забрать, что мы снова не можем общаться и ее перевезут подальше от меня. Но возражать было бесполезно. Все решалось без меня.

В моей жизни появился Бьорн. Потом дети. Сначала я понятия не имела, как сумею разыгрывать семейные отношения с посторонним человеком.

Микки был совсем малыш. Меньше года. Ребекке исполнилось три.

Я понятия не имела, как обращаться с детьми. Пришлось разбираться с нуля. И я сама не заметила, как прикипела к ним.

Чужие люди. Так все начиналось. Но каждый день сближал нас. Мы с Бьорном быстро стали друзьями. Дети к нам привязались. Через год никто бы не заподозрил, что мы не настоящая семья и едва ли знакомы друг с другом. Еще через пару лет мы вообще стали едины.

Тут вернулся Марат.

Очередная дьявольская насмешка судьбы.

Я помню свои первые эмоции. Помню остроту накрывшего меня отчаяния. Бывший муж опять появился на моем пути, явно собирался отомстить и превратить мою идеальную жизнь в ад.

Осознание накатило позже. Тягучее, болезненное.

Марат не выбирал эту роль. Он хотел вернуть меня, хотел отыграть все обратно и вырвать новый шанс, выгрызти, выбить…

Марат не признавал полумер. Никогда.

Но Хаген уже все спланировал. Он расставил фигуры на шахматной доске и наблюдал. Чем дольше шла игра, тем сильнее возрастали ставки.

Раньше я могла потерять маму. Еще на кону стояла жизнь Марата. И несмотря на наши тяжелые отношения, смерти я ему не желала.

Теперь под угрозой оказались мои дети.

Мои. Да. Пусть не по крови. Не важно. Они мои, иначе я их не воспринимала, только как свое собственное продолжение.

Хаген все предусмотрел. Намеренно.

— Что в коробке? — спрашиваю, как только Марат возвращается.

— Не важно, — холодно бросает он.

— Там… Бьорн? — не знаю, откуда берутся силы, чтобы задать этот вопрос. — Ты должен сказать правду.

— Нет, твой дружок жив и здоров.

— Марат, пожалуйста.

Из послания, которое приложил Хаген, нельзя сделать двусмысленные выводы. Этот больной урод вполне способен прислать моего фиктивного мужа. По частям.