Оксана Новак - Приключения пышки на сайте знакомств. Иствикские жены
«Наверное, я действительно в отчаянии, раз соглашаюсь на гадалок!» — подумала я, туша сигарету. Недалеко от меня на качелях качались две девочки лет пяти-шести, весело щебеча о чем-то своем. Я прислушалась, надеясь услышать «знаки».
- Инга говорит, что у ее мамы теперь «Порш», — важно заявила одна из девочек.
- А кто такой Порш? — спросила ее подружка.
- Не знаю, — беспечно пожала плечами первая, — еврейчик, наверное.
Что означал сей знак, ниспосланный мне свыше через весьма просвещенных в вопросах межличностных отношений девочек? Что мой следующий мужчина будет евреем? Или владельцем дорогой тачки? А может, мойщиком машин? Размышляя таким образом, я уткнулась взглядом в стену пафосного подземного паркинга, на которой свежей краской была написана размашистая надпись:
Панки Хой, панки живы, панки хуй на Вас ложили!
Хотите знать, чем отличается Москва от Питера? У нас, в культурной столице, даже если на Вас что-то «ложат», то обязательно с большой буквы, уважительно относясь к Вам, как к личности. Я не смогла расшифровать знаки судьбы и решила таки пойти к гадалке: было интересно ее мнение насчет панков, «Поршей» и еврейчиков.
Ярослав ни о чем меня не спросил, хотя я готовилась к худшему. Мне казалось, что от меня просто пахнет изменой, причем изменой сладкой, долгожданной — и стереть выражение абсолютного довольства с моего лица не смог бы и килограмм лимонов. Но мой официальный жених ничего не заметил, и я тоже смолчала, как малодушная трусливая курица, которой было ужасно жаль терять красивую квартиру, возможность отовариваться в «Пассаже» и статус невесты преуспевающего специалиста. Как, оказывается, быстро, даже самые дерзкие из нас попадаются на удочку респектабельности и полного пансиона! Мне уже стали нравится услужливые лица охранников, спешащих открыть дверь и донести до лифта тяжелые сумки с едой из супермаркета, кредитка Ярослава, прочно обосновавшаяся в моем кошельке, французские вина и джакузи с пахучей белой пеной, вместо моей ржавой раритетной ванны в коммуналке с таким же ржавым душем, через который текла вялая струйка желтой воды. Но больше всего этого мне нравилось, что впервые за много лет кому-то было до меня дело, и я была в растерянности: стоит ли собственными руками рушить наши пусть не идеальные, но все же отношения? И я решила, что помощь потусторонних сил мне не помешает.
А пока жизнь шла своим чередом. Заказчики остались довольны наконец-то дописанной книгой, я получила аванс, казалось — началась белая полоса в моей сумбурной жизни. И — самое неожиданное — в мою коммуналку пришли какие-то энергичные люди и принялись ее расселять. Многочисленные жильцы квартиры, прожившие десятки лет в перманентной ненависти друг к другу, вдруг стали единым монолитом и заявили, что и их и так все устраивает.
- Ничего не подписывай, нас обманут! — шептала мне соседка из комнаты справа, выловив на лестнице. — Всех выселят в Сертолово, в бараки — к наркоманам и насильникам! — при слове «насильники» глаза старушки загорались огнем надежды.
- Фигу им, а не расселение! — вторила ей соседка слева. — Я тут родилась, тут и помру! Что ж это мне на старости лет и поругаться не с кем будет? Помню, жила в нашей квартире Анна Франциевна, — предавалась старушка воспоминаниям, — упокой Господи ее душу! Что была за женщина! Интеллигентная, образованная, все ее уважали, она такую тут власть имела, никто и пикнуть не смел! Однажды она, болезная, так кричала на Варьку-Пьяницу из седьмой, что упала да и померла — инсульт разбил! Вот это смерть! А мне что же — одной на диване гнить? Умру — только по запаху и найдут, — старушка вздыхала и крестилась, а я вдруг — впервые — начала понимать вечные склоки своих соседок — это был единственно доступный им вариант общения, который дарил ощущение большой, хоть и не дружной, но общей семьи. Кто знает, может, пройдет несколько лет, и я тоже буду жалеть, что живу не в коммуналке — если отключат Интернет, мне тоже не с кем будет поругаться.
Но энергичные люди хорошо знали свое дело, и уже через месяц наши клуши стали вязать тюки с немудреным скарбом, на прощание воруя друг у друга ржавые сковородки и посылая напутственные проклятия. Так — быстро и неожиданно — пришел конец нашей Вороньей слободки, и я оказалась владелицей крошечной однокомнатной квартирки в старом доме на улице Достоевского. Много лет назад где-то здесь шастал с топором Родик Раскольников и путанила Соня Мармеладова. Нынче же рабочие кварталы конца девятнадцатого, начала двадцатого века превратились в исторический Центр с запредельно дорогими ценами на жилье, притом, что качество жилья ничуть не изменилось. Поиск квартиры, переезд и ремонт заняли все мое время, я почти не заходила в Интернет и терзаться душевными страданиями было некогда. Поэтому, когда через месяц мне позвонила Сашка Градова и сказала замогильным голосом: «Возрадуйся, твой час настал!» — я подумала, что она опять впала в паранойю, начитавшись сатанинский книжек. И только потом вспомнила про запланированный поход к гадалке. Отказываться было неудобно: Сашка говорила, что мне оказана великая честь, меня практически без очереди примет у себя главная прорицательница Питера, к тому же подружка милостиво оплатила мой визит — и я полагала, сумма была весьма внушительна. В назначенный день Сашка заехала за мной на машине, и мы отправились в путь.
- Вообще-то, я должна завязать тебе глаза, — важно сообщила мне Градова, — не посвященные не должны знать местоположение мадам Зарины! Но — зная твой топографический кретинизм — я могу не волноваться.
- Мадам Зарина? — переспросила я. — Так зовут нашу цыганку Азу? Это типа «Зорька» по- простому?
- «Зорька» — это корова у твоей бабушки! — возмутилась Сашка. — Не вздумай там свое остроумие показывать, мадам Зарина не любит шутников!
- Превратит меня в крысу? — догадалась я.
- Ну, в крысу, не в крысу, но проблемы создать может! — зловеще сказала Сашка. — С магией не шутят!
Когда мы подъехали к дому, я почти прониклась атмосферой «Битвы экстрасенсов». Кто его знает, может — сейчас свершится моя судьба. Мадам посмотрит в магический шар и скажет: «Корова Вы глупая, Ося Пална, отхватили себе такого мужика, а все кочевряжитесь! Вот вам настойка из помета жабы — капайте себе по три капли на затылок — вся дурь из вас-то и выйдет!» А может, с точностью до наоборот: «Бегите, бегите от этого зануды! Перед вами лежит целая жизнь, вас ждет еще столько приключений, не хороните себя заживо в браке с нелюбимым человеком!» Или: «Завтра вам принесут известие, что ваш дальний родственник умер в Гондурасе, оставив многомиллионное наследство, но оно не принесет вам счастья — не без помощи молодого любовника вы упадете с борта собственной яхты и утонете в море»… Придумать еще несколько версий своей судьбы я не успела, так как Сашка постучала в массивную дверь условным сигналом. Нам открыла прыщавая девушка в очках с испуганным лицом — совсем не похожая на Булгаковскую Геллу и, назвавшись секретарем мадам, провела в комнату. «Приемная» гадалки выглядела предсказуемо: темно-бордовые стены, обилие свечей, зеркал, всевозможных сувенирчиков из магазина «Дары Индии», пахло благовониями и рыбным супом. На столе стоял стеклянный магический шар, и лежали карты Таро. Для комплекта не хватало чашки с кофейной гущей и листа ватмана с блюдцем. Я все больше понимала, что сделала глупость, придя сюда, но отступать было поздно. Особенно странно смотрелись многочисленные иконы среди предметов для магии и гаданий, я не к добру вспомнила бывшего мужа, который, однажды попав в церковь, неистово крестился левой рукой, сплевывая через плечо и приговаривая: «Господи, дай миллион! Тьфу, тьфу, тьфу! Господи, дай миллион!..» — и целовал образа. Цыганка Аза тоже была «типической»: пожилая брюнетка с цепким недобрым взглядом и тоннами макияжа на лице.
