До встречи с тобой (ЛП) - Скотт С. Л.

— Ну, вот и ответ. — Он расстегнул одну лодыжку, затем другую, но ее ноги были слишком вялыми, чтобы сопротивляться. Ее мышцы предали ее, и она уставилась на них сверху вниз, вытягивая руки, чтобы проверить их.

— Не бей и не пинай меня, или я оставлю тебя здесь.

От запаха кукурузных чипсов и кофе в его дыхании у нее скрутило живот, поэтому она отвернулась от него, пока он освобождал ей запястья. Одна рука. Затем вторая. После чего руки Джуд мертвым грузом рухнули, плечи ныли от боли в новом положении.

— Можешь идти? — Спросил он.

— Не уверена, — ответила она, все еще поворачивая голову, теперь от смущения. Это то, чего они хотели. Они хотели, чтобы их пациенты были слабыми.

Он подхватил ее на руки, как будто она ничего не весила, и усадил в инвалидное кресло, стоявшее в коридоре. Джуд оглянулась, когда ее вывезли из камеры. Судя по атмосфере этого места, была середина ночи. Вокруг не было ни души. Пациенты были заперты в своих палатах. Повсюду мертвая тишина. Она увидела пустую стойку регистрации и парадные двери позади. В углу загорелась красная лампочка — то ли камера, то ли сигнализация. Он повернулся и повел ее по зеленому коридору.

— Куда мы направляемся? — Спросила она, чувствуя неловкость.

— В твою палату.

— Я никогда раньше не была в этом крыле. Обычно я в голубом коридоре.

— Не в этот раз. Ты здесь надолго и, очевидно, понадобится дополнительная охрана.

Ерзая в кресле, ее голос стал громче.

— Можете перепроверить? Я всегда в голубом коридоре.

— Какая разница? Они все одинаковые.

— Наверное, мне лучше поговорить с доктором Конрой.

Он остановился перед туалетом.

— Перестань ныть, тогда я позволю тебе им воспользоваться.

Она откинулась на спинку стула и кивнула.

— Спасибо.

Он помог ей встать с кресла, и она воспользовалась перилами, чтобы войти внутрь, закрыв дверь для уединения. Она хотела бы остаться там навсегда, но знала — пока Джуд была накачена наркотиками ее судьба была решена.

Когда они вошли в ее новую палату, Джуд сразу поняла, в чем дело — здесь не было окон. В углу лежал голый матрас, и больше ничего. Покачав головой, она повторила:

— Нет, это неправильно. Мне нужно окно. И подушка, простыни или хотя бы подобие кровати.

— Ты же понимаешь, что это не «Four Seasons³», правда?

Джуд не ответила. Она просто смотрела вперед, когда он подтолкнул ее, и она ударилась об стул. Когда Джуд была в комнате, он убрал инвалидное кресло и сказал:

— Сладких снов.

Развернувшись, она ринулась к нему в крике:

— Нет! Не оставляй меня здесь!

Дверь захлопнулась, а верхний свет остался включенным. Оглядев на стены, она не увидела выключателя. Руки задрожали, когда она вспомнила, что пробудет здесь месяц. Они пытаются свести меня с ума. Она вспомнила, как говорила это Хейзел, и вот она оказалась в комнате без окон, без возможности определить время, день и направление. Она столкнулась со своим самым большим страхом — полной и ужасающей изоляцией — в месте, которого боялась больше, чем смерти.

Стоя над матрасом, она упала на колени и свернулась калачиком. На ум пришли образы ее обычной камеры, с облупившейся краской и металлическими решетками на окне. Она всегда ненавидела эту комнату, но по сравнению с этой предыдущая была роскошной. Там она ощущала себя в безопасности. Предыдущая комната не пыталась быть совершенной, чопорной или пристойной. Она была такая, какая есть, и Джуд ценила простоту той камеры. Но здесь… она не чувствовала ничего такого. Это была комната, пропитанная предательством, где люди продавали ее тому, кто больше заплатит. Закрыв глаза, она пыталась стереть все плохое и вспомнить хорошее — Хейзел. Хейзел. Хейзел. Хейзел. Хейзел.

Глава 23

КОГДА ДЖУД ПРОСНУЛАСЬ, доктор сидел в кресле неподалеку. Он поднял глаза, и она отползла в угол комнаты, насколько возможно.

— Доброе утро, Джудит.

— Убирайся!

— Сейчас, сейчас, — снисходительно сказал доктор Конрой. Он постучал ручкой

по блокноту. — Не переживай. Мы только обсудим кое-какие дела, а потом переведем тебя в более уютную комнату.

— Какие ещё дела?

— Деньги. Твои, если быть точным.

— У меня ничего нет, ни цента.

Он встал и положил свой блокнот на сиденье и сверху ручку.

Джуд представляла, как она бросится на него и вонзит эту ручку в доктора… но она никогда бы не сделала таких вещей.

Возможно, она и в психушке, но Джуд не была сумасшедшей. И, судя по тому, как доктор оставил ручку без присмотра, он тоже не верил, что она сумасшедшая.

— Вот тут вы ошибаетесь, мисс Болер. На самом деле, у Вас на счету больше, чем несколько миллионов долларов, и они нужны мне. Все.

— Не понимаю. У меня нет денег, — настаивала она.

Он потер лицо и хмыкнул, что прозвучало как разочарование.

— Ты действительно не обращала внимания все это время? Как ты думаешь, чем ты занимаешься, когда ты здесь?

— Казалось, что я выздоравливаю здесь, но это место сводит меня с ума.

Он тяжело вздохнул и снова сел, его пристальный взгляд был направлен на нее.

— Речь идет о деньгах. Всегда все связано с деньгами. Ты просто была глупа, чтобы втягивать кого-то еще в эту передрягу.

— О каких именно деньгах?

Наклонившись вперед, он сказал:

— Слушай внимательно, потому что я не буду повторять. Вот что мы сделаем. Ты подпишешь бумагу, что позволит перевести два миллиона долларов на счет. Когда я увижу, что деньги на моем счету, в целости и сохранности, то разрешу тебе увидеться с твоим мужем.

Думая о Хейзел, она села, чувствуя стыд за то, как она выглядит, и провела рукой по волосам.

— Какие два миллиона? Как я вообще это сделаю?

— Есть одна история. Хорошенькая маленькая Джудит подвергалась домогательствам со стороны своего большого плохого дяди. Она пытается покончить с собой. Когда у нее это не выходит, продолжает жить, словно ничего не изменилось. Правильно ли я поступаю?

Закатив глаза, она говорит:

— Продолжайте. — Об этом говорили каждый раз, когда она приходила на обследование.

Доктор улыбнулся.

— Дядя продолжает с того места, на котором остановился, но после смерти твоего брата тебе было нечего терять, и ты рассказала об этом его маленькой девочке — твоей двоюродной сестре. Она тебе поверила? — Казалось, ему наскучила эта история. — Она не только поверила тебе, но и обвинила тебя. Тоже самое сделала и твоя семья. Дядя совершает самоубийство. При оглашении завещания маленькая Джудит — соблазнительная, прекрасная Джудит — попадает в золотую жилу или, как мы любим называть, — под расчетный день.

Подтянув колени к груди, она уставилась на него, сохраняя невозмутимое выражение незаинтересованности, несмотря на шок, который испытывала внутри. Она понятия не имела, о чем он говорил с завещанием.

Держи рот на замке, напомнила она себе. Ничего ему не говори.

— Да, Джудит, я поговорил с тобой, с твоей семьей, и поскольку мы вроде как организовали все это дело, я хочу получить свою долю прямо сейчас. Что касается этого несчастного мужа, как же его?

Молчание и жесткий взгляд были ее единственным ответом. Доктор встал и собрался уходить, но Джудит спросила:

— Он все еще здесь?

Он передразнил ее, дерзко смеясь в ответ.

— Я знаю его имя, где он живет, его возраст, все о его болезни, и кто его родители. Чего я не понимаю, так это как ты вписываешься в его жизнь или почему ты называешь его Хейзел.

Ее глаза вспыхнули гневом, когда она услышала, как имя Хейзел слетает с языка доктора, как будто он имеет право даже произносить его вслух.

— Не понимаю, чего вы от меня хотите? Как, по-вашему, я добуду два миллиона долларов, когда у меня нет доступа к деньгам?