Клеймо сводного брата (СИ) - Попова Любовь

— Тихо, тихо родная, — говорит он со смешком и вдруг поднимает меня в воздух, даже не поперхнувшись, и садит на трюмо, широко раздвигая ноги. — Нужно удостовериться, что ты достаточно возбуждена.

Фыркаю. От моего возбуждения скоро потоп всемирный начнется.

В чем, в принципе, Герман и убеждается, когда засовывает пальцы в мягкое розовое лоно и растягивает его для своего удава, вырывая у меня тихий всхлип.

— О, пожалуйста.

— Ты готова, но теперь надо проверить, готов ли я.

Судя по величине того, что рвется из боксеров, у него с готовностью тоже полный порядок, но я, тем не менее, слезаю со столешницы и стягиваю с него трусы, усмехаясь, когда крупная головка выпрыгивает и шлепает меня по лицу.

Обхватываю огромный член двумя ладошками, и начинаю ими двигать, посмотрев наверх, в затянутые похотью глаза.

— Как прошла командировка.

— Главное, что она, наконец, закончилась, и ты прямо сейчас можешь взять в рот.

Я облизываю губы, поддразнивая мужа еще немного, но с ним так нельзя. Он резко хватает меня за голову двумя руками, наклоняется, коротко целует и тут же насаживает ртом на свой могучий член с признанием:

— Люблю тебя, моя Сонечка

***Герман***

Когда член заходит так глубоко в узкое, невыносимо тесное горло, я на вершине блаженства. Она принимает и мой размер, и мой темп. То, что сегодня я могу не сдерживаться и трахать ее со всей дури, только добавляет огня в крови.

Сжимая челюсти, наблюдаю, как через пухлые губки, ритмично хлюпая, скользит член, как полностью скрывается в ее ротике и так же полностью выходит, чтобы она облизала яйца.

И самое главное – ее взгляд. Смесь блядской невинности, от который хочется выть, особенно, когда не видишь его пару дней.

Хочу сегодня оттрахать ее как следует, поэтому резким движением зажимаю ее нос рукой и отчаянно долблюсь в горло, так, что она захлебывается слюной, что густыми каплями стекает по полным, уже налитыми молоком титькам. Скоро я буду смотреть, как она кормит нашу дочь, буду ревновать к ее губам, что она будет смыкать на сосках, чтобы наесться.

Спускаю в рот стрелой сперму, и моя послушная сучка глотает все до последней капли, улыбается и чуть отползает назад, поворачивается и смотрит через плечо, пока я пытаюсь отдышаться.

— Трахни меня… Пожалуйста.

Разве я могу отказать своей любимой? Подхожу близко, глажу влажные полусферы попки и пальчиком провожу по влажной киске, уже такой влажной, что капли буквально сами прыгают на меня, вынуждая склониться и вкусить их. Вылизываю мокрую щелку и охереваю от изменившегося вкуса. Он словно стал слаще. Если это перед родами, то я с упоением буду ждать следующей беременности. Если Соня захочет.

Ввинчиваю язык внутрь, почти обжигаю кончик ее жаром и надрачиваю член, готовясь доставить своей женщине удовольствие.

Поднимаюсь на ноги, ставлю одно колено с одной стороны, стопу с другой и медленно начинаю запускать эту машину страсти и любви. Жму все рычаги, и она работает на полной мощности, все механизмы активированы, член внутри долбится усиленно, издавая положенные чавкающие звуки.

Сейчас у нее внутри стало все шире, мягче, горячее, все готовится к появлению на свет нашего малыша и одно это делает мой член тверже, а чувства острее.

Соня прогибается в спине, так ее штырит от моего хера внутри, и я берусь бережно за круглый живот, на несколько мгновений снижая темп и поглаживая налитые груди. Ласкаю медленно соски, оттягивая, покручивая между пальцев и снова, отпускаю Соню в коленно-локтевую.

— Это стоило долгого ожидания…

— О, Герман, люблю тебя….

И я люблю, люблю, когда член внутри по самые яйца, когда они бьются шлепками о взбухшие половые губы, да еще так смачно и часто, что в голове начинает шуметь, а в глазах темнеть от всепоглощающей, словно наркотической комы. Чтобы не рухнуть на Соню, переворачиваюсь на спину и сажаю жену на свой стоящий колом хер, и начинаю жестко вдалбливаться, но снизу, работая бедрами, как поршень в машине.

Соня не сдерживается — стонет, кричит, помогает мне, подмахивая бедрами, и держит свою потяжелевшую грудь, соски сжимая пальцами, по которым, я замечаю, чуть стекает белесая жидкость. Молоко.

О, да!

Ускоряю темп, рукой помогая достигнуть оргазма, надавливая на припухшую горошинку клитора, и чувствую, как член тисками сжимает мягкое влагалище, слово перчатка, а Соню трясет, как в припадке.

Через несколько резкий толчков замираю, с гортанным рыком спуская сперму в стенку матки и чувствуя, как мозг готов отключиться от удовольствия в любой момент.

По моему животу стекает ее обильная смазка, смешанная с моей спермой, и Соня размазывает ее руками, опираясь на них и пытаясь отдышаться.

— Я скучала… по этому, — говорит она, когда я убираю с лица темные влажные локоны и целую пересохшие губы.

— Не сильнее, чем я…

— Хочу еще, — хнычет она, и я только смеюсь.

— У нас вся ночь впереди, а я давно не пользовал твою жопу…

Соня облизывает губы и смотрит в сторону низкого столика у кровати. Там кувшин с водой, стаканы и яблоко с бананами.

Я все понимаю без слов и аккуратно ее с себя снимаю с влажным звуком и иду к воде, чтобы напиться и продолжить показывать, как я скучал, как внезапно…

— Герман, — испуганно хрипит Соня, и я резко оборачиваюсь.

Под ней натекло пятно, окрашивая ярко красный ковер в почти бордовый цвет.

— Это, — меня, вполне уверенного в себе мужика, захлестывает паника. — Что делать?

— Воды отошли, — часто дышит она, и тут вдруг скручивается в спазме.

— Сумка в шкафу. Надо в больницу.

Делаю, как она велит, помогаю одеться, одеваюсь сам и спустя пару указаний няне несу жену к машине.

— Я буду с тобой, — говорю уже в машине, пытаясь взять последнее слово в давнем споре.

— Даже не думай, не один мужик не должен видеть этого, — стискивает она челюсти в новом болезненном спазме. — А-а, черт.

— Больно? — тупее вопроса я задать не мог.

— Пока нормально, но скоро будет жесть, — пытается улыбнуться она дрожащими губами, поглаживая живот и напевая какую-то песенку.

Я ускоряюсь, потом вспоминаю о безопасности и, выдыхая, снижаю скорость.

— Роды — естественный процесс. Там не может быть ничего противного.

— Герман, ты потом хотеть меня перестанешь.

Я не смогу сдержать смеха и со звериным оскалом бросаю на жену удивленный взгляд. Я надел на нее длинное шерстяное платье, обмыл кое-как промежность, хотя до сих пор чувствую эту дурманящую смесь запахов.

— Это полная чушь. Я буду со стороны лица и буду просто поддерживать тебя. Вряд ли хоть что-то в этой жизни заставит меня отказаться от возможности тебя трахнуть. Мне даже наличие мужа не помешало…

Спустя четверть часа заруливаю на стоянку клиники, что находилась в трехэтажном современном комплексе, с которой у нас был заключен договор на ведение беременности и сами роды. Наша врач уже была здесь и, видя мой немного ошалелый взгляд, только посмеялась.

— Это вам первый раз страшно. Потом двери в клинику будете с ноги открывать.

Еще через пятнадцать минут, что, как мне сказали, удивительно быстро, держу ее за руку, пока она с широко раскинутыми ногами шумно старается вытолкнуть ребенка.

Наверное, каждому мужику однажды надо поприсутствовать на родах, чтобы просто понимать, что вытолкнуть через отверстие с яблоко дыню – не самое легкое занятие и что, подписываясь на это второй раз, женщина совершает пусть маленький, но подвиг.

Соня держится молодцом, хоть и периодически готова потерять сознание.

Хотя, надо признать, в какой-то момент я и сам близок к обмороку, но резко прихожу в себя, когда вижу, как какой-то хрен в халате и маске лупит по попе мою розовенькую малышку…

— Эй, — возмущаюсь, но Соня хрипло смеется.

— Так положено, — говорит она с сияющими от слез глазами, смотря, как младенца на мгновение кладут ей на чуть сдувшийся живот и тут же уносят измерять.