Иоанна Фабицкая - Танцы. До. Упаду. Истерический любовный роман
Переложив фарш в миску, Циприан посыпал его солью, перцем и майораном. Затем вбил сырое яйцо — его едва не стошнило при виде белка — и задумчиво повертел в руках пресс для чеснока. Чеснок, конечно, опасная штука, но он же не собирается целоваться! Всего-навсего дружеский ужин, и только… Воодушевленный этой мыслью, он выдавил зубчик, потом еще два.
Ладно, с фаршем, кажется, все, но на очереди было кое-что посерьезнее. Сколько добавить муки? Пшеничной или картофельного крахмала? Циприан покопался в памяти, пытаясь разложить на составляющие восхитительный вкус из детства. Не может же он вот так, после стольких лет редких контактов, позвонить маме и спросить, как готовить картачи — клецки, начиненные мясом! Закрыв глаза, Циприан мгновенно представил огромное блюдо, а на нем — плавающие в масле, облепленные румяными шкварками вкуснейшие штучки. Отогнав видение, он вытер руки о фартук и поплелся к компьютеру, чтобы просмотреть сайты, посвященные польской кухне.
На часах было без пяти четыре. Уже в лифте Ядя поправила на Готе выходной костюмчик, извлеченный накануне со дна старого чемодана. Задравшийся кончик черного бархатного воротничка никак не хотел лежать ровно, и мальчик выглядел как восьмой ребенок дворника, донашивающий одежду за старшими братьями. На Яде было малиновое платье и нитка крупных стеклянных бус, которые при каждом движении тревожно позвякивали. Она чувствовала себя по-дурацки. Бусы раздражали ее; всю дорогу она почему-то вспоминала дешевые шторки для дверных проемов. В семидесятых они были очень модными, и Ядя просто бредила ими. Но в доме тети на дверях висела цветная клеенка, порезанная соломкой…
Циприан открыл им, прежде чем зазвонил звонок. В фартуке с мухоморами он выглядел прикольно. Кончик носа у него был белый, словно танцор только что нюхал контрабандный кокаин. Но это была всего лишь мука.
Встречая гостей, Циприан смущенно улыбался, не зная, куда деть руки, до локтя испачканные какой-то темноватой массой.
— Я сейчас, — сказал он и скрылся в ванной.
Из глубины квартиры, необъятной, как дворец польских королей, лилась успокаивающая музыка в стиле диско. Ядю охватили сентиментальные чувства. Под андрогинные завывания «Вее Gees» она поплыла к роскошной софе, большей, чем весь ее чердак. Тем временем Готя осматривал квартиру с первобытным блеском в глазах. Время от времени раздавался терпеливый голос Циприана, вводившего мальчика в волшебный мир современной цивилизации. Заинтригованная восторженными возгласами, Ядя прошла в кухню, чтобы оценить в полной мере:
— индукционную панель, на которой под воздействием магнитного поля вода закипала за нескольких секунд; плита при этом оставалась такой холодной, что на ней можно было заниматься сексом;
— однокамерную духовку, позволяющую одновременно печь ванильный пирог и готовить вонючую треску; запахи при этом не смешивались, так как подаваемый инфракрасными лучами воздух циркулировал по специальным желобам;
— холодильник с двумя дверцами, в котором продукты обрабатывались ионами серебра, дабы продлить их сохранность и предотвратить порчу.
Именно у холодильника на Ядю снизошло озарение, почему Циприан так молодо выглядит. Ведь это лучше любой кислородной камеры! Будь у нее такой агрегат, она бы сидела в нем днем и ночью, молодея не по дням, а по часам.
В ванной комнате, кроме джакузи, на нее произвела впечатление стиральная машина, которая умела сушить и гладить.
Подошедший Циприан объяснил, что вся домашняя техника выполнена по новейшей технологии fuzzy logic, а дизайн проектировал известный японский художник, в силу чего его, Циприана, беззаботная жизнь отягощена двумя крупными кредитами, которые не дают ему спокойно спать.
Чтобы переварить впечатления, Яде необходимо было зайти в туалет. Поднявшись с изящного унитаза, она стала искать кнопку слива. Увы, на идеально гладких красно-мраморных стенах таковой не обнаружилось, а на резервуаре с водой равнодушно светился один только маленький красный индикатор. Ядя дотронулась до него в полной уверенности, что сейчас ее шибанет током. Но ничего такого не произошло, а в фаянсовой раковине по-прежнему стояла желтоватая жидкость. Даже в навороченном доме Ули не было таких чудес, и Ядя запаниковала. Черт бы побрал, какой-то кошмар! Когда она уже готова была расплакаться от отчаяния, Циприан постучал в толстую, из матового стекла, дверь:
— Извини, я пульт от сливного бачка забыл положить. Ты не представляешь, что я пережил, когда он куда-то задевался! Три дня воду не мог спустить, пока не приехали из сервисного центра. Эта техника нас когда-нибудь прикончит…
В столовой они уселись за деревянный стол оттенка теплого кедра. Клецки пахли умопомрачительно. Вначале Ядя была уверена, что их доставила какая-то фирма, развозящая ресторанную еду, но чудовищный бедлам на кухне не оставлял никаких сомнений, что к клецкам приложил руку сам хозяин.
Готя отправил в рот первый картач, выпучив глаза, проглотил его и, слизывая с подбородка стекающий жир, сказал:
— Мняяям… настоящее римское пиршество! Интересно, нас так же, как патрициев, будет рвать от обжорства?
Ядя бросила на сына укоризненный взгляд. Вот всегда что-нибудь ляпнет! Но Готин вопрос был вполне логичен, потому что еда была не только вкусной, но и… трудноусваиваемой.
Когда с блюда исчезла последняя румяная шкварка, Готя громко рыгнул, а вслед за ним Циприан. Все прыснули со смеху. Ядя подумала, что человек все-таки — тайна из тайн, и поклялась в душе никогда впредь не оценивать людей чересчур поспешно. Когда они шли на этот ужин, она была уверена, что Циприан подаст на стол инжир, запеченный в стеблях лимонной травы, а главным блюдом будет фотография курицы гриль в глянцевом альбоме Найджеллы Лоусон[35]. Между тем сейчас она сидела, переполненная картофельно-мясным счастьем, и испытывала такую благодарность к Циприану, что решила приготовить десерт — специально для Циприана. Готя взвизгнул от радости, потому что из-за отсутствия духовки у них дома возможность полакомиться любимой сладостью выдавалась нечасто. Речь шла о волшебном пироге под названием брауни — плотном, шоколадном, влажном внутри, с хрустящей корочкой, пахнущем пряностями и ромом.
Шоколад с маслом медленно плавился в кастрюльке, распространяя райский аромат. Циприан запустил миксер и по приказу Яди взбил яйца с сахаром и мукой. В этом совместном приготовлении десерта было что-то необычайно приятное. К тому же Ядя внесла свой посильный вклад в невообразимый кавардак на кухне.
Через пятнадцать минут они, все трое, чуть ли не плакали от наслаждения, склонившись над сказочной, тающей во рту темно-коричневой массой. Циприан подумал, что это удовольствие сопоставимо разве что с поклонением публики. Единственным дискомфортом было осознание того, что за пару часов они с Ядей слупили недельную дозу калорий. И, вероятно под воздействием этих самых лишних калорий, Циприан наконец принял решение. Он включил мальчику компьютер, позволив ему покопаться в необъятных ресурсах информации на тему крепостей, фортификаций и жестоких методов пыток, а сам схватил Ядю за руку и увлек ее в глубь квартиры.
