Татьяна Герцик - Лягушка-нецаревна
Отрицательно покачав головой, Яна безжалостно разбила все его доводы:
– Ты просто цепляешься за уходящую молодость. Я тебе ее не верну, не надейся. А про шальные деньги, так они просто выявили то, что у тебя всегда было, но не было возможностей для удовлетворения. Появились деньги, и выявилась твоя настоящая сущность. Но меня это не касается, Касаткин. – Она усмехнулась невольному каламбуру. – У тебя своя жизнь, у меня – своя. И пересекаться они не будут, я об этом позабочусь.
Он стоял, смотрел на нее и не знал, как вернуть жену. Или она права и он пытается вернуть ушедшую молодость?
– Ты и сама молодишься. И про твои похождения я все знаю. Любовников меняешь чаще, чем перчатки. Причем молодых.
– Конечно. Это мне нужно для вдохновения. Я же творческий человек, а к ним общепринятые критерии применить невозможно. А что молодые, то мужики постарше, как правило, уже закисли. К тому же молодняк ни на что не надеется. Они же понимают, что просто игрушки.
– Как из секс-шопа?
– Ну да. У тебя, кстати, то же самое.
Он задумчиво покивал головой.
– Возможно, мы выбрали не самое лучшее лекарство.
– Если ты предлагаешь мне себя в роли лекарства, то забудь. Прививку из твоих ручек я уже получила. Теперь у меня иммунитет.
Сделав еще несколько кругов в по комнате, он снова остановился перед ней и спросил:
– На каких условиях ты вернешься ко мне?
Яна началась злиться уже всерьез.
– Ты что, не понял? Я к тебе не вернусь ни при каких условиях! – она произнесла это, очень четко артикулируя звуки, будто говорила с глухонемым. – Ни при каких!
У Касаткина был такой вид, будто он не верит своим ушам.
– Ты привык, что все продается и покупается, но я цену не имею. Так что забудь обо мне!
Он кисло заметил:
– Если бы я мог, то давно бы забыл. Но я убедился, что это невозможно.
Яна резко встала и отскочила в сторону, когда он попытался к ней приблизиться.
– Не смей меня лапать! Я тебе не твоя одноразовая подружка! К тому же Даша научила меня нескольким приемчикам, и я с удовольствием их на тебе опробую! Не думай, что мне станет тебя жаль!
По ее гневному взгляду и разгоряченному лицу Максим понял, что она так и сделает. Решительно скинув с плеч его смокинг, Яна быстро пошла к дверям, гордо вскинув подбородок. Он опустил руки по швам и молча следил, как она уходит. Неужели он приехал сюда зря? А он так надеялся на воссоединение семьи!
Выйдя из гостиницы, Яна поежилась от холода и побежала к ресторану, откуда доносилась громкая музыка. Добежав до входа, она остановилась и обернулась. За ней никто не спешил, и она небрежно фыркнула. Это хорошо! Лишние неприятности, а с ними теперь у нее прочно ассоциировался бывший муж, ей ни к чему.
Расправив плечи и задрав нос, она зашла в фойе.
Глава седьмая
Утро после юбилея выдалось хмурым и ненастным. Даша встала в двенадцать, мать еще спала. Умывшись, Даша с неудовольствием посмотрела на себя в зеркало. Лицо ей не понравилось. Тени под глазами, гусиные лапки в уголках глаз. Придется делать маску.
На туалетном столике валялась целая гора косметики всех мастей. Мамуля, как обычно, привезла с собой полный боевой арсенал. Она и ночью, несмотря на усталость, целых полчаса посвятила своей внешности, и только потом легла спать. А вот Даша шлепнулась в постель сразу, едва умывшись, за что теперь и расплачивается.
Прочитав на одной из баночек надпись по-французски «восстанавливающий крем», Даша протерла лицо одним из очищающих тоников и нанесла на лицо довольно толстый слой крема. В инструкции было указано, что после нанесения надо двадцать минут полежать, но времени на это не было. Она принялась просматривать сделанные позавчера снимки.
Среди них оказались весьма симпатичные, и она, придумав надписи, отправила их по журналам. Иногда в редакциях надписи меняли, иногда нет. Заработавшись, вспомнила о креме только тогда, когда случайно задела лицо и пальцы оказались в липкой смеси. Она сняла крем салфеткой, снова протерла лицо тоником и изучающе посмотрела в зеркало. Гораздо лучше. Тени под глазами исчезли и кожа стала выглядеть более упругой.
Во втором часу проснулась Яна. Как Даша и ожидала, вид у нее был не в пример лучше, чем у нее. Но Яна все равно была недовольна.
– Вот ведь знаю, что мне нельзя ложиться позже двух часов ночи, и все равно завалилась под утро!
– Ну, мама, в Москве было всего три ночи, поэтому ты опоздала всего-то на час.
Яна отправилась в душ и опять вылила всю воду. Пришлось снова ехать на колонку. Хорошо, что они были здесь почти на каждом углу.
Яна недоумевала:
– Почему у тебя такой маленький бак? Помыться нормально совершенно невозможно.
– Ты мыслишь российскими стандартами, мама. Это только в России можно лить воду сколько хочется, а в Европе это слишком дорогое удовольствие. Только очень богатые люди могут позволить себе так шиковать.
Яна резонно возразила:
– Но мы же не в Европе, Слава Богу! У нас у обеих есть возможность жить там, причем в любой цивилизованной стране, но мы ею воспользоваться что-то не спешим. Почему бы это, интересно? Особенно ты. Ты же, по сути, выросла в Англии и свободно говоришь на трех европейских языках.
– На четырех, мама. Кроме русского, естественно.
Яна безмятежно согласилась:
– Вот именно. Так почему ты там не живешь?
Даша пожала плечами.
– Возможно, когда-нибудь и буду. Когда захочется порядка и хороших дорог. А пока у меня в крови играет адреналин, я буду жить в России. Здесь возможностей для приключений куда больше, чем в благообразной Европе.
– Ты всегда была авантюристкой, Даша.
– А ты нет?
– Нет. Я всегда была домоседкой. И мой авантюризм свойство приобретенное, а не врожденное. Я в детстве по деревьям никогда не лазила, в отличие от тебя. Ты всегда любила риск.
Даша не стала спорить. О чем? У нее действительно играл в крови азарт, особенно когда она делала что-то на грани фола. Ее ухаживание за Рокшевским тому пример. Но все-таки как хорошо, что его здесь нет! Можно расслабиться и хоть немного побыть самой собой.
Яна выглядела неплохо, хотя, по ее мнению, недостаточно презентабельно. Устроив себе два часа СПА-процедур, она в самом деле стала выглядеть на все сто, как она выразилась, оглядывая себя в очередном платье до середины икры, на сей раз из тяжелого темно-синего бархата.
– Думаю, я неплохо впишусь в окружающую обстановку. Как раз под цвет антуража. Но, чтобы от него отличаться, я надену не золото, а жемчуг.
Дважды обернув вокруг шеи длинную нитку крупного жемчуга, она повернулась к дочери.
– Ну как?
– Отлично, мама. Но ты не боишься возить с собой драгоценности?
