Мария Высоцкая - Неделимые
Егор вышел в гостиную, услышав грохот. Когда дверь открыл, даже не знал, что делать, смеяться или... решил не гневить судьбу и лишь слегка улыбнулся. Картина была интересной. Валяющаяся елка, а рядом с ней Ритка. Подошел ближе. Марго уже успела сесть, обхватив ноги руками.
Марков медленно обошел вокруг, оценивая масштабы бедствия. Ну высота не очень большая, посадка мягкая. А игрушки не стеклянные, значит все не так серьезно. И именно в момент, когда он сделал данный вывод, Рита всхлипнула. Опять ревет. Егор закатил глаза, вдыхая глубже. Распинал ногой шары и присел рядом.
- Чего ты ревешь? – смотрел на Риту с интересом. Девушка покачала головой. - Больно ударилась? Врача, может, вызвать?
- Не надо мне врача. Нормально у меня все, - Марков вздернул бровь.
- А чего ревешь?
- Ничего!
- Понятно, - закатил глаза и поднялся с пола.
Рита украдкой посмотрела на него из-под свалившейся на глаза копны волос. Ему позвонили, и он быстро отстранился. С каждым новым услышанным предложением лицо мужчины менялось. Улыбка превратилась в плотно сжатые губы, а глаза прищурились. Видимо, ему сообщили, что-то нехорошее.
Егор убрал мобильный, еще раз взглянул на Риту, после перевел взгляд на елку.
- Я вызову службу уборки, они все уберут и нарядят заново.
- Не надо, - прошептала.
- Как хочешь,- закатил глаза, скрываясь в кабинете.
Пробыл он там всего минуту. Потом вообще ушел. Как только дверь захлопнулась, Рита вздохнула, посмотрела на окружающий ее беспорядок, утерла слезы и с новыми силами двинулась в бой.
Ей понадобился час на уборку, и установку елки, хорошо, что она из подставки не вылетела. Еще час на то, чтобы нарядить все заново. Когда закончила, отошла на пару шагов назад, оценивая свои старания. Красота, да и только. К тому времени за окном уже стемнело.
***
- Что значит рейсы отменены? – возмущался Марков.
- Егор Сергеевич, на улице штормовое предупреждение, почти все рейсы отменены, мы ничего не можем сделать..., - лепетал сотрудник аэропорта.
Егор одарил мужчину убийственным взглядом.
По возвращению в город отпустил охрану и водителя, как только добрался до своей любимой машины. Часа два колесил по городу, нехотя наблюдая за довольными людьми. Вывески и гирлянды раздражали. Все вокруг казалось каким-то беспробудным сном. Дурацкий праздник. Не любил он его, как и всю зиму, впрочем.
Год, когда ушел отец, стал последним в его жизни, когда он относился к праздникам без скептицизма. На следующий, он видел, как рыдала мама, воспоминание всегда делали свое дело. Потом, как плакал Димка, не получив подарка от отца, Савелий тогда еще не понимал, что происходит, ему повезло больше. После стало проще, он уехал и жизнь поменялась. Все с ног на голову перевернулась, только вот, как здесь Новый год не любил, так и там особой любви к празднику не испытывал.
Всех в этот день ненавидел, любил быть в одиночестве. И чтобы не трогал никто. Потому и улетал из страны. Туда где пожарче и чтобы подальше обязательно. Хорошо, что мать с Савелием еще вчера отправил, да и Димка сегодня с утра успел в Лондон свалить. Все успели, а он тут остался.
Метель усиливалась, вокруг все заметало, да так, что впереди образовалась непроглядная белизна.
В самый последний момент успел руль вывернуть, хорошо, что фары увидел. Хотя в такую погоду, сложно вообще что-то на расстоянии двух метров увидеть. И как только на трассу выехал. Сам не понял. Утонул в мыслях, ничего не замечал вокруг. Хорошо, что инстинкт, что ли какой сработал, а то бы в лепешку, ей-богу. С КАМАЗом-то.
Заглушил мотор, съезжая на обочину. Дух перевести. Не каждый день такое происходит. Странно то, что ни о чем не думал, в голове пусто было, когда фары заметил, а если бы не успел? Взглянул на часы, уже должен был приземлиться. Захотелось покурить, но пачки рядом не оказалось. Надо ехать обратно в город. С этими мыслями завел мотор. Машина издала громкий визг и двинулась с места по заснеженной дороге.
Если на улице мела метель, дул сильный ветер и валились огромные хлопья снега, сопровождающиеся жутким холодом, то в квартире на Трехсвятской с огромными панорамными окнами, горели гирлянды, витали вкусные запахи домашней стряпни, а по телевизору болтала «Ирония судьбы». Здесь царил уют. Тепло чувствовалось на расстоянии нескольких километров.
Рита выключила духовку и с упоением взглянула на уже готовый пирог. За пару часов она разве, что поросёнка на вертеле не пожарила. Понимала, что половину придется выкинуть, потому, как одна она столько не съест, ведь ночь пройдет в одиночестве, но поделать с собой ничего не могла. Любила она готовить, с детства любила.
Встряхнув белую скатерть, девушка расстелила ее на столе, и уже в течение ближайших десяти минут, он оказался переполнен разнообразными вкусностями. Только вот есть ей все это не хотелось. Хотя она даже подсвечники на стол взгромоздила. Осталось зажечь свечки.
Свечки купила, а спичек нет, и зажигалки тоже. Память. Вздохнув, присела на стул, скрестив под ним ноги. Локти крепко опирались на стол, а ладони обхватили лицо. Телевизор продолжал болтать, чем привлек внимание, глаза молниеносно обратились к экрану. «Ирония», ежегодный новогодний фильм, конечно, он был просмотрен миллион раз, но от этого не становился скучным.
Марков же купил свои желанные сигареты. Выкурил пару штук и выкинул пачку, чтобы не затягивало. Недолго думая, позвонил Леське. Та оказалась еще дома, но уже собиралась в клуб. Приказал ждать его. Пока ехал, задумался о Ритке и немного попереживал за квартиру, с ее рвением, она сожжет хатку, на раз-два.
- Милый, - протянула Олеся, не успел он полностью зайти в квартиру.
- Леся, - отлепил девушку от себя, - куда намылилась?
- В «Алмаз», - воодушевилась.
- Я тебя за то содержу, чтоб ты по «Алмазам» шлялась, когда я в городе? – нахмурил брови. Девушка закаменела, соображая, что следует ответить. Ее замкнуло минуты на две. Егор уже искренне хотел рассмеяться, как можно быть такой глупой?!
- Я думала, ты с женой новый год празднуешь...
- С женой...,- повторил себе по нос,- не твое дело,- в раз повысил голос.
- Котик, ну прости, это я так, ляпнула... чего с блондинки взять? – округлила глаза. - Не хочешь в «Алмаз», значит останемся дома.
