Агнесс Росси - Юбка с разрезом
Помню чувства, которые я испытывала, проведя за этим занятием целый час — взволнованность и возбуждение. Собиралась ли я и дальше оставаться с ним? Хотелось бы, но только с тем условием, чтобы потом об этом не сожалеть. Четвертого июля днем было солнечно и сухо, ночь принесла с собой прохладу и ожидание интриги. Сейчас я знаю, что только ироничный и язвительный взгляд на окружающее, который мы усвоили с этим парнем в стенах средней школы, предотвратил наше долгое сожительство.
Этот здоровенный парень приехал на вечер на гоночном велосипеде. Он объяснил мне, где находится его дом. Я знала, но виду не подавала. Его родители были в Европе. На кухне у них царил приятный беспорядок. Мне слишком много приходилось бывать в дешевых квартирках моих друзей, и дом его показался просторным и ухоженным. Он пронес меня на руках наверх по лестнице, заметно напрягаясь — ведь это был гонщик, не футболист. В комнате, уставленной спортивными призами, была двуспальная кровать. Стоял затхлый запах обуви.
Он положил меня на кровать, поцеловал, и мы не спеша помогли друг другу раздеться. У меня совсем не было нижнего белья, я держалась раскованно и испытывала все удовольствия в полной мере. Видно было, как парень волновался, когда засовывал руку в мои джинсы. Он тяжело дышал, и я тоже.
Утром он провожал меня, стоя около моей спортивной машины. Она вызывала у него восхищение, пока он не просунул голову в окно и не увидел проеденный кислотой коврик. К тому времени и железный пол под ковриком уже прохудился. Казалось, внутри машины такой же запах, какой должен быть в ядерном реакторе. Парень сделал шаг назад и сказал, что его подруга вряд ли вернется в ближайшие два дня. «Может, сегодня вечером опять приедешь?» — «Ладно», — ответила я, думая, что ни в коем случае не приеду. Представила, как буду сидеть в теплой ванне и придумывать смешной рассказ для Евы о своих приключениях.
Спустя несколько месяцев я забеременела от одного человека, старше меня — я вам о нем рассказывала. Сделала аборт, наступил нервный срыв. Начала часто пить. Пару раз напивалась до отключки. Как-то вечером сидела в баре и смотрела, как парни играют на биллиарде. Решила, что лучше отправиться домой. Когда разогналась по шоссе, ветер отстегнул съемную крышу машины. На меня хлынул поток свежего воздуха. Я подумала, что крыша на месте, только где-то болтается под напором ветра. Так и думала до тех пор, пока не взглянула вверх и не увидела луну. Она была большой, круглой и такой досягаемой. «Боже мой, что же ты сделал с этой проклятой машиной», — сказала я себе. Остановила машину и с четверть мили шла пешком назад. Крыша лежала прямо на разграничительной полосе. Стала голосовать, чтобы поймать грузовик или грузовую платформу и забрать ее. Знала, что когда эту штуку установят на место, у меня наступит приятное чувство удовлетворения.
Ева где-то уже год училась в местном колледже. Она заметила перемену в моем настроении. Убедила меня тоже заполнить документы на поступление. Я это выполнила. Затем я для себя открыла литературу — это произошло на первом курсе. Моей специальностью стал английский. Я примкнула к группе домохозяек среднего возраста, матерей-одиночек, иными словами, «нетрадиционных студентов», как нас называла администрация. Да, честно было сказано. Мы могли часами болтать по телефону, говорить в кафетерии о книгах, наших профессорах, мужьях, матерях и детях. Мне нравились эти женщины. Оставаясь элегантными, они не витали в облаках, основа их покоилась в реальном мире. Они могли говорить об Одиссее, а через минуту — о распродаже в магазине Манди.
После работы и учебы в колледже у меня не оставалось сил и времени куда-то пойти вечером. Свободное время, если оно и выдавалось, проводила в одиночестве. Когда кто-то из знакомых парией начинал названивать, просила Еву ответить, что меня нет дома. Время шло, наконец исполнился ровно год, когда у меня был секс. Не часто думала о нем, но каждый раз при этом меня пронзало обостренное чувство одиночества. Нет, правильнее сказать — я догадалась — это было телесной тоской. Готова была заболеть, может, даже умереть, если ко мне никто так и не прикоснется. Одному из моих племянников отмечали пятилетие. Робкого по натуре, его просто подавила праздничная суета вокруг. Не успев развернуть и половины подарков — их накопилась целая гора — он заполз мне на колени, припал головой к груди и стал сосать свой палец. Какое же это было для меня облегчение — держать его, вдыхать его запах и чувствовать, как он своим твердым башмаком упирается мне в голень.
Незадолго до первой встречи с Алексом я пришла на свидание с одним парнем с работы. Он прикатил на мотоцикле «харлей» и взял меня на прогулку по извилистым горным дорогам. Так и не назвал ни разу по имени. Он называл меня «леди». Я писала доклад о романе «The turn of the screw» («Поворот винта») и во время езды обнаружила убедительные доказательства, что призраков все же не существует, поэтому героиня-гувернантка тронулась рассудком. Теперь мне хотелось поскорее вернуться домой, добраться до своих незавершенных записей. Когда свидание закончилось, я побежала вверх по лестнице к своей квартире, оглохшая и больная от тряски на мотоцикле. Закрыв за собой дверь, твердо решила защитить диплом, затем идти дальше на доктора. Я стану монахиней в миру.
Его друзья были уже в возрасте и все женаты, мои — помоложе, но баловались наркотиками. Несколько раз, когда все надоедало, отправлялась одна к своим друзьям. Алекса — в это время дома не было. Уходя, начинала представлять себе, как вернусь и лягу на нашу кровать с книгой в руках. А он уже на ней, смотрит по телевизору спортивную передачу или пишет что-нибудь в блокноте. Когда возвращалась, если было даже 10 и 11 вечера, Алекс сердился. Иногда он просил, чтобы я вечером никуда не уходила. Он сильно любил меня и лаской пытался вывести из угрюмого состояния.
В ранней стадии наших отношений меня часто пугала внезапная близость. Пыталась, как могла, сопротивляться, стараясь вести себя в старой хулиганской манере. Алекс в таких случаях бывал терпелив. Однажды подвозил меня на работу, сказал, что ему не терпится, когда приду домой. Произнес это задумчиво и тихо. «Не будь таким кретином», — я вылезла из машины и хлопнула дверью. Вечером дома, немного помешкав, подошла к нему и извинилась. «Как же ты так могла», — произнес он в ответ.
Насколько себя помню, я никогда не хотела выглядеть слабой и бесхарактерной. Да, именно так. Часто размышляла надо всем этим. Находясь с Алексом, стремилась быть доброй и любящей женщиной. Для него, в самом деле, старалась быть такой. Хотя почти каждый день не удавалось держать марку.
