Мэг Кэбот - Королева сплетен в большом городе
А что еще я могла сказать? О да, миссис де Вильер, тот человек с очаровательным иностранным акцентом оставил вам множество сообщений, но я их стерла, потому что решила, что он ваш любовник, а мне так хочется, чтобы вы с мужем были вместе?
Да уж. Это добавило бы мне у родителей Люка популярности.
— И как вам понравилось вино? — спрашивает меня и Тиффани заглянувший на кухню Рауль. Он вполне симпатичный, но явно не подходит под определение «красивый мальчик». У него хорошая улыбка и густые волосы на груди, вылезающие из-под расстегнутого воротничка рубашки… а расстегнута у него только одна пуговица.
— Отличное, — говорю я.
— Я люблю его. — Тиффани наклоняется и целует Рауля, практически встав коленом на миску с клюквенным пюре. — Почти так же, как тебя.
Оба начинают сюсюкать друг с другом, как маленькие дети, а я едва сдерживаю приступ рвоты. И тут раздается звонок в домофон.
— А-а, — слышу я голос Люка. — Наконец-то.
Люк просит Карлоса пустить Чаза и Шери.
Как раз вовремя. А то индейка уже вот-вот пересохнет. Как долго можно нагревать птицу? Особенно такую, которую уже один раз жарили — или что там они делают с полуфабрикатами индейки?
Я достаю птицу из духовки и с облегчением вижу темно-золотистую корочку. Как и было обещано в инструкции, которая к ней прилагалась, индейка не пригорела, она покоилась в лужице собственного сока. Миссис Эриксон, которая в свои семьдесят знала толк в птице, оказалась права.
Раздается звонок в дверь, и Люк спешит навстречу.
— Привет, — доносится до меня его радостный голос. — Ты что такой… А где Шери?
— Я не хочу об этом говорить. — Чаз старается говорить тише, но я все равно его слышу. — Здравствуйте, мистер и миссис де Вильер. Давненько я вас не видел. Вы прекрасно выглядите.
Тиффани спрыгивает со столешницы и наклоняет свое тощее тело (я уверена, что ей не приходится надевать под одежду утягивающее белье) к проходу, чтобы поглазеть на Чаза.
— Привет, — говорит она. — А я думала, что ты придешь с девушкой. Той самой, о которой мне все уши прожужжали, Шери. Так где же она?
Я выглядываю из кухни и вижу, как Чаз отдает Люку коробки с пирогами. Входная дверь уже закрыта, а Шери нигде не видно.
— Привет. — Улыбаясь, я выхожу из кухни. — А где…
— Не спрашивай, — бормочет Люк, подходя ко мне с коробками. Потом громко продолжает: — Смотри, Чаз целый день пек пироги, причем не один, а сразу два, нам на десерт. С клубникой и ревенем и твой любимый, Лиззи, тыквенный. Шери неважно себя чувствует из-за погоды, она решила остаться дома. Тем лучше, нам больше достанется, черно?
Он что, с ума сошел? Говорит, что моя лучшая подруга чувствует себя так плохо, что не может прийти на праздничный обед, — и еще хочет, чтобы я не задавала вопросы?
— Что с ней? — спрашиваю я Чаза, который сразу же направился к бару, налил себе нешуточную порцию неразбавленного виски, выпил и сразу же налил еще. — У нее грипп? Сейчас все болеют. А может, просто болит голова или живот? Она просила, чтобы я позвонила?
— Если соберешься ей звонить, — цедит Чаз, его голос слегка охрип от виски или от чего-то еще, — звони по мобильному. Ее нет дома.
— Она не дома? А где она? Она… — Я таращу глаза и стараюсь говорить тише, чтобы де Вильеры и Рауль меня не услышали. — Боже, неужели она пошла на работу? Она пошла на работу даже больная, даже в праздники? Чаз, она совсем спятила?
— Вполне вероятно, — отвечает Чаз, — но она не на работе.
— Тогда где? Я не понимаю…
— Я тоже, — говорит Чаз и выпивает третью порцию виски. — Поверь мне, детка.
— Чарльз! — Наконец-то месье де Вильер замечает, что Чаз сам себя обслуживает у бара, причем угощается отнюдь не вином, которое принес Рауль. — Ты просто обязан попробовать вино, которое принес с собой этот молодой человек. Это молодое «Божоле»! Я думаю, оно тебе понравится гораздо больше, чем виски!
— Сильно в этом сомневаюсь, — говорит Чаз, но алкоголь уже сделал свое дело, и настроение у него чуть-чуть улучшилось. — Как у вас дела, Гийом? Вам очень идет этот галстук. Как там он называется по-французски — cravate или ascot?
— Я в этом сам не могу разобраться, — признается де Вильер. — Но это не имеет значения. Ты должен это попробовать. — И уводит Чаза прежде, чем мне удается спросить его еще о чем-нибудь.
— Ваша подружка заболела? — Тиффани подкралась сзади и прижалась ко мне своим впалым животом. — Очень плохо. Я так надеялась ее увидеть. Кстати, что это за картины на стенах? Это подлинники или как?
— Извини, мне нужно на секунду отлучиться, — говорю я Тиффани. — Мне нужно… проверить индейку.
Она пожимает плечами:
— Да пожалуйста. Эй, Рауль, ты должен рассказать всем о той беговой лошади, которая у тебя когда-то была…
Я спешу на кухню, где Люк никак не может найти место, чтобы пристроить пироги. Нелегкая задача, учитывая, что вся поверхность стола уставлена едой.
— Что он тебе сказал? — шепчу я ему на ухо. — Чаз. О Шери. Когда пришел.
Люк лишь качает головой:
— Не спрашивать. Мне кажется, только это.
— Я должна знать, — шиплю я. — Не может же он просто явиться сюда без моей лучшей подруги и просить при этом, чтобы его ни о чем не спрашивали. Разумеется, я буду спрашивать. Чего он ожидал?
— Ты спрашивала, — говорит Люк. — И что он тебе ответил?
— Что она заболела. Но при этом ее нет ни дома, ни в офисе. Бессмыслица какая-то. Где еще она может быть? Все, Я звоню ей.
— Лиззи! — Люк обреченно смотрит на всю еду, часть которой продолжает шипеть в духовке. Потом переводит взгляд на меня. Он понимает по моему лицу, что продолжать дальше не стоит, и, пожав плечами, говорит: — Давай звони. А я начну ставить еду на стол.
Я одариваю его быстрым поцелуем и бегу к мобильному телефону, включенному на зарядку. (Я так долго поздравляла родителей с Днем благодарения, что батарейка почти полностью разрядилась. Они заставили меня поговорить с каждой из моих сестер, потом со всеми их детьми и бабулей. Та вообще-то не хотела со мной общаться, потому что это отвлекало ее от просмотра очередной серии «Частей тела». «Обожаю этого доктора Троя!». Видимо, «Доктор Куинн — женщина-врач» начинается позже.)
— Я скоро вернусь, — извиняюсь я перед гостями. — Мне нужно сбегать в магазин за… сливками.
Мадам де Вильер, единственная, кто знает, как далеко находится открытый в День благодарения магазин, смотрит на меня с ужасом.
— А без сливок мы не можем обойтись? — спрашивает она.
— Нет, если мы хотим тыквенный пирог со взбитыми сливками, — кричу я уже с порога и выскальзываю за дверь.
