Мелани Морган - Райский берег
— Пожалуй, нет. Нам обоим в жизни нужна любовь. Мы хотим знать, что небезразличны кому-то. Женщина дает секс, чтобы получить любовь.
— Да? А мужчины?
— Дают любовь, чтобы получить секс.
Брайан собрался сказать ей: нет, ты не права, это не так! Но промолчал. Как легко все на словах… А на деле?
Он должен доказать ей, что она не права.
— Твоя очередь.
— Задавать вопрос? Ладно. — Она подумала. — Как звали первую девушку, которую ты поцеловал?
— Линда Лейтон, — ответил Брайан без запинки. — Я тогда только пошел в школу. И захотел в туалет. А она пообещала сказать мне, где он, но с одним условием: если я ее поцелую. Вот так-то!
Патрисия рассмеялась.
— Милашка! Сколько ей было?
— Семь, столько же, сколько и мне. Тогда она преподала мне урок поважнее, чем всякая арифметика. Но я ничему не научился.
— Да ладно! Не все женщины такие, как она.
— Не все мужчины такие, как Джейсон.
Патрисия отвела взгляд.
— Закончил?
— Что: есть или задавать вопросы?
— Есть. На вторую половину дня у нас обширная программа.
— А ты выдержишь? В смысле, твоя нога? Я могу сам взять образцы тканей у ткачей и захватить твой костюм у портного.
Эти слова явно пришлись ей по душе, ибо она взяла его за руку и посмотрела в глаза.
— Хочу, чтобы ты был рядом. — От вожделения ее голос стал хриплым. — Ну а если боль разыграется… — Она опустила ресницы. — Поймаю тебя на слове. Ты ведь обещал носить меня на руках.
— Да? Точно? — Он поднес ее пальцы к своим губам, полюбовался ее ногтями. — Итак, мисс Кромптон, кто же теперь у нас милашка?
— Я так понимаю, что это следующий вопрос?
— Да. Но мой вам совет: воспользуйтесь правом хранить молчание. Иначе к ткачам мы так и не доберемся.
Снова настал момент, когда произойти может все что угодно. В такую минуту они готовы забыть, зачем приехали на Синушари, забыть о споре за право владеть фирмой, обо всем на свете.
Наступила пауза. Патрисия вдруг выпрямилась и произнесла:
— Мне действительно необходимо побывать у ткачей. — И, не давая Брайану вставить и слова, поднялась и пошла к выходу. Медленнее, чем обычно, чтобы он успел за ней угнаться.
Но все равно свобода выбора у него оставалась: он мог за ней и не идти.
— Эй! — Он взял ее под руку, чтобы она опиралась на него и не напрягала больную ногу. Мы же играем в одной команде! Ты руководишь, а я вожу машину. Забыла?
Патрисия взглянула на него.
— А одновременно вести машину и работать языком ты сможешь?
— А что? Мы снова будем играть в вопросы и ответы?
— По-моему, мы и не переставали.
— Тогда сейчас моя очередь.
— Ты ее упустил.
Нет, ничего он не упустил. Дважды — вчера ночью и только что — он сдержался и поступил правильно, хотя пришлось ему нелегко.
Секс дается легко, в отличие от настоящей любви, истинного доверия, готовности пожертвовать всем. Способны ли они на это?
— Так о чем ты хочешь узнать?
Патрисия призадумалась, даже остановилась.
Пришлось и ему встать посреди дороги.
— Обо всем. — И без предупреждения снова пошла. — Например, о том, какую пищу ты предпочитаешь? Или нет… Чего ты терпеть не можешь?
— Яблоки.
— Яблоки? Почему?
— У меня на них аллергия. А ты? Кефир?
— Ужас, — поморщилась Патрисия.
— А я брынзу. И овечье молоко. Правда, я его никогда не пробовал, но…
— Я тоже! У меня просто не хватало духу!..
Смеясь, они сели в машину.
Остаток дня прошел согласно плану: ткачи, предоставившие образцы материалов, которые они изготавливают, ботанический сад с великолепными орхидеями, визит к портному. Но игру в вопросы и ответы они так и не прекращали.
Ведь они обнаружили много общего, не только такого, над чем можно было бы посмеяться.
Пообедав в ресторанчике в центре города, они вернулись в бунгало.
— Брайан, — сказала Патрисия, берясь за ручку двери, — спасибо тебе за чудесный вечер! И чудесный день.
— Не считая летучих мышей.
— Теперь это воспоминание, которое нас объединяет.
— Скоро таких воспоминаний станет еще больше. — Он подарил ей нежнейший поцелуй. Увидимся утром.
Он не стал дожидаться, пока за ней закроется дверь спальни. Прошел к себе и, раздевшись, бросился в постель. И так и не вышел из комнаты, хотя сон не шел. Он проворочался в постели до самого утра.
Солнце пекло вовсю, они с облегчением вздохнули, спустившись в подвал музея. Здесь было темно, зато прохладно.
— Вот это да! — не удержался Брайан, увидев драгоценности, извлеченные археологами из гробницы Нусанти-Хо.
— Великолепно! — согласилась Патрисия.
Инди Топану светился от счастья.
— Мистер Топану, вас к телефону! — провозгласил служащий.
Топану извинился и прошел наверх. Убедившись, что дверь за ним плотно закрыта, Брайан подошел к драгоценностям и дотронулся до них.
— Можно?
Она кивнула. Он медленно поднял корону, осмотрел ее и увенчал ею голову Патрисии.
— Я был прав. Ты вылитая Нусанти-Хо.
— Нет…
— До чего же мне хочется увидеть, как ты будешь смотреться в этих великолепных… Что за черт?
Пол закачался, сверху посыпалась известка.
— Землетря… — Но Патрисия не успела договорить. Она почувствовала, как Брайан схватил ее, увидела, что прямо на них летит потолок.
Она мягко шлепнулась на пол, Брайан опустился сверху.
После этого их накрыла темнота.
Глава 11
— Брайан! Брайан! Где ты! Скажи хоть что-нибудь!
Вокруг по-прежнему было темно. Чихая от пыли и штукатурки, Патрисия на коленях пробиралась сквозь завал, пытаясь обнаружить Брайана. Но его нигде не было.
И тут она наткнулась на него. Он лежал без сознания, неподвижный, словно неживой. Патрисии хотелось рыдать, но она понимала: сейчас для этого самый неподходящий момент.
Она приложила голову к его груди. Бьется сердце? Не слышно. Нащупала в темноте его лицо, стряхнула пыль, дотронулась до волос и вскрикнула: ее пальцы пропитались кровью.
Брайан спас ей жизнь ценой собственной жизни. Ведь это она стояла под упавшей балкой, это ее бездыханное тело должно было сейчас лежать там, где лежит он.
— Помогите! — крикнула она. — На помощь!
Никто не отзывался.
— Есть тут кто-нибудь?!
Молчание.
— Брайан… Брайан, послушай. Не вздумай умирать, слышишь? Не вздумай! — Она попыталась нащупать пульс на шее. Так их учили на уроках первой помощи. Только одно дело урок, другое дело искать пульс в кромешной тьме у человека, которого любишь до безумия…
Надо успокоиться. Паникой делу не поможешь. Но как заставить его очнуться?
Слава Богу! Пульс есть. Значит, он жив.
