Луанна Райс - Седьмое небо
Вдруг Снежинка вскрикнула и, подпрыгивая на лыжах, указала палкой в сторону моря. Не удержавшись на ногах, девочка плюхнулась в снег, но продолжала показывать вдаль. Сара увидела широкий темный залив. Его глубокая синева отливала серым, подобно полированной стали, не было ни волн, ни белых барашков. Шторм кончился, и залив был величаво спокоен. Это величие не могло нарушить легкое дуновение ветра. Единственное, что привлекло внимание Снежинки, были большие, концентрические круга, словно от подводного землетрясения.
Сара и Майк обменялись понимающими взглядами. Как старожилы Мэна, они прекрасно знали, что происходит. Кит выскочил из воды во второй раз и теперь был ясно виден. Его гладкое гигантское тело поднялось, воды расступились и обрушились с громким всплеском.
— Вот это да! — ахнула Снежинка.
Майк рванулся вперед, чтобы помочь ей подняться. Ухватившись за его руку, она случайно притянула его к себе. Удивленный, Майк не мог двинуться с места.
— Что это? — спросила девочка.
— Кит, — ответил Майк.
— Это горбач, — пояснил Уилл, широко улыбаясь. — Мы часто видели их, когда пересекали Северную Атлантику.
— Откуда ты знаешь? — спросила Снежинка. — Папа, откуда ты знаешь, что это именно горбач?
— У них белые полосы на плавниках, — пояснил Майк. — Длинные белые полосы.
— Верно, — подтвердил Уилл.
— Крылья ангела! — воскликнула Снежинка. — Вот почему они так мне нравятся.
— Крылья ангела, — повторила Сара, стараясь дышать спокойно. Крылья ангела. Она стояла, пораженная тем, как сильно она любит этих троих людей, которые смотрят на море, пытаясь увидеть еще раз исчезнувшего кита.
— Отец ставил здесь свои ловушки, — сказал Майк, обращаясь ко всем и указывая на залив.
— Ловушки на лобстеров? — уточнил Уилл.
Майк молча кивнул. Он смотрел на тот участок моря, где когда-то были буи его отца. Майк никогда их не видел — по-видимому, кто-то рассказал ему об этом.
— Ловцы лобстеров на Лосином острове выходят только зимой, — сказал Майк.
— Они, должно быть, крепкие ребята, — заметил Уилл.
Резко повернувшись, Майк пристально взглянул на Уилла. В словах морского летчика ему послышался сарказм. Но лицо Уилла было таким открытым и доброжелательным, что Майк закусил губу и отвернулся. Сара не могла не заметить, как Уилл добр к ее сыну. Ее горло перехватило от волнения, и она снова спросила себя: в чем дело?
— В Мэне самые лучшие ловцы лобстеров, — с гордостью заключил Майк.
На вершине Большого южного мыса они повернули в глубь острова. Уилл и Сара держались сзади, позволив детям выбирать путь по своему усмотрению. Вскоре они скрылись за деревьями. Снега здесь намело поменьше, но он все равно покрывал землю на добрых четыре дюйма. Глубокие следы от снегоступов и непрерывная линия лыжни шли рядом, Уилл двигался медленнее, чем мог. Он видел, что Сара устала.
— Хотите передохнуть? — поинтересовался он.
Она покачала головой. Ее щеки порозовели, глаза светились. Она выглядела замечательно в черных рейтузах, красном толстом свитере с узором из снежинок, черном кашемировом шарфе вокруг шеи и с черной банданой на голове. Ее глаза стали большими и темными.
— Я чувствую себя прекрасно, — ответила она.
— Я тоже, — улыбнулся Уилл. Он остановился, дав ей возможность отдышаться.
Она кивнула в ту сторону, куда ушли дети.
— Вы с моим сыном, кажется, заключили перемирие? — спросила она. — Спасибо за то, что вы сказали о ловцах лобстеров в Мэне.
— Я на самом деле так думаю.
— Он в прошлый вечер был немного не в себе.
— Он вас защищает, это понятно.
— Извините.
— Не за что извиняться. — Он не хотел, чтобы она беспокоилась. Вызывающее поведение семнадцатилетнего подростка мало его трогало, и он не сомневался, что со временем все войдет в норму. Сейчас его занимала только Сара и то, как болезненно она отнеслась к выходке сына. Он был рад, что дети ушли вперед. Что-то зарождалось между ними, и он хотел побыть с Сарой наедине.
Они продолжали идти вперед. Сначала они слышали голоса детей, но через несколько минут их окружила дневная тишина. От сильного запаха сосновой хвои кружилась голова. Когда они подошли к поваленному дереву, Уилл, не спрашивая, смахнул с него снег, и они сели.
Сара размотала шарф. Она закрыла глаза, и легкое белое облачко слетело с ее губ. На бледном лице четко выделялись темные ресницы. В лесу стояла мертвая тишина. Уилл посмотрел на Сару.
— У вас всегда так получается, что стоит вам появиться, и как по мановению волшебной палочки киты и орлы являются приветствовать вас? — спросил он.
— Нет, — рассмеялась она, — это только в вашу честь.
Взяв ее лыжные палки, Уилл положил их рядом с деревом. Казалось, она хотела улыбнуться, догадываясь, что он собирается сделать, что было само по себе странно, потому что и сам Уилл этого не знал.
Он обнял ее за плечи и поцеловал в губы. Она чувствовала себя маленькой, совсем ребенком, но ее ответное объятие было сильным. Он ощущал, как бьется ее сердце под толстым свитером. Ее губы были холодными, но поцелуй горячим. И в нем вспыхнуло такое сильное желание, какого он не испытывал никогда в жизни. Ее ресницы задрожали, коснувшись его холодной щеки, и он открыл глаза.
Они улыбнулись друг другу, чуть отстранившись, но не размыкая объятий.
— Орлы и киты — это ничто, — проговорил он, — по сравнению с вами.
— Это был вовсе не кит, а ангел, как сказала ваша дочь.
— Вы так думаете?
— Да.
Он поцеловал ее снова, осторожно прижимая к себе ее голову. Его пальцы нащупали шрам под ее волосами, длинный и жесткий. Сердце у него упало, но она успокоила его — не уклонилась, не убрала голову. Сара Толбот ничего от него не скрывала. Она целовала его со всем пылом своей души, позволяя ему знать о себе все. Уилл ласкал ее, прижимая к себе.
— Это очень интересно, — сказала она через минуту.
— Что?
Она взяла его лицо в свои ладони, глядя прямо ему в глаза. Ее тон был шутливым, но глаза оставались серьезными. Уилл смотрел на нее, слушая, что она говорит.
— Они все спрашивали меня, кто вы и почему вы здесь со мной, и я всем честно отвечала, что вы просто летчик. И еще мой друг.
— Действительно друг, — согласился Уилл, убирая серебристо-белый завиток под бандану на ее голове. — Но, Сара… — сказал Уилл.
— Больше, чем друг? — спросила она.
— А вы так не думаете?
Когда происходит что-то правильное, все обретает смысл. Обнимая Сару, Уилл знал, что с этого дня не сможет жить, как прежде. Все эти годы потрясение после смерти Фреда разрывало его душу на части и он продолжал жить словно по инерции, пытаясь найти объяснение случившемуся и не находя его. И теперь он понял, что то, что происходит с ним сейчас, дело рук Божьих. Сара ниспослана ему, чтобы он смог унять собственную боль, почувствовав боль другого…
