Татьяна Батенёва - Золотая ловушка
— Чем она занимается, в смысле кто по профессии? — спросила Маша.
— О, она экономический советник, важная дама, — усмехнулся Берг. — Когда родился Константин, я хотел, чтобы она занималась домом, ребенком, но она сказала, что хочет делать карьера. А когда мы узнали, что он болен… Она почти перестала быть дома — работа, командировки, совещания. Потом я узнал, что у нее есть любовник.
— Если женщина заводит любовника, возникают вопросы к мужу, не так ли? — Маша постаралась, чтобы в этом вопросе не прозвучало ничего личного, но он внимательно посмотрел ей в глаза.
— Ну да, наверное, я сам виноват, но я думал о сыне, о том, что мы должны быть вместе. Но Барбара сказала, что не может принести себя в жертву случайной ошибке природы…
Маша зажмурилась. Она представила себе маленького мальчика с большими невеселыми глазами, которого мать назвала «случайной ошибкой природы».
— Ну и как вы живете? Как чужие люди?
— Мы редко видимся, я много разъезжаю, она сейчас работает в другом городе и домой приезжает только на уик-энд.
— А как же мальчик? Он все время один?
— У него есть хорошая няня, она, кстати, из русских, то есть из русских немцев. Учителя приходят домой. И мы всегда с ним общаемся через Интернет или по телефону, каждый день, куда бы я ни уехал.
— Он, наверное, много читает? — стараясь сдерживаться, спросила Маша.
— Да, читает и сам пишет, хотя работать на клавиатуре ему становится уже трудно — пальцы не слушаются. Он иногда стучит по клавиатуре носом. Сделал себе такой нос, острый, как у Пиноккио, надевает его на лицо и нажимает на клавиши… — с трудом проговорил Берг.
— Но-сом? — переспросила Маша. Слезы хлынули из ее глаз помимо воли, она всхлипывала и размазывала их по щекам, как пятиклассница, получившая пару.
Берг обнял ее, стал вытирать щеки своим стерильным платком.
Она не поняла, как это случилось — ощутила его губы на своих, его бессвязный шепот у своего уха, его руки на груди… Все улетело куда-то, была только нежность, острые толчки крови в ушах, шелест волн по гальке. Он был большой, сильный, теплый, он был везде — сверху, сбоку, она словно вся растворилась в этом тепле…
— Ма-ша, — услышала она у самой щеки. — Ма-ша, ты удивительная, ты добрая, нежная. Ты смелая, ты настоящая. Если ты не станешь моей женой, я умру, наверное.
— Не умрешь, — сквозь дрему проговорила Маша. — Я тебе умру, попробуй только. Заманил девушку на край света — и умрет он. Живой будешь, как миленький.
— Скажи еще, — попросил все тот же шепот.
— Чего сказать? — Ей все еще не хотелось открывать глаза.
— Как миленький. — В его устах слова звучали совсем не так, как в ее.
Маша засмеялась и открыла глаза. Она лежала, укрытая его спальником, Берг сидел рядом в неизменной белой майке и, низко склонившись, смотрел на нее.
— Отвернись, — нахмурилась Маша. — Я, наверное, как лахудра нечесаная. Отвернись, я оденусь.
Берг послушно вылез из палатки, загремел котелком. Маша быстро оделась, кое-как пригладила волосы, посмотрелась в зеркальце — лицо в него было видно частями, но глаза были счастливые, это точно.
Солнце склонилось над сопкой. Выходит, они проспали чуть не весь день. Маша подошла к ручью, умылась, пригладила волосы. Подошла к Бергу, который сидел на корточках перед костром, тоже присела и потерлась лицом о его спину. Он замер. Но Маша, как ни в чем не бывало, заглянула в котелок.
— Что у нас сегодня на ужин? Я умираю есть хочу, — объявила она. — Каша? Чудесно!
Они поели каши, запили ее крепким чаем с лимонником, погуляли по берегу. Потом залезли в море, нашли среди валунов теплые источники.
Слов не было, все заменили прикосновения, нежное покачивание волн. Они целовались, кувыркались в теплых потоках. Маша не поняла, как и когда они снова оказались в палатке. Знала только, что ни за что не хотела бы, чтобы все это кончилось.
Она заснула на руке Берга, когда уже не могла сопротивляться сну. Второй он крепко прижал ее к себе, как будто защищая от чего-то страшного.
Разбудил Машу звук мотора. Она резко села, и сразу же проснулся Берг. Он хотел что-то сказать, но Маша закрыла ему рот ладонью.
— Тихо! — шепотом сказала она. — Слышишь? Мотор. Лодка?
Они высунулись из-под полога палатки. Слоистые полосы тумана медленно колыхались над бухтой, таяли над морем. Сквозь них пробивались косые лучи восходящего солнца. За туманом чувствовалось какое-то движение, словно темная масса медленно пересекала солнечный свет.
Вдруг послышались голоса. Со стороны пещер к воде двигались едва различимые фигуры. Их силуэты обводил все тот же мутный солнечный свет. Вдруг одна фигура резко припала к земле, послышался вполне различимый мат.
Берг повернулся к Маше.
— Это они, те люди, которые оставили растяжку, — тихо проговорил он. — Надо уходить, пока они нас не заметили.
— Как уходить? Куда? — не поняла Маша. — А как же Петрович?
— Мы потом вернемся, когда они уйдут, — настойчиво сказал он. — Тут опасно остаться, Мария. — Он натянул майку, джинсы, прихватив куртку, выбрался наружу.
Маша быстро одевалась, стараясь сообразить, куда же им теперь бежать. Но в этот момент над берегом разнесся странный металлический голос.
— Всем на берегу! Оставаться на местах, поднять руки! Не вздумайте стрелять!
При первом звуке Маша вздрогнула, таким железным, нечеловеческим он показался. Потом расслышала громкие голоса на берегу — там люди что-то кричали друг другу, явно уходя в воду, исчезая из туманного полусвета.
Берг распотрошил свой кофр, быстро выхватил камеру, привинтил к ней объектив и начал снимать то, что творилось на берегу. Сначала он прятался в тени скалы, но потом, увлекшись, пошел к берегу.
Вдруг со стороны моря возник новый звук мотора — это явно был вертолет. Рев становился все ниже, быстро приближался, выписывая в воздухе звуковые дуги. Туман поднимался быстрее, и вот уже в его клочьях можно было разглядеть силуэт «мэрээски» — небольшого сейнера, который покачивался метрах в ста от берега. Как коршун из тучи на него спикировал вертолет камуфляжной расцветки и, не долетев немного до мачт, заложил резкий вираж вверх.
Показалось или нет — с берега или с судна зацокали выстрелы, которые гулко отдавались от прибрежных скал.
— На берегу! Не стрелять! Лечь на землю лицом вниз! Тем, кто хочет оказать сопро тивление, не советую! — прибавил громкости металлический голос. С моря акватория патрулируется пограничниками! Лежать всем, я сказал!
Маша во все глаза смотрела на разворачивающуюся перед ней картину. Берг, слегка приседая за большими камнями, медленно двигался к берегу, его камера выстреливала очередями. Туман уже почти исчез. Вдруг одна из темных фигур на берегу, бросив рюкзак, петляя меж камнями, побежала в сторону бухточки. Наперерез ей от скал двинулись двое, но было видно, что не успеют — они были намного дальше.
