Вера Кауи - Порок и добродетель (Звонок из преисподней)
– Спасибо, Роуз.
– Если я вам больше не нужна, я пойду к леди Эстер.
– Застегни мне рукава, пожалуйста, – протянул Брэд к Джулии руки в болтающихся манжетах.
Джулия улыбнулась ему и выполнила его просьбу.
– Все как у женатых людей.
– А мы и женаты! – На лице его снова стало появляться то же выражение, с каким он вошел в комнату полчаса назад.
«Это означает, – подумала Джулия, – что мать не одобрила его поступок».
Брэд подтвердил ее догадку, выразительно проговорив, когда они собрались спуститься вниз:
– Это очень важно, Джулия. Ради меня, постарайся.
«Ради тебя? – подумала Джулия, следуя за ним к двери. – А как насчет меня?»
Брэд привел ее не в гостиную, а в другую очаровательную комнату, всю в розовых и белых тонах», и Джулия со страхом увидела, что, хотя она и не могла разглядеть никого, похожего на ее свекровь, вся остальная семейка уже собралась.
Навстречу им поплыла Эбби, величественная в платье из бархата бутылочного цвета с дыркой у подола. В ушах и на шее сверкали огромные изумруды, весящие наверняка не меньше нескольких фунтов. Джулия не надела никаких драгоценностей, – но не потому, что их у нее было мало: только черная кошечка и нитка жемчуга, один из свадебных подарков Брэда.
Эбби представила Джулию тем членам семьи, с которыми она еще не успела познакомиться. Брэд не протестовал, когда Эбби увела ее, и направился к подносу с напитками.
Эбби подвела Джулию к Битси, которая в платье из бледно-голубого крепа стояла рядом с высоким темноволосым мужчиной со скучающим выражением на лице сатира.
– Джулия, это Дрексель Адамс, муж Битси. Твоя, новая родственница, Дрекс.
Он склонился над рукой Джулии.
– И очень хорошенькая.
– Мистер Адамс, – вежливо обратилась к нему Джулия, вглядывась в нахальные и явно оценивающие глаза.
– Дрекс для друзей и членов семьи, пожалуйста.
Эбби потащила ее дальше.
– А вот моя собственная половина. Сет, поздоровайся с женой Брэда!
Джулии пришлось задрать голову. Худой, и никак не меньше шести с половиной футов ростом. Он сутулился, не иначе как для того, чтобы не ударяться о притолоки, и с той же целью, очевидно, имел на голове массу волос, напоминающих шерсть английской пастушьей собаки. Но лицо, его было добрым и слегка проказливым. Неожиданно красивым густым голосом он процитировал:
– «Когда в шелках моя Джулия идет…» – И, взяв своей большой рукой ее руку, наклонился и поцеловал ее.
– У Сета цитаты на все случаи жизни, – с явной нежностью пояснила Эбби.
– Hac, к сожалению, не предупредили, – сказал Сет, подмигивая Джулии со своей огромной высоты, – что нам придется узреть такое прелестное личико, моя дорогая. – Он поднял бокал с шампанским. – Я пью за вас. Здоровья, благополучия и счастья на долгие годы.
– Спасибо. – Джулия ощутила радость от этого первого ничем не омраченного приветствия.
– Нет, это вам спасибо за то, что осветили нашу жизнь своей красотой.
– Говорила тебе, Брэд умеет выбирать, – басом заметила Эбби.
Джулия повернулась и увидела, что Дрексель Адамс направляется к ней с бокалом шампанского. Его глаза откровенно раздевали ее.
– Ну и как себя чувствует миссис Аполлон Бельведерский? – Под игривым тоном явно чувствовался наждак.
– Откуда мне знать? – парировала Джулия. – Вам надо спросить у нее.
Она увидела, что его темно-синие глаза неожиданно сверкнули, и он разразился одобрительным хохотом. Прежде чем Дрексель успел сказать что-то еще, подошла его жена и по-хозяйски взяла мужа под руку. Глаза ее смотрели на Джулию с явной неприязнью.
– Мы тут говорили о том, где вы собираетесь провести медовый месяц, – протянула она.
– Мы еще не решили, – солгала Джулия, поскольку эта тема даже не поднималась.
Битси опустила ресницы, за чем, Джулия уже знала, обязательно должен последовать выпад.
– Что ж, вы всегда можете воспользоваться теми планами, которые делались для другой.
Услышавшая это Эбби решительно вмешалась.
– Поскольку ты, дорогая сестричка, влезла не в свое дело, сама об этом и думай. – Она увела от нее Джулию.
– «Великий ум знает, какую власть имеет доброта», – заявил Сет, ни и кому конкретно не обращаясь, и Джулия, повернув голову, получила удовольствие, заметив, что Битси покраснела.
– Вы уже, верно, догадались, что, мой муж преподает английскую литературу, – сказала Эбби. – Это он, кстати, цитировал Браунинга. Я тоже все эти цитаты знаю. – Потом добавила, – Не обращайте внимания на Битси. Ее хорошо прозвали, у нее всего понемножку, включая ревность.
«Какая милая женщина, – подумала Джулия. – Неудивительно, что она любимая сестра Брэда». «Гибралтарская скала», так он ее называл. Битси выглядела так, будто защищала каждую пядь своей территории, в то время как весь спокойный вид Эбби показывал, что ее территория неприкосновенна. Что касается мужей, решила Джулия, то Дрексель явный хитрец. Мягко стелет, да жестко спать. Сет Эмори был единственным, кто выглядел так, как, с точки зрения Джулии, должны выглядеть бостонцы. «Но главный вопрос, который их занимает, – подумала она, – это – какая я, и почему Брэд так бесцеремонно бросил ради меня невесту».
Она оглянулась в поисках мужа, и увидела, что он стоит спиной к камину и наблюдает за ней. Его улыбка напоминала хлыст, подстегивающий ее, чтобы она продолжала в том же духе. Потом он жестом велел Томасу налить еще шампанского и повернулся, чтобы взглянуть на часы. Без пяти пять, а Роуз предупредила Джулию, что ужин начинается ровно с первым ударом часов. Неужели ее свекровь появится здесь только для того, чтобы провести их всех в столовую, не успев спросить даже «Как поживаете?». Но Брэд убедительно просил ее постараться завоевать ее симпатию, хотя он и завлек ее на территорию, которая оказалась густо заминированной. Его постоянные взгляды на часы увеличивали ее беспокойство и уверенность в том, что муж до смерти боится своей матери.
И в тот момент, когда прелестные старинные часы ударили в первый раз, двойные двери распахнулись и все повернулись к ним. На мгновение Джулия подумала, что сейчас все дамы сделают реверанс, потому что стоящая в дверях женщина была величественна в полном смысле этого слова. Джулия сразу увидела, от кого Брэд унаследовал свои глаза, рост и элегантность. Его мать была не меньше шести футов ростом, держалась она надменно и просто подавляла своим присутствием. Что вовсе не помешало Дрекселю Адамсу театрально прошептать:
– Бог ты мой! Да она уже в трауре! – Это все прекрасно расслышали.
Черный туалет леди Эстер был потрясающе элегантен: тонкий шелк под прозрачным шифоном, оборки у горла и на рукавах. Ожерелье из пяти ниток жемчуга в виде ошейника на уже стареющей шее, в центре – огромный сапфир в бриллиантовом обрамлении; из-под волос, белых, как только что подсиненные простыни, свисали такие же серьги: Волосы зачесаны назад и коротко подстрижены. В лице проскальзывало что-то орлиное, яркие глаза, кинжальный взгляд. Губы тонкие, но умело подкрашенные, чтобы выглядеть полнее. На удивление, у нее почти не было морщин, и строение лица говорило о необычной былой красоте. Выражение – высокомерное и командирское, как и ее голос, когда она, стукнув тростью с серебряным набалдашником об пол, потребовала:
![Вера Кауи - Магия греха [Двойная жизнь]](/uploads/posts/books/7332/7332.jpg)