Элис Хоффман - Ночь огней
Вонни видит в зеркале заднего вида, как Андре обходит пикап. Он — мазок черной краски, тень поверх ее тени. Ее нога, такая слабая, делает нечто поразительное. Она со всей силы давит на газ. Прежде чем Андре берется за ручку дверцы, Вонни трогается с места. Она едет к горизонту. Паника поднимается выше, прямо в голову. Вонни мельком смотрит в зеркало заднего вида и видит Андре. Пакет с ужином накреняется, и все высыпается на пол. Сигареты летят с приборной панели, как шрапнель. Вонни смотрит на спидометр и видит, что выжимает шестьдесят пять миль. Ее охватывает возбуждение или ужас — она уже не различает симптомы. Ее сердце колотится, а руки потеют, но голова приятно кружится. Так вот как это может быть! Вонни издает горлом звуки, как будто двигает машину силой воли. Она одна во всем мире, и ей это нравится. Она не боится заблудиться, потому что ей некуда возвращаться. На границе силового поля Вонни давит на тормоз. Начинает подниматься паника, и Вонни говорит себе, что бояться нечего. Она проехала четверть мили зимним вечером и бросила мужа на дороге. Она разворачивается на сто восемьдесят градусов.
Когда она останавливается рядом, Андре распахивает дверь и выдергивает ключи из зажигания. Глаза Вонни сияют. Она не отпустит руля.
— Ты рехнулась? — вопит Андре.
Он вытаскивает ее из машины. Отходит в сторону, затем поворачивается к ней.
— Никогда так больше не делай, — хрипло говорит он. — Ты меня слышишь?
Вонни откидывает голову назад и пытается разглядеть небо. Завтра она начнет потихоньку садиться в пикап, просто сидеть, затем пятиться по подъездной дорожке. Ей посоветовали ставить маленькие цели, и теперь она понимает, что могут пройти недели, прежде чем она вывернет на улицу. Она будет хранить в карманах куртки леденцы; она обязательно возьмет карту и зальет полный бак бензина. Она вернется сюда рано утром и на этот раз будет готова.
Глава 7
Разговоры с незнакомцами
Всю весну Элизабет Ренни наблюдает, как соседка катается взад и вперед по подъездной дорожке. Шины убаюкивающе шуршат по грязи и гравию, пока Элизабет Ренни развешивает простыни на веревке, сыплет корм в птичьи кормушки, сражается садовыми ножницами с непокорной сиренью, которая уже начинает голубеть. Время от времени Элизабет Ренни машет рукой, но чаще всего просто не обращает внимания на соседку. Разве можно вежливо спросить у Вонни, какого черта она проделывает колеи в своей подъездной дорожке и тратит море бензина?
Элизабет Ренни недавно сделала нечто ужасное. Она изменила завещание и все оставила Джоди. Разумеется, наследство не слишком велико: небольшой сберегательный счет, личные вещи и то, что удастся выручить за дом. Адвокат приехал в назначенное время, но прежде чем позволить подписать бумаги, трижды спросил:
— Вы уверены?
Раньше наследницей была Лора; после ее смерти остатки наследства поделили бы все три внука. Элизабет Ренни соглашается с адвокатом, что новое завещание несправедливо. Она решила, что имеет право поступить неправильно. В конце концов, это ее деньги, ее дом, ее смерть.
Ни дочери, ни Джоди она ничего не сказала и говорить не собирается. Новое завещание ее изменило. Она больше не верит, что сумеет обмануть смерть, сама выбрав время и способ ухода из жизни. Она хочет видеть, как взрослеет Джоди. Теперь, когда уже почти поздно, Элизабет Ренни хочет просыпаться по утрам. Она старая женщина, которая скоро может совсем ослепнуть. И она хочет жить. Она чувствует, как все внутри замедляется. Странное чувство, как будто время сместилось. Она знает, что умирает. Нелепая смерть. Ее погубит не болезнь или несчастный случай, а это замедление. Она по-детски боится, что, когда ее не станет, мир исчезнет. Птицы, деревья, небо — все испарится в час ее смерти. Она никогда не считала себя особенной, но теперь убеждена, что весь мир содержится в ней.
Она решает привести дом в порядок. Нанимает старьевщика расчистить чердак, выбрасывает старые бусы и обколотые тарелки. Джоди целую неделю убирает во дворе каждый день, но Элизабет Ренни все еще недовольна. Хотя в сосне живет дятел, она хочет срубить полумертвое дерево, прежде чем оно рухнет на ее дом. Нужно, чтобы дом был пригоден для продажи, когда придет время. Она подходит к пикапу на холостом ходу и застает врасплох Вонни, которая поспешно переключается на нейтральную передачу и хватается за ручной тормоз.
— Я вас не слышала.
— Наверное, вы уже каждый дюйм дорожки изучили, — говорит Элизабет Ренни, давая соседке шанс объяснить, чем это она тут занимается уже не первую неделю.
Вонни смеется, ничего не объясняет и достает сигарету из пачки на приборной панели.
— Я хотела бы срубить сосну в этом году, — говорит Элизабет Ренни. — Если вы не против.
— Ни капельки, — отвечает Вонни.
— Хорошо, — говорит Элизабет Ренни и из чистой вежливости добавляет: — Заходите как-нибудь на чай.
— Не могу, — быстро отвечает Вонни, начиная паниковать.
Она еще ни разу не была в чужом доме без своего «уютного человека».
— Да, конечно, — соглашается миссис Ренни. — Вы так заняты.
Миссис Ренни медленно идет через лужайку обратно, и Вонни хочется ее догнать. Отчего бы не зайти к соседке на чашку чая? Почему она так боится, что с ней случится приступ паники в присутствии старой дамы? Почему уверена, что силовое поле лязгнет, как стальные ворота, едва она сделает шаг к соседскому дому? Она чувствует себя ребенком, не способным о себе позаботиться. Хотя она заботится о Саймоне, но только притворяется взрослой. Это ей необходимо держать кого-нибудь за руку. Ей знакома отчаянная детская нужда в родителе, и во рту у нее горький привкус.
Ночью Вонни снится, что она снова стала ребенком. Она ищет клад на своем заднем дворе. Небо темное, но черный железный фонарь льет желтый свет. Вонни без труда копается в земле, затем встает на четвереньки. Она заглядывает в яму и видит рубиновое бабушкино кольцо. Ее ничуть не удивляет, что кольцо надето на руке, торчащей из земли. Белая рука манит ее за собой.
Вонни просыпается в поту, ее футболка и трусы прилипли к телу. Через час пробуждается Андре и видит, что Вонни стоит у окна и прикидывает расстояние между их домом и соседским.
— Все в порядке? — спрашивает Андре.
Вонни кивает. Когда она в последний раз смотрела на сирень, на кусте были только почки. А теперь появились листья.
— Конечно, — говорит Вонни.
Андре встает с кровати, натягивает джинсы и подходит к жене. За прошлый месяц Андре и Вонни сблизились. Работая по утрам в гараже, он знает, что она ждет его. Иногда на подъездной дорожке он замечает, как жена отскакивает от окна. Ее лицо искажено стеклом, призрачное, но такое родное. Ужасно, но это исцелило его от Джоди. Он видит, что и Джоди больше не больна им. Завидев его, она кричит: «Привет, Андре!» — и улыбается, как будто раньше вела себя глупо.
