Инид Джохансон - Уроки обольщения
Поль тихо выругался, сжимая руки в кулаки. Солнце было в зените, и оно пекло голову, покрывая кожу липким потом. Но он не уходил.
Он знал, что Рене ничего ему не передаст. Но он мог отвезти его в Тулон. Сейчас Поль был не в состоянии садиться за штурвал вертолета. Что еще ему здесь делать? С этой минуты он возненавидел это место...
Он поедет в свой особняк в предместье Парижа. Заляжет там, напьется, как следует, чтобы заглушить боль, которая резала его по живому. А затем он постепенно вновь наладит свою жизнь. И постарается забыть ее... Эту колдунью с янтарными глазами...
Диана сидела на носу судна и страстно желала, чтобы катер несся поскорее. Уже и остров был виден, как маленькая точка на горизонте. Ее душа, обгоняя катер, рвалась в дом на острове, она стремилась прибежать туда и порвать письмо, которое она оставила Полю.
Рене напрасно пытался завязать какой-то разговор, ее молчаливые кивки и неопределенные улыбки вовсе не способствовали оживленной беседе.
Он наверняка подумал, что она не в себе.
Диана вспомнила, как, ожидая, пока подойдет их очередь сдавать багаж, Нора произнесла:
— Уж и не знаю, что тебе посоветовать... (Хотя Диана и не просила ее ни о каком совете.) Может, ты поступаешь правильно, а может, и нет. Я одно могу сказать. То, что ты согласилась уехать вместе со мной, вывело Тифани из депрессии. Она сегодня завтракала со мной рано утром, хотя я и уговаривала ее поспать подольше. Она прямо вся сияла от радости. Но этого и следовало ожидать. Ведь она добилась своего. Вырвала тебя из лап злодея-соблазнителя...
Очередь медленно продвигалась, а Диана словно заледенела. Рене двигал тележку с их вещами с маской уныния на лице. Эта поездка оказалась для него невыносимо скучной. Одна из женщин явно его недолюбливала, а другая была совершенно равнодушна к его заигрываниям.
Внезапно Диана коснулась плеча тети.
— Я возвращаюсь.
Она стала торопливо отбирать свои вещи из тележки, не обращая никакого внимания на комично поднятые вверх брови Рене.
— А как же Тифани? — недоуменно спросила Нора.
— Что же я могу поделать... Пойми меня правильно. Я, конечно, очень озабочена ее состоянием, но я беспокоюсь и о Поле. Он сделал мне предложение и попросил подождать его на острове. Сейчас решается вопрос моей жизни, тетя. Я не собираюсь погубить свое счастье из-за невроза мамы. Я всегда была рядом с ней и всегда буду в будущем. Я сделаю для нее все, что угодно. Но я не могу из-за ее каприза бросить единственного мужчину, которого люблю.
Если даже он не любит тебя? — спросил ее внутренний голос. Но Диана проигнорировала его придирки. Какое это имеет значение... Поль хотел, чтобы она была рядом, и ей было этого достаточно.
— Да ведь с ней случится припадок! — негодующе заметила Нора.
— Может быть.
Диана уже вытащила свою последнюю сумку, а тетя подошла к самому началу очереди.
— Кроме того, с ней профессор Киршманн, он сможет с ней справиться. Именно за это Поль и платит ему, да и я доктору полностью доверяю.
В этот момент она чувствовала себя на удивление легкомысленной и беспечной, и это ей нравилось.
Остров начал обретать форму. Он казался маленьким пятнышком на фоне лазурного моря, точь-в-точь как на наивном детском рисунке.
Ее желудок опять свела нервная судорога. Когда она доберется, наконец, до их домика, она первым делом порвет это злосчастное письмо. Она оставила его на самом видном месте на середине стола, чтобы Поль сразу же заметил его, как только войдет в дом.
Это письмо, как Диана теперь понимала, открыто признавало ее поражение. Она объясняла Полю, что полное излечение Тифани под вопросом с тех пор, как она узнала, что их роман продолжается, хотя Диана даже не говорила при ней о его предложении. Она была бы ему благодарна, если бы он тоже не стал упоминать об этом при Тифани. Заканчивалось письмо словами, что им лучше не видеться какое-то время.
Диана облегченно вздохнула. Как хорошо, что она вовремя спохватилась! И она погрузилась в мысли о том, как она будет проводить дни радостного ожидания.
После того, как она разорвет в клочки это письмо, она снимет свое хлопковое дорожное платье устричного цвета и переоденется в шорты и легкую блузку. Целый день она проведет на пляже с книжкой, прислушиваясь, не подлетает ли к острову вертолет. И может быть...
Все ее мысли вылетели из головы, когда она заметила одинокую фигуру, стоящую на берегу.
Поль! Она не видела лица мужчины, это мог быть кто угодно, но она точно знала, что это был он. «Арабелла» быстро приближалась к острову, а у Дианы перехватило дыхание. К этому времени он должен был уже прочитать письмо? Что он чувствует? Что она предала его? Или легкую досаду оттого, что она не оправдала его ожиданий?
И почему он ждет на берегу, не сводя глаз с приближающейся лодки?
Может, он хочет, чтобы Рене отвез его в Тулон, чтобы первым же самолетом лететь в Сан-Франциско? Для чего? Чтобы тайно следить за ней и узнать наверняка, беременна ли она?
Но ведь у него есть вертолет, который в считанные минуты может доставить его в любое место, где его ждет личный самолет...
Выбросив ненужные догадки из головы, она лихорадочно ждала, пока катер причалит к берегу, а затем, подобрав узкую юбку, бросилась бежать вдоль каменной стены ему навстречу.
Его лицо было застывшим, словно камень.
Ничего страшного, думала она, все еще можно исправить. Она взлетела по обсыпающимся каменным ступеням, протянула руки ему навстречу и влетела в его объятия, с радостью видя, как счастливая улыбка осветила его черты.
— Mon amour!
Он лихорадочно целовал ее, крепко прижимая к себе, и она чувствовала дрожь, бьющую его крепкое тело.
— Я чуть не умер от сознания, что навсегда потерял тебя! — Его глаза потемнели. — Ты выйдешь за меня замуж...
Эти слова звучали, как подтверждение его тайных надежд, и она провела рукой по его скулам, по его подбородку, коснулась его страстных губ. Это был ее немой ответ на его вопрос.
Его лицо осветилось ощущением своей победы. Он осыпал ее лицо легкими, почти неощутимыми поцелуями.
— Я так и знал...
— Какой ты самоуверенный!
Диана кулаком шутливо ударила его в живот, он усмехнулся и опять обнял ее.
Поль склонился к ней, и ее голова закружилась от ощущения его губ на своих. Неожиданно он оторвался от нее, сказав:
— Я и забыл, что у нас есть зрители. Когда я с тобой, я забываю даже, как меня зовут.
Ей очень понравились все те приятные вещи, которые он ей говорил сегодня, но, конечно, целоваться пришлось прекратить. Рене без всякого стеснения наблюдал за ними, улыбаясь во весь рот.
