Лавейл Спенсер - Прошлые обиды
Ее расчетные листы все еще лежали у него на коленях. Он посмотрел на верхний и выдвинул нижнюю губу.
Бесс сказала:
- Я должна предупредить тебя. Я буду часто болтаться в твоей квартире. Я всегда проверяю, как наклеены обои, как повешены занавески. Предпочитаю заметить недоделки сразу и сама, а не выслушивать потом жалобы. Проверяю мебель, обивку. Тебя это не смущает?
- Нет.
Бесс собрала чертежи и складывала их в папку.
- Конечно, это очень дорого, Майкл. Тут нечего и говорить. Но любой дизайнер, которого ты наймешь, возьмет кучу денег. У меня же перед ними всеми преимущество: я знаю тебя и твои вкусы.
Их взгляды встретились. Она наклонилась вперед, удерживая на коленях кипу бумаг.
- Наверное, ты права, - согласился он.
- Конечно, права. Ты ведь всегда любил кожу. И ты будешь в восторге от итальянского дивана, богатого ковра перед камином, зеркальных стен в галерее. Ты все это полюбишь.
"Ты бы тоже полюбила", - подумал он, потому что тоже хорошо ее знал. Знал, что это и ее любимые тона, тот стиль и дизайн, которые нравились ей. На какой-то момент он позволил себе представить, что она спланировала это все и для себя, как раньше.
- Можно мне это обдумать?
- Конечно.
Бесс встала. Он тоже поднялся. Она наклонилась убрать чашку с блюдцем.
Майкл посмотрел на часы:
- Почти восемь, и я проголодался. А ты?
- А ты не слышал, как у меня бурчит в животе?
- Может быть, мы... - Он взвешивал слова, прежде чем произнести:
- Может быть, мы перекусим вместе?
Она могла отказаться. Сказать, что лучше пойдет домой к Рэнди. Но сегодня пятница, и уже восемь, и Рэнди будет где угодно, только не дома. Бесс просто могла положиться на здравый смысл и не искать объяснений. Но дело было в том, что ей было хорошо в его обществе и хотелось продлить это состояние еще на час-другой.
- Мы можем пойти в "Фрахт-хауз", - предложила она.
Он улыбнулся:
- Они все еще готовят эти обжигающие моллюски?
Она улыбнулась:
- Точно.
- Тогда пошли.
Бесс заперла магазин, и они ушли, оставив освещенной лишь витрину "Синего ириса". На улице гулял ветер, раскачивая фонари и путая электропровода.
- Поедем на машине? - спросил он, - Там в это время припарковаться целая проблема. Лучше пешком, если ты не возражаешь.
Нужно было пройти всего два квартала, но ветер просто сбивал с ног, взвивал ввысь полы пальто, и Бесс была вынуждена взять их в руки, стараясь в то же время как-то удержаться на своих высоких каблуках.
Майкл взял ее под руку, прижав локоть к себе, и они двинулись, наклонив голову вперед. За углом Мэйн-стрит ветер, казалось, совсем осатанел.
Прикосновение его руки было знакомым и приятным.
"Фрахт-хауз" оправдывал свое название. Реликвия из красного кирпича, он смотрел на реку и железную дорогу. С задней его стороны через шесть очень высоких дверей с арками когда-то вносили и выносили фрахтовый груз, доставляемый по железной дороге и по реке. Внутри высокие окна-двери выходили на огромную деревянную веранду со стороны реки. Летом над ее столиками пестрели разноцветные зонтики. Сейчас, в холодном феврале, окна были покрыты инеем, а зонтики свернуты. Внутри было тепло, и пахло божественно.
Расстегивая пальто, Майкл говорил с хозяйкой, которая просматривала свои записи.
- Места освободятся минут через пятнадцать. Вы пока можете посидеть в баре, я позову вас.
Они остались в пальто и вскарабкались на высокие стулья за маленьким квадратным столиком.
- Не помню, когда я был тут в последний раз, - заметил Майкл.
- Я тут тоже не часто бываю. Иногда забегаю на ленч.
- Если я не ошибаюсь, мы отмечали тут десятую годовщину.
- Нет, десятую мы отмечали в Атланте.
- Да-да, ты права.
- Мама взяла детей, и мы уехали на уик-энд.
- Но какую-то мы отмечали здесь?
- Может быть, одиннадцатую? Не помню, они все немного перепутались.
- Но в каждую мы всегда что-то придумывали.
Она в ответ улыбнулась.
Подошла официантка и положила на стол две салфетки-подставки.
- Что ты будешь? - спросила Бесс.
- Бутылку "Мичелоб".
- Я тоже.
Когда девушка отошла, Майкл спросил:
- По-прежнему любишь пиво?
- Почему я должна изменить своему вкусу?
- Не знаю. Новый бизнес. Новый имидж. Ты больше похожа на женщину, которая пьет вино из высокого бокала на тонкой ножке.
- Извини, что тебя разочаровала.
- Вовсе нет. Мы попили вместе немало пивка.
- Мм... да, много. Особенно летом, когда душными вечерами сидели на веранде и смотрели на реку, на лодки...
Принесли пиво, и после небольшого препирательства - кто должен платить - каждый заплатил за свое. И он, и она предпочитали пить прямо из горлышка.
Сделав пару глотков, Майкл спросил:
- А что ты теперь делаешь душными летними вечерами, Бесс?
- Чаще всего беру работу домой. А ты?
Он подумал.
- Да, с Дарлой ничего не было такого, что запомнилось. Мы оба поздно приходили с работы, а после этого просто пребывали под одной крышей. Она одна уходила за покупками. Или в парикмахерскую. Когда еще была жива мама, я ездил к ней раз в неделю стричь лужайку. После инсульта она не могла это делать сама.
- Дарла с тобой туда не ездила?
Майкл отковырнул большим пальцем наклейку на бутылке.
- Со вторыми женами все по-другому. Семейные связи не столь тесны.
Он отхлебнул еще пива и встретился с ней взглядом поверх бутылки. Бесс опустила глаза, а он тем временем рассматривал крошечное пятнышко губной помады на ее бутылочке. Она сидела, поставив высокий каблук на медное кольцо стула, колени ее были сдвинуты. Бог мой, она прекрасно выглядела.
- Знаешь, - продолжал Майкл, - истинные католички против развода, и моя мать никогда не признавала моего второго брака. Она была вежлива с Дарлой, но даже для этого ей требовались усилия.
Бесс подняла глаза. Майкл по-прежнему разглядывал ее.
- Я думаю, Дарле это было тяжело.
- Да, - согласился он и сменил позу.
Подошла хозяйка и пригласила:
- Для вас готова кабинка, мистер Куррен.
Они оказались в коробке с тремя стенами до потолка и маленькой висячей лампой. Майкл, едва открыв меню, тут же захлопнул его. Бесс старательно изучала, чувствуя, что он смотрит на нее и ждет.
Бесс закрыла карту и подняла на него глаза:
- Что?
- Ты хорошо выглядишь.
- О Майкл, перестань!
Она почувствовала, что краснеет.
- Ладно, ты выглядишь плохо.
Она засмеялась:
- Ну что ты на меня уставился?
- Извини, - сказал он, но не отвел взгляда. - На этот раз ты хоть не рассердилась.
