Алиса Лунина - Свадьба на Рождество
– Я им позвоню, – Егор усмехнулся, – чтобы они не волновались.
Он достал из куртки телефон.
– Не надо, не звони, – испугалась Ксения.
Но он уже набирал номер.
– Леля? Пожалуйста, предупреди Софью Петровну, чтобы она не беспокоилась – мы с Ксенией поехали в горы и решили остаться здесь до утра. Что? Леля, я все объясню тебе завтра.
– …Ну, вот, – сказал Егор, – считай, что точка невозврата уже пройдена.
Ксения вздохнула:
– Зачем ты это сделал?
– Затем, что надо быть честными. Итак, что ты предпочитаешь: чтобы я провел с тобой ночь в отеле или сбросил с горы? Подумай хорошенько. Ты дрожишь?
Она только сейчас поняла, как озябла – все-таки в горах было по-зимнему морозно.
Они отогревались в ресторанчике маленького, уютного отеля. От горячего грога по телу мгновенно разлилось тепло. За окнами было темно, шел снег. От мысли, как высоко они забрались, у нее захватывало дух.
Ксения пришла к выводу, что зимние праздники просто созданы для того, чтобы их встречать где-нибудь в горах среди снега. Сделав глоток обжигающего пряного напитка, она подумала, как удивительна и непредсказуема жизнь – если бы две недели назад ей кто-то сказал, что Новый год она встретит в чужом городе у незнакомых людей, она бы ни за что в это не поверила; а рождественская ночь в горах вообще не привиделась бы ей даже во сне.
Бросив взгляд на Егора, она встревожилась – у него было напряженное лицо. «Эй, что-то случилось?»
Егор нехотя выдавил:
– Ксюша, я должен тебе кое-что сказать… Наверное, я должен был сказать это еще днем, но не смог. Почему – думаю, ты поймешь сама.
– Да что такое?
– Дело в том, что утром мне позвонил этот твой московский знакомый…
– Ты говоришь о Косте? – не сразу поняла Ксения.
– Да, – буркнул Егор.
– С какой стати он позвонил тебе?
Егор пожал плечами:
– Он сказал, что ты не отвечаешь на его звонки, и поэтому решил обратиться ко мне. Он просил передать тебе, что сегодня-завтра приедет. Разумеется, я послал его к черту и предупредил, что, если он появится, я набью ему морду.
– Ого! – ахнула Ксения. – Я тебя просто не узнаю. Ты, оказывается, драчун и хулиган?! Так ты из-за звонка Кости увез меня в горы?
– И поэтому тоже. – Он коснулся ее руки. – Ты не сердишься?
Она покачала головой.
– На самом деле, это был продуманный план похищения! – рассмеялся Егор. – Еще тогда на набережной я задумал похитить тебя, а для этого заманить в горы и оставить здесь на ночь.
– Какой ты коварный! – улыбнулась Ксения.
…Как порядочный мужчина, он заказал для них две отдельные комнаты; но стоило ей войти в свой номер, как Егор тут же постучал в дверь.
– Ксюша, как ты думаешь, я замыслил коварный план твоего похищения для того, чтобы провести ночь в одиночестве?
Она растерялась.
– Так я могу войти к тебе? – задал он вопрос более конкретно.
…Лунный свет струился по комнате. Ксения смотрела на силуэт Егора за стеклом. Он курил на балконе, и огонь его сигареты светился, как маячок. Наконец огонек погас, и Егор вернулся в комнату.
Он растянулся рядом с Ксенией и положил голову ей на колени. Она гладила его темные, густые волосы и – жест нечаянной нежности – коснулась этих волос губами. Она чувствовала невозможное притяжение к нему и знала, что Егор испытывает то же самое по отношению к ней. Когда он поцеловал ее – все комплексы, сомнения, робость куда-то исчезли, остались только любовь и страсть; и это была такая пропасть, в которую Ксения не могла не провалиться.
Глава 14
Она проснулась рано утром. Темные волосы Егора разметались по подушке; на столике рядом с кроватью лежала россыпь коралловых бус. Утренний свет озарил горные пики, забрался в комнату, и вместе с рассветом вползли опасные мысли, от которых Ксения сжалась: не будет ли Егор тяготиться тем, что произошло между ними, не увязнут ли они оба в неловкости и чувстве вины?! Она переживала самые разнообразные, и даже исключающие друг друга чувства: нежность к Егору и гнев на него, благодарность, ревность, радость, счастье от того, что эта ночь была у них, и ужас, потому что теперь придется объяснять всем их отсутствие и безрассудство.
Выйдя из отеля, она подошла к краю смотровой площадки, откуда Егор вчера учил ее смотреть на жизнь отстраненно и свысока. Целый мир лежал под ногами, и все: Москва, прошлое, Костя было так да-ле-ко. И возвращаться туда ей не хотелось. Остаться бы здесь навсегда – смотреть на снежные пики, пить с Егором грог, да пусть бы даже – кататься на лыжах…
Кто-то обнял ее сзади. От неожиданности она вскрикнула. Егор рассмеялся:
– Напугал? На самом деле, это ты меня напугала – я проснулся, а тебя нет…
Она отвернулась, чувствуя неловкость. Он, кажется, все понял и развернул ее к себе.
– Дорогая Ксения, теперь, как честный мужчина, я должен просить твоей руки!
– Ты, оказывается, честный мужчина? – невесело улыбнулась Ксения.
– Ну я же готов доказать это соответствующими действиями! Ксюша, да что с тобой? У тебя такой вид, будто произошло что-то страшное и ты о чем-то жалеешь?!
– А ты нет?
С его лица сползла улыбка.
– О чем мне жалеть? Ночь была прекрасной. Ты боишься в этом признаться?
Ксения вздохнула. Сомнения опутывали липкой паутиной – действительно ли Егор любит ее, а не Лелю? И сможет ли она справиться с последующими разочарованием и болью, если они с Егором все-таки расстанутся?
Она задала ему вопрос, на который не находила ответа: «Что будет дальше?»
– Дальше нужно набраться смелости и сделать выводы, – спокойно сказал Егор.
– Какие?
– Что мы любим друг друга и должны быть вместе.
Он внимательно посмотрел на нее. Она опустила голову.
– Так, понятно, – усмехнулся Егор. – Предлагаю продолжить разговор за чашкой кофе.
Они пили кофе в том самом ресторанчике, где ужинали накануне. Первой молчание нарушила Ксения, спросив, когда они поедут обратно в Сочи.
– Когда захочешь, – сказал Егор. – А может, останемся здесь на несколько дней?
Она возразила.
– Нет, не надо, будет только хуже.
– Ксюша, давай поговорим начистоту… Почему бы нам просто не разрешить себе быть счастливыми?
– Но Леля… Костя…
– Понимаю. Я тоже за честность. Мы сегодня же расскажем всем правду.
Ксения испугалась:
– И про эту ночь?
– Да. Нам нечего скрывать.
– Егор, я не могу так.
– А тебе и не нужно ничего говорить. Я сам скажу.
