Розмари Роджерс - Обнаженные чувства
Наступила пора, когда Дэвид и Ева стали чаще ездить навещать его семейство — младших сестер и брата. Тем не менее из-за занятости Дэвида их поездки ограничивались только субботой и воскресеньем и лишь изредка им удавалось вырваться к младшим Циммерам в середине недели. Младшие дети, а в особенности Лайза, нуждались в заботе и опеке взрослых, и не просто в заботе и опеке, а в руководстве, щедро приправленном любовью. Миссис Лэмберт, экономка Дэвида, вполне подходила бы для роли воспитателя, если бы не ее возраст. Более всех в семействе Дэвида Ева не доверяла Фрэнси, их взаимная враждебность росла и ширилась после первой конфронтации во время поездки по магазинам. Тогда Ева была вне себя от холодных и слишком знающих глаз юной греховодницы.
Теперь же Фрэнси казалась куда более сдержанной и, пожалуй, замкнутой. Она, конечно, по-прежнему, чисто по-женски, намекала Еве на то, что ее пребывание с Дэвидом не более чем временная прихоть старшего брата, но по большей части Фрэнси находилась у себя в комнате — считалось, что она занимается, — и довольно редко спускалась в гостиную посидеть с домочадцами. Было похоже на то, что Фрэнси на какое-то время решила не вмешиваться в жизнь старшего брата, что для Евы явилось полной неожиданностью. Впрочем, Ева и не особенно старалась разобраться в поведении Фрэнси, поскольку все внимание уделяла Лайзе — существу любимому и балуемому ей, и, конечно же, Дэвиду, который выглядел ныне вполне довольным и счастливым в ее компании. В определенном смысле Еву даже устраивала замкнутость и уединенность Фрэнси в сложившейся ситуации. Ей в голову закралась спасительная мысль — может быть, дело в том, что Фрэнси понемногу взрослеет?
Попытки Фрэнси свести до минимума общение с братом явились данью той новой двойной жизни, которую она с недавних пор вела. Делобыло в том, что она считалась новым увлечением Брэнта Ньюкома, его очередной подружкой, которую он, впрочем, не брезговал предоставлять Е пользование своим друзьям, устраивая приемы по поводу своего очередного посещения Сан-Франциско.
С тех самых пор, как Брэнт обнаружил и выставил на всеобщее обозрение тайную слабость Фрэнси, она буквально стала одержима теми ощущениями, которые были связаны с постижением ею собственного тела. Брэнт приучил ее исполнять любую его прихоть и, более того, получать удовлетворение от воплощения самых причудливых его фантазий.
«Я словно разведчик, веду опасную и сложную игру с этим миром», — думала иногда Фрэнси о себе с мрачным удовлетворением. С одной стороны — она выпускница школы высшей ступени и на первый взгляд совершенно нормальный подросток. С другой — скрытное, извращенное подобие женщины, непременная участница оргий, устраиваемых Брэн-том и его заводными приятелями. По их общему мнению, она девочка что надо, готовая на любое безумство ради Брэнта и его присных.
Еще не прошло и двух месяцев после встречи Ньюкома и Фрэнси, а для нее стали скучны все нормальные проявления человеческого естества. Она даже попробовала ЛСД после одной кошмарной вечеринки, когда Брэнт, проводив гостей и совершенно про нее позабыв, внезапно обнаружил девушку в своей «игротеке», где она лежала на его безразмерной кровати, привязанная за руки и за ноги в виде звезды.
— Бог мой, отчего ты не просила, чтобы тебя развязали? — спросил ее кумир, несколько озадаченный ее присутствием и не менее раздраженный тем фактом, что она никак не оставит его в покое. Внимательно осмотрев ее распятое перед ним тело, Брэнт вдруг разразился смехом.
— Послушай, ты еще не совсем спятила? Твоя тяга к самоистреблению переходит все границы! Впрочем, коли уж ты осталась, а спать мне еще не хочется, могу предложить тебе небольшой полет на луну. Ты когда-нибудь слышала о ЛСД? Знатоки говорят, что принимать его в одиночку опасно. Хочешь взглянуть, какое воздействие окажет этот препарат на каждого из нас? Что касается меня, — тут он нахмурил брови, — я не слишком много запомнил из того, что почувствовал, сожрав эту дрянь в последний раз.
В момент, когда Брэнт развязывал Фрэнси, он разговаривал с ней спокойно и просто, по-человечески, и она чувствовала себя на седьмом небе, так как большей частью Брэнт или совершенно не замечал ее, или обращался с ней так, будто она представляла из себя новый малоизученный вид насекомого, которое Брэнт поймал в сачок где-нибудь на болоте.
Брэент включил тягучую, протяжно звучащую музыку, о которой несложно сказал, что она — индийская, после чего они приняли наркотик. Фрэнси потом долго помнила свое первое «путешествие на луну», Ничего более восхитительного ей не приходилось доселе чувствовать испытывать. И тем более она была счастлива, что рядом находился Брэнт и именно с ней разделял все восторги нового, непривычного состояния. Они лежали на огромной кровати, сжимая друг друга в объятиях, и наблюдали, как ночь раскрывалась перед ними в причудливых формах и ярчайших красках, а вокруг летели потоки звезд, сталкиваясь и размельчаясь в алмазную пыль Млечного Пути. А потом они занимались любовью в удивительно медленном, растянутом в пространстве ритме, когда все чувства заострились до крайности, а в их сердцах жила уверенность, что блаженство не прекратится никогда.
Фрэнси после пережитого часто молила Бога, чтобы он помог ей еще раз слетать с Брэнтом к звездам, но Брэнт больше не соглашался. Всякую ее попытку или предложение снова объединиться с помощью ЛСД он неизменно отметал смешком или пожатием плеч. Фрэнси была не в состоянии разобраться в Брэнте, хотя и думала о нем ночи напролет. Более всего ей хотелось бы обладать Брэнтом столь же безусловно, сколь и он владел ею. Она должна стать для него чем-то необходимым и значимым, и любой ценой!
По этой причине она старалась как можно больше времени проводить с Брэнтом и его друзьями, хотя и знала, что безумно рискует — дома в любой момент могли заметить, что она не ночевала у себя в комнате или что она иногда возвращается на рассвете. Она была в курсе, что миссис Лэмберт догадывается о ее ночных отлучках, но та не отваживалась заговорить об этом. Дело в том, что миссис Лэмберт изрядно выпивала и весьма опасалась потерять работу по причине этой своей слабости. Поэтому экономка вполне основательно опасалась разоблачений со стороны Фрэнси, если она расскажет Дэвиду о ночных прогулках его младшей сестры.
Брэнт, зная необузданный характер Фрэнси и ее мазохистские наклонности, не упускал случая угостить публику своей новой послушницей. На приемах и вечеринках в доме Брэнта Фрэнси пользовалась огромным спросом среди пресыщенных гостей, поскольку позволяла творить с собой невесть что, а также с удовольствием снималась в весьма и весьма сомнительных картинах, которые быстро становились гвоздем вечеров в доме у Брэнта. Но более всего гости Брэнта приходили в восторг от мазохистских наклонностей Фрэнси. Многие, включая и нескольких профессиональных проституток такого же пошиба, бывших необходимой принадлежностью гульбищ у Ньюкома, были поражены ее способностью переносить телесные наказания. Несмотря на юный возраст, Фрэнси отличалась особенной извращенностью. Она представляла из себя воплощенную мечту всякого садиста, и лучше ее было не сыскать. С ней можно было творить что угодно, она позволяла все.
