София Чайка - Подумай дважды
Марьяна покачала головой. Она ему не верила. Он и сам себе не верил. Иногда ему хотелось измениться. Он даже пытался, но потом решил, что ни к чему сдерживать свою суть. Он - настоящий мужчина и может делать все, что посчитает нужным. Этому его научил отчим. И его настоящий отец. Своими поступками.
Маркитан ждал его возле знакомой палаты. Егору показалось, что адвокат слегка осунулся, пока нес вахту в больнице. Бритт даже посочувствовал ему, но, с другой стороны, Виктора никто не заставлял маячить возле Измайловой.
Поверенный смерил Егора обвиняющим взглядом, но в его голосе прозвучало сожаление:
- Она потеряла ребенка. Вы потеряли. – Егор промолчал. Он не ожидал, что так случится, и сам не знал, что почувствовал в этот миг. – Пока ты добирался, Вероника побывала в операционной.
- Как она?
- Говорят, что уже отошла от наркоза, но меня к ней не пустили.
Егор кивнул и вошел в палату. Медсестра, в этот момент поправлявшая пациентке подушку, узнала его, кивнула и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
Он заставил себя подойти к кровати и сесть рядом. Перед ним лежала бледная тень красавицы, с которой он целый год делил постель. Бледная кожа и яркие волосы, рассыпавшиеся по подушке, делали ее похожей на фарфоровую куклу – только без румянца на щеках.
Неожиданно «кукла» открыла глаза, огромные, как зеленые озера, и всхлипнула.
- Его больше нет. – Егор сжал тонкую руку и промолчал. Он больше ничем не мог помочь этой женщине. – Это ты во всем виноват!
Ее голос прозвучал на удивление громко, а обвинение опалило, заставив почувствовать вину. Но в чем она, его вина? Он не обещал ей жениться. И лгать не хотел. Бритт даже сейчас не сомневался, что лучше не дарить ложных надежд – даже во благо, но решил, что сейчас не время для оправданий.
- Тебе нельзя волноваться.
- Что ты понимаешь?! Я хотела его, чтобы ты там не думал. А теперь… Мне так плохо.
- Все наладится.
Слова прозвучали не слишком обнадеживающе, но Бритт совершенно растерялся. Он не знал, что сказать.
- Лицемер! Из-за тебя я потеряла своего малыша. Ты бросил нас, когда мы в тебе нуждались. Возможно, это даже был мальчик. Сын!
Ника зарыдала. Егор погладил ее по руке.
Несмотря на то, что он не планировал этого ребенка, Бритт не мог оставаться равнодушным. Он уже привык думать, что у него появится сын или дочь. А тут… Бедная Ника. Он не должен был чувствовать себя виноватым, но чувствовал.
- Мне очень жаль.
После этих слов Ника взвилась на кровати и завизжала:
- Жаль?! А что теперь делать мне? Я уже смирилась с ролью матери-одиночки. По твоей милости, между прочим. Теперь же мне впору обращаться к психиатру!
Егор больше не мог этого слушать. Он поднялся со словами:
- Вижу, мне лучше уйти. Ты слишком нервничаешь в моем присутствии.
- Убегаешь?! Трус! Беги, скатертью дорога! Только вот, что я тебе скажу: тебе не убежать от мысли о том, что это ты убил своего ребенка!
Эти слова продолжали звучать в ушах Бритта, пока он закрывал дверь. Он согласился с Никой только в одном – она нуждается в помощи специалиста.
В его голове гудело, когда он шел к Маркитану. По дороге его перехватил доктор, который лечил Веронику.
- Извините, что отнимаю ваше время, но нам нужно поговорить.
Егор кивнул и прошел вслед за доктором к окну.
- Ей нужны еще какие-то лекарства? Говорите, я оплачу.
- Речь пойдет не об этом.
- Слушаю.
- Мне хотелось бы увериться, что вы не станете предъявлять претензии к лечению и писать жалобы. Мы сделали все, что в наших силах.
- Даже в мыслях не было. Почему вдруг такой разговор?
- Это вы сейчас так говорите. Но, учитывая странное, простите, но даже слегка неадекватное, поведение вашей… подруги…
- Это вы о чем?
- Я не стал бы вам говорить, но во избежание недоразумений…
- Мне хотелось бы знать.
- Вероника Измайлова отсутствовала в палате два часа перед обедом. Нянечка сообщила об этом дежурной медсестре, и та нашла ее. Угадайте где? В тренажерном зале, расположенном в травматологии. Там проводятся реабилитационные мероприятия. И это после кровотечения! Неудивительно, что оно возобновилось.
Врач говорил что-то еще, но Егор с трудом разбирал слова. Его разум мутился от ярости. Бритту хотелось вернуться в палату и вытрясти из Вероники душу. Даже не за то, что она сделала с их ребенком, а за те слова, которые кричала ему вслед, заставляя чувствовать себя злодеем. Он пригрел рядом змею.
Егор приказал себе успокоиться. Он остановил взволнованного доктора словами:
- Спасибо за все, что вы сделали. Лечение будет полностью оплачено. Обещаю, не будет никаких жалоб.
- Я надеялся, что вы поймете.
Бритт распрощался с доктором, подошел к Маркитану и решительно произнес, глядя ему в глаза:
- Можешь думать обо мне, что хочешь, но с сегодняшнего дня я не хочу слышать ни единого слова об Измайловой. – Виктор нахмурился и попытался возразить, но Бритт не дал ему высказаться. – Лечение оплатишь, но более ничего. Не заставляй меня рассказывать тебе подробности. Не сейчас. Но если ты решишь променять службу у меня на Нику, прежде познакомься с ее мамашей, сделай себе одолжение. Я буду на связи.
Егор подумал, что, наверное, стоило обо всем рассказать Маркитану, чтобы тот не совершил самой трагичной ошибки в своей жизни, но он не мог себя заставить. Чересчур чудовищным и неправдоподобным казалось поведение Ники. Бритт надеялся, что у Виктора хватит здравого смысла не попасться в западню слез, льющихся из красивых, но очень коварных глаз.
Глава 22
Студию освещали несколько ламп и беспрерывные щелчки фотоаппарата. Лора работала над фотоальбомом для очаровательной девочки, приблизительно одного возраста с Юлей. Несмотря на юные лета, малышка артистично улыбалась в камеру и ловко передвигалась между предметами антуража, вызывая умиление на лицах взрослых, присутствующих на съемках. Казалось, в относительно небольшом помещении собралась вся родня, чтобы присутствовать при столь знаменательном событии.
Наблюдая за маленькой моделью, Сима вспомнила дочь и пожалела, что до сих пор не попросила подругу сделать ее фотопортрет. Серафима пыталась представить, как та поведет себя перед фотокамерой. Предстанет такой же раскрепощенной, как девочка, целовавшая в этот момент огромную панду, или растеряется? Серафима понимала, что трудно предвидеть поведение ребенка, собственно, как и поступки взрослых, но попробовать определенно стоило.
Посмотрев на часы, Сима сняла мокрый плащ и присела на низкий диванчик у самого входа. Она приготовилась ждать столько, сколько потребуется. Серафима договорилась о встрече с подругой еще утром. Лора уже распланировала рабочий день, но обещала выкроить час в полдень. До двенадцати оставалось пятнадцать минут.
