Татьяна Губина - Чужая
— Мы уже уезжаем, — медленно проговорила Нина и встала. Эля мысленно перекрестилась. — Будем к семи. Сделай, мать, чего-нибудь вкусненького.
— А фуфырь прихватите? — с надеждой спросила Вера Семеновна.
— Будь спок, теть Вер, прихватим, — обнадежила ее Эля и побежала наводить марафет.
4
Мы договорились с девчонками просто не обращать не нее внимания. Вежливо здороваться, отвечать на вопросы, даже брать ее пить кофе, если попросится, но ничем не выказывать свое к ней отношение.
— Да вы с ума сошли, бабы!!! — орала Лелька. — Да ей волосы надо на всех местах выдрать, суке подзаборной! Она же еще что-нибудь придумает!
— Не придумает, — хмуро сказала Люська. — Все что она могла, она уже использовала. И Нику названивает, и улики подложила. Пойми, Лелька, Нина по себе всех людей мерит. Она же ждет, что Танюшка устроит ей скандал. А этого делать категорически нельзя!
— Но почему? — не понимала деятельная Лелька.
Не скрою, первое мое желание было побежать к Нинке и расставить все точки над i. Но потом, послушав умную Людмилу, пришла к выводу, что Люся права. Много чести! Не буду я опускаться до примитивных разборок. В Нике я уверена, а лишний раз портить себе нервы не хочу.
— Пойми, Лель, — вступила в разговор Регина. — Нина понимает, что с Ником ничего не выходит и злится. Она ж завидует Таньке черной завистью. И уж не знает, чем жизнь ей подпортить. Так хоть наораться от души.
— Все в благородство играете? — не сдавалась Лелька. — Но пусть я не так интеллигентна, но с ней по своему поводу разберусь.
— И чего добьешься? — усмехнулась Яна. — Тольку своего вернешь?
— А на кой черт он мне нужен? — взвилась Лелька. — Ушел, ну и скатертью дорога! Но я же должна как-то отреагировать на эту подлость!
— Через три года? — усмехнулась я.
Ох, Птица, хоть и хорохоришься, а тоска в глазах последние дни не покидает лучистых глаз. И причина сей грусти ясна, как белый день, раз пошел мужик на сторону, знать причина этого в семье, следовательно, в ней, Лельке. И она это понимает, поэтому и бесится.
Мы спорили еще долго и, в конце концов, Лелька сдалась.
А на другой день был большой праздник в школе. День основания хора. По этому поводу намечался концерт, в котором наши детишки принимали деятельное участие.
Люська отзвонилась и сказала, что никак не сможет вырваться с работы. Пашка надулся и обиженно засопел. Людмила, конечно, свинья. За пять месяцев, что учится ребенок, она не удосужилась прийти ни на один концерт. «Но вы же приходите, вот и присутствуете как мои представители!» — отшучивалась она. Но Пашка этого не понимал. Все мамки находят возможность полюбоваться своими детьми на сцене, а Людмила Большая ну никак не может бросить свою компанию на пару часов.
Мы с Региной встретились в метро и пошли покупать цветы хормейстеру. Была у нас такая обязанность. Выбирая разноцветные гвоздики, Регина мне начала жаловаться. В последнее время с уст ее дочери не сходило имя Ксюхи. Понять девочку можно было. В той школе, что училась Катя, девчонок было по три штуки на одного пацаненка, и недостатка в подругах у Пельменя не было. Но придя в наш класс, оказалось, что кроме Фиона дружить- то и не с кем. Машенька не в счет. Больно тиха и забита. Мальчишки, конечно, хорошо, но и о девичьем иногда поговорить надо.
— А Ксюшка так умеет? — удивилась я. По-моему, Фиона интересовало только, как подшутить над училкой и поиграть с мальчишками в футбол.
— Катя говорит, что она совершенно нормальная девочка. И одеждой интересуется, и куклы у нее есть, Называет ее своей лучшей подругой! Представляешь? Месяца не прошло, а уже подруга!
Да уж, проблема! В свете последних событий, связанных с фамилией «Фионова», дружба девочек ничего хорошего не могла вызывать в душе Регины.
— Но не говорить же мне ей, чтобы она с Фионом не дружила? Это неправильно, — возмущенно восклицала Регина.
Я была полностью согласна с Региной. Когда я еще была совсем маленькой, я дружила с одной девочкой, Светой. Маме ужасно не нравилась ни Светка, ни ее семья. Я в этом ничего не понимала, знала только, что со Светкой весело. Но мама твердила, что девочка находится под влиянием неблагополучных родителей и ничему хорошему научить меня не может. И чем больше мне наказывала мама не водить дружбы со Светкой, тем больше меня тянуло к ней. Возможно, из чувства противоречия. В результате, мама перевела меня в другую школу, но я все равно бегала после уроков к Светке домой. Запретный плод сладок. Кстати, мама оказалась права: и первую сигарету и первый глоток горячительных напитков я сделала в компании Светки. Правда, много позже, но сути это не меняло. И подставляла она меня не раз. Но сейчас мне кажется, что если бы мама мне так рьяно не запрещала водить дружбу со Светкой, может, я сразу обратила бы внимание, что ничего особенного в этой девчонке нет. Поэтому политика невмешательства родителей в дружбу детей мне импонировала.
— Ты права, Регин, говорить Катьке что-то плохое о Ксюхе не стоит. Сама разберется, — поддержала я подругу. — Но контролировать не помешает, — добавила я, наблюдая, как Ксюха долбит Катю по голове ледышкой.
Регина проследила глазами за моим взглядом, и уже было рванулась защищать дочь, как тут Катюша, этот нежный цветочек, вывернулась из рук Фиона и со всего маху врезала ей по рукам. Ксюха опешила, чего-то прокричала, и когда мы оказались рядом с девочками, они уже мирно лепили куличики из рассыпающегося январского снега.
— Девочки! Как вам не стыдно, — возмутилась Регина.
— А в чем дело, мам? — откровенно удивляясь, Катя подняла вверх румяное лицо. — Мы играем.
Я остановила праведный гнев Регины, потянув ее за рукав обратно к решетке, где мы курили.
— Я же говорю, Регин, сама разберется, — сказала я ей, и, повернувшись к девчонкам, строго отчеканила: — Пожалуйста, без мордобития. Ксюха, голова — самое нежное место у подрастающего поколения. А бить по рукам, — я уставилась на Катю, — вам, возможно, будущим пианисткам, вообще противопоказано. Все ясно?
Они внимательно меня выслушали и кивнули. Мы докурили свои сигаретки, позвали девочек и вернулись в класс, куда мальчишки прибежали после последней репетиции.
— Тетя Таня, вы не завяжете мне бант? — Ксюха потянула меня за полу пиджака.
— Конечно, Ксюш, без проблем. — Я взяла белую шелковую ленту и быстро соорудила на светлой головке нечто похожее на розу. — Так хорошо?
— Здорово, — Ксюха посмотрелась в зеркало, что было прибито над раковиной в классе. — Вот мама так не умеет.
— А, кстати, она что, не придет на концерт? — Янка вынырнула из-под руки. Я отшатнулась.
