Мой страшный главный врач (СИ) - Орех Софья

— Пойдёмте, пойдёмте скорее, Лев Романович! Весь коллектив заждался нас! Я им, конечно, уже разрешил начинать провожать старый Новый год. Так что вы не удивляйтесь, что веселье в полном разгаре и люди начали расслабляться. С нашей-то работой только так и нужно. Но панибратства никто себе не позволяет! У нас с этим ни-ни! — начмед поднял указательный палец кверху и радостно расхохотался. По нему сразу было видно, что человек в предвкушении праздника жизни со всеми вытекающими.

«Ну, хорошо, веселиться так веселиться! Пусть всё идёт своим чередом. Посмотрим на людей и в такой обстановке», — подумал я про себя и разрешил себе стать частью праздничного действа, именуемого предновогодним корпоративом. Разумеется, в рамках разумного. Всё-таки я руководитель этой клиники и не должен ронять честь мундира.

Начмед Григорий Иванович провёл меня уже известным ему путём до закрытых больших дверей.

— Вот мы и пришли, — почему-то очень громко воскликнул он и указал рукой на эти самые двери, за которыми стояла подозрительная тишина.

— Там точно начали праздновать? — только и успел выговорить я, как в этот момент обе створки дверей распахнулись, в глаза полыхнули разноцветные огни новогодней иллюминации, и мы с начмедом оказались в окружении радостно улыбавшихся, галдевших ярко-разодетых цыганок и цыган с деревянными гитарами, перевязанными красными атласными лентами. Вперёд выступила рослая, дородная цыганка с лицом главной медсестры клиники Людмилы Захаровны с красочным жостовским подносом в руках на котором стоял большой бокал с прозрачным напитком. Она взмахнула рукой, и столпившиеся за цыганами сотрудники клиники вместе с самими цыганами гаркнули: Что может быть прелестнее,

Когда любовь тая,

Друзей встречает с песнею

Цыганская семья.

Нам в дружбе нет различия,

Живя семьей своей,

Мы свято чтим обычаи

И любим всех друзей!

К нам приехал, к нам приехал, Лев Романович дорогой!!!

Я оглянулся на начмеда, но того уже и след простыл.

— Просим вас, Лев Романович, пригубить этот бокал в знак нашей вечной дружбы и признательности! — радостно воскликнула цыганка с лицом главной медсестры и протянула мне поднос с бокалом. Я покачал головой, взял бокал, хотел было просто отпить глоток и поставить его на место. Но в этот же момент, весь коллектив подобно хору Пятницкого заголосил: — Пей до дна, пей до дна, пей до дна!!

Делать было нечего, пришлось под одобрительные возгласы опустошить бокал с водкой. Тут же раздались аплодисменты и вокруг меня завихрился хоровод из молодых цыганок, разодетых в пышные юбки и с распущенными волосами. Они кидали на меня такие озорные весёлые взгляды, что я не удержался и пошёл танцевать с ними, выделывая такие коленца, что сам себе поразился. Присутствующие, увидев это, буквально взорвались возгласами восхищения, одобрения и в пляс пошли уже даже те, кто оставался сидеть за столами. Короче, следующий пять минут в зале стояла, что говорится, пыль столбом от притоптывания десятков каблучков и каблуков, лихих мужских посвистываний и женских возбуждённых возгласов.

— О, это было супер!!! — оглушительно завопил в микрофон неизвестный мне молодой человек с красной бабочкой на шее. Похоже он был ведущим нашего корпоратива. Молодой человек вскочил на небольшую, импровизированную сцену и, держа в левой руке микрофон, правой указал на меня и воскликнул: — А теперь после такого обалденного коллективного исполнения «Цыганочки с выходом» для приветственного слова приглашаем руководителя нашей большой, многопрофильной клиники Анохина Льва Романовича! Просим вас, Лев Романович!

Зал зааплодировал, послышались нестройные выкрики: — Просим! Просим!

Водка уже начала своё коварное воздействие на мой мозг: краски вокруг стали ярче, звуки громче. Я двинулся в сторону сцены и народ вокруг тут же расступился, образовав небольшой коридорчик. Ведущий протянул мне небольшой микрофон и улыбнулся: — Прошу вас, Лев Романович.

Я взял у него рук этот микрофон и, поднеся его к губам, окинул взглядом людей, присутствовавших в зале. Десятки глаз выжидательно смотрели на меня.

— Дорогие коллеги! Благодарю вас за горячий приём, что был сейчас мне оказан. Со мной такое впервые, — улыбнулся я и тут же в зале послышался одобрительный гул. Я кивнул и продолжил: — Очень рад, что оказался здесь сегодня с вами. Как известно, ничто так не сближает рабочие коллективы как ударно проведённый корпоратив. Так давайте же не ударим в грязь лицом и подтвердим эту аксиому!

На этих словах зал взорвался аплодисментами и радостными возгласами.

— Ну, вы даёте, Лев Романович! — неожиданно я услышал рядом с собой голос начмеда Муранова, в котором явно звучало восхищение. — Народ очень сильно одобряет и поддерживает ваш призыв не ударить в грязь лицом. Вы, наверное, проголодались. Пойдёмте вон за тот столик около пальмы. Там уже для нас накрыли горяченькое, — он указал рукой в сторону большого треугольного окна, рядом с которым располагался стол. За ним ещё никто не сидел, а на белой скатерти стояли тарелки с различной снедью. Я, действительно, был голоден и с удовольствием направился в указанном направлении.

Ведущий в этот момент объявил какой-то конкурс и часть людей разделившись на две команды, принялись активно выполнять указания ведущего. Остальные вернулись на свои места за столом, кто-то ушёл покурить, поболтать.

— Лев Романович, а давайте пригласим к нам за стол девушек, — неожиданно предложил начмед и с хитрецой посмотрел на меня: — Пусть украсят нам этот праздничный вечер. Что мы здесь будем вдвоём наблюдать как другие веселятся⁈

— Пусть украсят, — согласно кивнул я. Бокал водки, выпитый на голодный желудок, уже вовсю гулял у меня в крови. Мимолётный, ни к чему не обязывающий флирт сейчас меня, действительно, развлёк бы.

Начмед Муранов посмотрел куда-то в сторону и едва заметно качнул головой. Буквально через несколько минут к нашему столику, улыбаясь, с достоинством подошли главная медсестра (уже успевшая переодеться в красивое платье в пол с декольте) и стройная девушка не старше двадцати пяти лет с копной светло-русых волос и большими выразительными глазами цвета утреннего неба. Чуть смущённая улыбка очень красила её, а тонкая шея и ложбинка в вырезе платья наводили на определённые мысли.

— Это наша новая медсестра Оксаночка, а Людмила Захаровна составит мне компанию, если вы не возражаете, Лев Романович? — широко улыбаясь спросил полуутвердительно спросил начмед.

— И в какое же отделение устроилась Оксаночка? — спросил я девушку, подхватывая с тарелки вилкой маринованный грибочек.

Оксаночка зарделась как маков цвет и трогательно прошептала: — В морг…

Я с трудом смог скрыть своё удивление. Чтобы работать там нужно иметь определённый склад мышления. Хотя чем чёрт не шутит, если ей это по нраву, то пусть работает в морге.

В этот момент мне показалось, что меня окликнула и я, глянув за спину начмеда, неожиданно наткнулся на какой-то странный, умоляюще-виноватый взгляд медсестры Михеевой. Почувствовал, как что-то больно царапнуло меня за сердце и, поморщившись, быстро перевёл взгляд на Оксаночку: — Могу я вас пригласить на танец?

Девушка от неожиданности неловко уронила железную вилку на тарелку и быстро-быстро закивала: — Да-да, конечно, Лев Романович!

— О, отлично! Тогда и я вас, Людмила Захаровна, приглашаю на танец! Танцевать так танцевать! — начмед подскочил к стулу главной медсестры и подождал пока она поднимется со своего места.

Я направился в центр зала, рядом со мной на высоких каблуках пошла медсестра Оксаночка. Она неожиданно начала щебетать о каких-то пустяках, не сводя с меня умильного взгляда. В этот момент мой взор опять столкнулся с печальным взглядом Михеевой. «Что за чёрт!» — подумал про себя я. И в этот момент зазвучала заводная песня «О, Боже, какой мужчина!». Оксаночка тут же принялась выплясывать, неожиданно кидая на меня из-под полуопущенных век призывные взгляды. Мне показалось это забавным. В принципе, с ней можно было бы, наверное, провести время. Но не более…