Половинка (СИ) - Медведская Наталья Брониславовна
– Странно как-то. Столько лет в браке, а теперь всё… – он хотел сказать что-то ещё, но передумал. Опять поднялся со скамьи. – Пойдём, отпразднуем мою свободу.
В кафе он сразу заказал водку и мясо. На голодный желудок опьянел быстро. Голова кружилась, тело перестало слушаться. Он не помнил, как покинул кафе, как добирался до квартиры. Жадно пил воду прямо из-под крана. Моментальными картинками мелькало лицо Полины, а голова была занята бывшей женой. Кадр и перед глазами острое плечо, маленькая крепкая грудь, узкое бедро и мысль, почему Алёна не похожа на себя. Куда делась её полная грудь, нежные мраморные плечи? Почему она пахнет по-другому? В беспамятство сна упал как в омут.
Утром голова нещадно гудела, боль ввинчивалась в виски гвоздями, язык во рту еле ворочался. Придерживая ноющую голову руками, Дмитрий уселся на край кровати. В спальню в его домашней футболке вошла Полина, протянула чашку кофе.
«Ох, нет, – мысли роем пчёл заметались под черепной коробкой. – Придурок! Так я ночью с ней…? Тоже мне растягивал удовольствие, а сам по пьяни переспал. Не опозорился хоть?»
– Извини за вчерашнее. Я немного не в себе. Я не сделал тебе больно? Э мы… того…
– Пей. Больно не было, слишком быстро было.
Вспомнив, что, вероятно, не предохранялся, Дмитрий побледнел. На висках выступили капельки пота.
Будто прочитав его мысли, Полина усмехнулась.
– Не переживай я принимаю противозачаточные таблетки.
Он сделал глоток, поморщился.
– Фу! Без сахара.
– Извини, не знаю твоего вкуса. Мне надо на работу. Я пошла.
Дмитрий вздохнул.
– Спасибо. До встречи.
Проводив девушку взглядом, поставил чашку с кофе на тумбочку. Доковыляв до ванной, включил ледяную воду и минут десять мучил себя. Холодное дрожащее тело растёр до красна махровым полотенцем. В голове прояснилось. А в душе по-прежнему было муторно и беспокойно. Заставив себя выпить сладкий чай с зачерствевшей булочкой, Дмитрий оделся и поехал на работу.
Из-за отвратительного настроения сорвался на ни в чём неповинную уборщицу, зашедшую полить цветы и протереть пол в кабинете. Бабу Галю, проработавшую сорок лет в административном корпусе, побаивалось всё начальство. Суровая женщина была хранителем чистоты и порядка, но при случае если кого-то посчитала вконец охамевшим, могла всё высказать в глаза.
– Дмитрий Ильич, на первый раз вашу грубость прощаю, но будьте добры на десять минут покинуть кабинет, я должна опрыскать азалию и поставить чашки со льдом, иначе ваши капризные растения погибнут. Так и быть сегодня ваш кабинет оставлю немытым и пыльным, можете дальше наслаждаться гневом и злостью.
Дмитрий прикусил язык. Баба Галя единственная правильно ухаживала за его цветами, быстро, чисто убирала кабинет, а протирая пыль на столе, ухитрялась положить бумаги точно на прежние места. Требовательная азалия завелась на работе случайно. Когда сильно заболела мать, соседка принесла ей в палату цветущую азалию, говоря, что этот цветок означает стойкость, выносливость и волю к победе. Мама едва говорила пару слов, но с цветка не сводила глаз, так ей приглянулось красивое растение. Как-то появившись рано утром у свекрови, Алёна с ужасом обнаружила, что цветы опали, а растение увяло. Она тут же унесла цветок из палаты. Позвонив ему, попросила срочно купить другой горшок с розовой азалией и привезти в больницу. Дмитрий объездил все цветочные магазины, благо в Анапе их оказалось немного, и только в одном отыскал нужный куст с полными махровыми цветками. Когда мама проснулась, с радостью обнаружила, что за ночь на азалии распустились новые соцветия.
– Если она выдерживает больницу, то и я справлюсь, – произнесла мать, запинаясь, целую фразу.
Пока мама болела, горшки с азалией постоянно менялись, а она быстро шла на поправку. После выписки дома у родителей на подоконнике тоже появилась азалия. Дмитрий суеверно притащил пару горшков на работу, ему казалось, пока цветок поблизости всё будет в его семье и с родными хорошо. Он отлично понимал: азалия стала его бзиком, но расставаться с ней не собирался, считал её своеобразным талисманом.
Дмитрий едва досидел до конца рабочего дня. Зная, что в баре у Трифа нормальной еды не найдёшь, купил в ресторане армянской кухни три порции хурджина[1]. Официантка вынесла из кухни одноразовые контейнеры. Каждую порцию лаваша с мясом и овощами, похожую на мешочек с завязкой из лука, сначала упаковали в фольгу, а потом опустили в контейнер.
– Полчаса будут горячие. Это я гарантирую, – заявила девушка, отдавая заказ.
Расплатившись, Дмитрий отправился на встречу с друзьями.
В баре за стойкой сидел только Триф. Увидев его, выскочил навстречу. Стукнув ладонью по плечу, пожал протянутую руку.
– Юрка прибудет через двадцать минут, инспектирует свой овощной, что-то там продавщица опять напортачила.
Дмитрий опустил на банную стойку пакет с контейнерами.
– Двадцать потерплю. Жрать хочется до жути, обед сегодня, пропустил. Тогда есть не хотелось, а сейчас от голода аж метелики в глазах.
Триф хмыкнул.
– Бывшая аппетит отбила? Или уже с новой поссорился?
Неожиданно для себя Дмитрий покраснел, вспомнив пьяную ночь после развода.
– С новой не цапался. А бывшей плевать на меня с высокой башни. Холодна как айсберг, будто и не была моей женщиной.
Триф ухмыльнулся.
– А чего ты хотел? Чтобы за штаны цеплялась и ползла следом, умоляя остаться? Будто не знаешь свою Алёну. Это она с тобой мягкая и ласковая, а с нами всегда строгая и саркастичная. Юрку вообще за человека не считает. Ты знал, что она его Алку на дух не переносит, а о нём как о дурачке и тряпке думает. Меня и Соню она тоже недолюбливает. Её за то, что размазня, прощающая мои измены, а меня за неразборчивость в связях. Однажды так и сказала: тебе самому непротивно барахтаться в грязи? Хуже козла вонючего стал. Достойными уважения считает только Филиппа, Юлю, Яна, и ещё свою подружайку Асю.
Дмитрий вытаращил глаза.
– Она тебя обзывала? И о Соне плохо говорила? Почему ни ты, ни Юрка не сказали, что моя жена грубит вам?
Триф засмеялся.
– Это я козёл для неё, а Соне она слова плохого не сказала, не уважала это да, но всегда терпеливо выслушивала её жалобы на меня. А Федотовым могла спокойно и жёстко заявить, что если не оставят свои разборки и ссоры, то путь к вам домой им заказан. Думаешь, почему Алла у вас дома боялась доставать Юрку, а в гостях у других могла закатить скандал, испортить всем настроение. На одном из дней рождения Акси и Саши я сам видел, как Алёна незаметно для всех вывела Аллу во двор и, заломив ей руку, вытолкала за калитку. А потом что-то тихо ей сообщила, и та сникла. Представляешь, базарная баба Аллочка послушалась твою жену и без сопротивления отправилась домой. Вернувшись, Алёна заявила, что Алле стало плохо и Юре лучше пойти за ней, а то вдруг жене понадобится помощь. После этого случая Федотовы у вас дома вели себя как шёлковые. Мне стало любопытно, я задал Алёне резонный вопрос: чем она угрожала Алле? Знаешь, что ответила твоя бывшая?
Дмитрий с ошарашенным лицом слушал друга. Он не подозревал, что Алёна манипулировала его друзьями. Вот тебе и послушная, добрая, уступчивая жена.
– И что же она ответила?
Триф хмыкнул.
– Выказалась в своём стиле. Мол, это меня не касается. Нечего совать нос в чужие секреты, а то любопытной Варваре на базаре нос оторвут. Для неё главное, приятная и доброжелательная обстановка в доме и свои праздники никому не позволит превращать в бедлам и пусть Аллочка самоутверждается в другом месте. Правда эта дура спустя время ещё раз попробовала выкинуть у вас свой номер, результат ты сам знаешь.
– А мне она ничего не говорила, – растерянно протянул Дмитрий. – Я, конечно, знал её отношение к Федотовым, просил войти в Юркино положение, мол, ему и так тяжело, посоветовал на Аллу не обращать внимания. Она такая, какая есть, её не переделаешь. Юра мой друг, поэтому придётся мириться и с его женой. Но понятия не имел, что Алёна по-своему разобралась с закидонами Аллы.
