Наваждение генерального (СИ) - Кужель Маша

И тут я ощутил, как земля уходит из-под ног. Колени подогнулись, и мир резко наклонился, тьма поглощала в меня. Последнее, что я почувствовал - прикосновение мягкого ковра к моей щеке, и затем свет окончательно померк.

Глава 53

Станислав

Бип... Бип... Бип...

- Стас? Ты меня слышишь?

Голос пробился сквозь мутное марево моего сознания. Я моргнул, щурясь от яркого света. Каждая попытка открыть глаза ощущалась как удар по вискам.

- Гоша? - прошептал я слабым голосом.

Комната медленно обретала очертания: белые стены, резкий запах антисептика, монотонный писк приборов. Больница. Меня захлестнула ледяная волна осознания - сюда попадают, когда все идет совершенно не по плану.

- Очнулся! - Гоша наклонился ближе. Его рука легла мне на плечо, сжала его - не столько для утешения, сколько чтобы убедиться, что я ещё здесь. - Ребята, он пришёл в себя!

Я попробовал подняться, но тело словно налилось свинцом. Голова была тяжелой, мысли вязкими.

- Передоз... - Это слово всплыло в голове, как змей.

Неужели я действительно дошёл до этого?

- Чёрт, - пробормотал я, уставившись в потолок. - Я, что…?

Это даже не вопрос, я все понял по его глазам. Все вокруг меня подтверждало мои подозрения, игла в руке и запах больницы были неопровержимыми доказательствами.

- Полегче, брат, - сказал Гоша, его голос звучал мягко, но с оттенком чего-то ещё. Что это было? Разочарование? Жалость? Скорее всего, и то, и другое. - Ты всех нас здорово напугал.

- Напугал - мягко сказано, - попытался я усмехнуться, но это скорее было похоже на кривую гримасу.

- Отдыхай пока, Стас, - тихо добавил он, положив руку на моё плечо. Мир вокруг снова начал расплываться, медленно растворяясь во тьме.

На следующий день я проснулся опять. На этот раз сознание было яснее, но боль осталась - тупая, давящая.

- Стас, ты серьезно все это? Наркота?! - в тоне Гоши звучала смесь гнева и недоумения.

Я хотел фыркнуть или закатить глаза, но сил не было даже на это. Вместо этого я выдавил из себя хриплое оправдание, больше похожее на жалкий лепет.

- Я просто хотел забыться. Отвлечься.

- Отвлечься? - переспросила мама, сжимая мою ладонь. Она сидела у койки, а за её спиной молча стоял отец. Ева, с глазами полными слез, теребила рукава свитера.

- Можно было найти миллион других способов, - сказала мама, её голос дрожал.

- Выговориться близким, съездить куда-нибудь, на кружок кройки и шитья записаться, - добавила Ева с натянутой улыбкой, явно пытаясь разрядить обстановку.

- Что угодно, только не это, - наконец произнес отец. Его голос был тяжелым, как бетонная плита, и его разочарование оседало на моей груди, затрудняя дыхание.

- Все это не поможет мне, - прохрипел я. - Я пробовал.

- Ничто не стоит такого риска, сын, - продолжил отец.

- Риска? - повторил. - Самый большой риск был, когда я решил, что могу быть нормальным человеком. Кем-то, кто достоин...

Я осёкся, потому что образ Ульяны снова вспыхнул в моем сознании. Тепло, которое казалось исходило от неё всегда и везде, - всё это теперь казалось недосягаемым.

- Да пофигу уже, - продолжил я через стиснутые зубы. - Мне уже на все похеру. Жалко, что не сдох.

- Стас, сыночек, ты должен понять... - начала мама, срываясь на тихий всхлип.

- Понять? - перебил я. - Что тут понимать? Я сам все растоптал. Ради чего?

- Мы все ошибаемся, - вмешался Гоша.

- Конечно. Только вот не у всех случается такой пиздец, - огрызнулся я.

- Хватит, - твёрдо произнёс отец. - Это сейчас не имеет значения. Главное - вытащить тебя отсюда и поставить на ноги.

- На ноги, - повторил я, криво улыбнувшись. - А смысл?

- Стас, посмотри на нас всех и еще раз скажи, что у тебя нет смысла жить, - сказала Ева, с силой сжимая мою руку. - Да как только у тебя язык поворачивается!

- Он пока еще, очевидно, туго соображает, Ев, - добавил Гоша, на удивление тепло, без обычного сарказма.

Я закрыл глаза, чтобы спрятаться от боли. И провалился во тьму.

Глава 54

Запах свежесваренного кофе был единственным, что удерживало меня в реальности, пока я стоял, опершись на прохладную столешницу на кухне.

- Братан, видок у тебя, конечно, - сказал Георгий, окинув меня взглядом. - В гроб краше кладут.

Я фыркнул, сжимая горячую кружку в руках.

- Спасибо. Напомни, почему мы пьем кофе без коньяка? - попытался пошутить я, но в голосе было больше усталости, чем веселья. - Физически я, может, и прихожу в норму. Но внутри... - я замолчал, чувствуя, как ком подступает к горлу при одной мысли о Ульяне.

- Хреново?

- Не то слово. Никогда не думал, что буду так себя чувствовать из-за женщины, - признался я, почти шепотом. - Меня словно катком переехало.

Гошан молчал несколько секунд, затем поставил кружку на стол.

- Я тоже так думал когда-то. А потом… Помнишь, когда я встретил Вику? - начал он задумчиво. - Это было что-то с чем-то... Я сразу понял, что она - та самая, любовь всей моей жизни. Раньше я думал, что это все сопливые россказни для баб…

Я скептически посмотрел на него.

- Сейчас ты начнешь мне загонять всякие слащавые подробности? Потому что, если да, я начну швырять в тебя всем, что попадётся под руку.

Он покачал головой и с горькой усмешкой сказал:

- Нет, я вижу, как ты смотришь на Ульяну, Стас, - так же, как я смотрел на Вику, когда понял, что она та самая.

- Гош, о чём ты...

- Послушай, - перебил он. - Я не говорю, что это будет легко. Но, братан, если кто и может все понять, так это Ульяна. Иди к ней, упади в ноги и умоляй простит тебя дурака.

Искренность в его голосе поразила меня. Я отвернулся, глядя в никуда. Мои мысли были миксом из страха и тоски. Неужели я действительно мог еще надеяться на что-то?

- Гош, ты говоришь так, будто я не просрал все, что только можно, - пробормотал я с горечью.

- Стас, - твёрдо сказал он. - Ты слишком недооцениваешь и себя, и её, если уж на то пошло. Ты не сможешь прятаться в этой квартире вечно.

- Легко тебе говорить. Сам ты такого поди не вытворял.

- Может, и так, - согласился брат. - Но, знаешь, попытаться-то стоит. Что тебе терять?

Я фыркнул, звук вышел скорее горьким, чем смешным.

- Я предал Ульяну... Тут уже не отмотаешь назад.

- "Предал" - это слишком громкое слово, не находишь? Ты действительно её предал? Или просто драматизируешь?

- Поверь мне, "драматизирую" - совсем не то слово. То, что я сделал, простить нельзя. Да я ей в глаза посмотреть не смогу!

Гоша подошёл ближе, он смотрел на меня со смесью любви и сожаления, словно я был каким-то больным.

- Я понимаю, что всё непросто, что тебе больно. Но все наладится.

- Гош, - начал я почти шёпотом. - Я не могу, я не знаю, как все это исправить.

- Я тебе помогу. Не обязательно тащить это всё одному.

Я почувствовал тепло его братской заботы. И на мгновение я позволил себе роскошь положиться на кого-то другого.

- Спасибо, Гош, - наконец выдавил я. - Но есть вещи... есть вещи, которые настолько растоптаны, что их уже не собрать воедино.

- Ты действительно так считаешь? - Он положил руку мне на плечо. - Или это страх в тебе так говорит?

- И то, и другое, - признался я, потому что врать Георгию не имело смысла. Он читал меня, как открытую книгу. - Но в основном страх.

- Тогда борись с ним, - настоял он. - Борись за неё, за то, что у вас было. Не дай прошлому диктовать твоё будущее, Стас. Ты сильнее, чем думаешь. Ты всегда был сильнее.

Его слова эхом отозвались у меня в голове. Был ли я сильным? Или я был мастером притворяться?