Школа жён - Виткевич Магдалена

– Какие вещи? – удивилась Миська. – Как это? Я ни о чем таком не знаю.

– Хорошо, вернемся к делу позже. Михалина, хочешь работать у меня? Для начала на ресепшен. Думаю, нам не хватает кого-то вроде тебя.

– Это Янек поговорил с вами?

– Он, – с улыбкой подтвердила Эвелина. – Знаешь, еще вчера мы думали, что все это примет совсем другой оборот.

– Как чудесно! – крикнула Миська и бросилась к Эвелине с объятиями. – Но есть одна беда: мне придется время от времени ездить в Варшаву. Мне нужно закончить парикмахерскую школу. И маму навещать.

– Мися, ты здесь не в тюрьме. Это обычная работа. Жалованье, даже комнату свою получишь. Хотя мне почему-то кажется, что тебе больше подойдут апартаменты Янека в гостевом доме за воротами…

– Я не знаю, захочет ли он меня… Я сделаю все, чтобы…

– Мися!

– Я сделаю все, чтобы быть счастливой! – весело воскликнула Михалина.

– Ну хоть чему-то ты здесь научилась, – улыбнулась хозяйка. – Оставь телефон и возвращайся к себе. Мы постепенно уладим этот организационный беспорядок. Еще несколько дней, и все должно вернуться к нормальной жизни.

Михалина побежала в комнату, даже не побежала, а полетела, потому что как на крыльях. В дверях она столкнулась с Янеком.

– Эвелина дала мне работу! – кричала она. – Настоящую работу! Зарплату, отпуск, даже комнату мне здесь дадут!

– Чудесно! – воскликнул обрадованный Янек. – А разве ты не можешь жить у меня?

Михалина задумалась.

– Янек… А мы могли бы, например, сначала просто… просто посмотреть… как пойдут дела… Чтобы немножечко скучать друг по другу? Нет, ты не подумай, что я не хочу быть с тобой, просто я боюсь, что снова наделаю каких-нибудь глупостей… Понимаешь?

– Конечно, понимаю. Сделаем всё, как скажешь. – Он обнял ее и уткнулся носом в ее шею. – Ну а любовью мы будем заниматься или нет? – спросил он шепотом.

Михалина рассмеялась:

– Будем. Хоть прямо сейчас!

Вечером Эвелина пригласила всех на праздничный ужин и попросила одеться соответственно торжественному моменту. В распоряжении девушек было множество нарядов, висевших в большой гардеробной. Михалина сделала, наверное, пять укладок. И осталась очень довольна результатом своей работы.

Юлия выбрала воздушное зеленое платье с вырезом на спине, доходившим до ягодиц. Когда они спускались к ужину, Конрад не удержался и запустил руку в этот вырез. Как обычно, белье она не надела. Известное правило «Школы Жён».

– Да… Покрой что надо… Волнует… А знаешь что, давай сбежим с ужина, как только сможем?

– Конрад! – воскликнула Юлия с притворным возмущением. – Оставь мою попу в покое!

Михалина уговорила Ядвигу надеть что-то посексуальнее:

– Ягодка, ты должна смелее демонстрировать бюст. Пожалуйста, ради меня, надень вот это. – Она протянула ей юбку-карандаш до колен и приталенный пиджак с доходящим чуть не до пупка глубоким кроем горловины. – Ты прекрасна!

Восхищение Миськи убедило Ядвигу остаться в этом наряде. А подобрать под это чулки и шпильки было уже делом техники. Ядвига чувствовала себя как на выпускном балу. Даже на свадьбе она не была так стильно одета. Конечно, о ее волосах Миська тоже позаботилась.

Ну а сама Михалина?

Она выбрала для себя длинное кремовое платье из креп-жоржета. Тонкий, воздушный, сам материал был и произведением искусства, и художником: он скрывал то, что должно скрывать платье, но вместе с тем подчеркивал красоту того, что скрывает. И любая, надевшая такое платье, становится наваждением… А уж что говорить о девятнадцатилетней девочке.

– Белье не надевай. Пожалуйста… Я хочу, чтобы мы смогли воспользоваться любой минутой, – попросил Янек.

– Ладно, подумаю, – ответила Михалина с загадочной улыбкой. Прошли те времена, когда она по первому зову мужчины исполняла все его прихоти. – Все зависит от того, как ты будешь вести себя. Может, и сделаю, как ты просишь.

Все были в полном восторге, шли как на свой первый бал. Но больше всех радовалась Эвелина:

– Девушки, обычно мы устраиваем такой прием в конце курса. Вручаем дипломы, радуемся тому, какие изменения произошли в каждой из вас… Но я думаю, что после вчерашнего нервного дня, наверное, стоит расслабиться и отпраздновать статью, появления которой все мы так боялись.

В ресторан вошел Вальдемар и что-то шепнул на ухо Эвелине. Та в изумлении отдала ему микрофон.

– Дорогие мои, я не привык перебивать прекрасных дам, но иногда мужчина тоже должен что-то сказать. Вы все очаровательны. Вы все проделали громадную работу над собой. Но нас не было бы здесь сейчас, если бы не одна женщина, которая встала перед боссом! Надеюсь, у Эвелины прошла злость на нее!

В ресторан вошла Анна, а вернее, Эльжбета, та самая корреспондентка, из-за которой и разгорелся весь сыр-бор.

Все встретили ее аплодисментами. Виновница события подошла к микрофону.

– Спасибо, девочки. Признаюсь, есть у меня медальон, я все фиксировала. А когда пересмотрела все свои материалы, поняла: именно так, тихо, по-семейному, без лишних фанфар делаются все великие дела, значимость которых становится ясной только со временем. Я хотела бы поблагодарить Эвелину за прекрасную Школу, которую она создала. И вас за то, что вы такие, какие вы есть. И простите, что я иногда надоедала вам, совала свой нос в, казалось бы, не свои дела и…

Да, есть у журналистов такой грешок: если сядут на своего любимого конька – нипочем не остановишь. Но здесь в роли редактора выступила Михалина, взяла микрофон и объявила:

– Ладно, девочки. Хватит этих речей. Здесь танцы, гулянье, веселье, а тех, кто хочет посмотреть программу, какую Аня – до сих пор не могу выговорить Эльжбета – сняла о нас, я приглашаю в телегостиную.

С экрана телевизора на них смотрела Эвелина и говорила о том, как важно женщине поднять свою самооценку, как важно зажечь в своих глазах огонь желания жить:

– Все зависит только от тебя самой. Важен взгляд, твой взгляд. И тогда в глазах смотрящего появится твоя красота.

Много еще чего говорила… В принципе, все, что они и так уже знали… После занятий в «Чувственной Школе Жён».

Репортаж не ограничился показом занятий в Школе. На экране проплывали красоты местного пейзажа, роскошь пансионата, но (и это самое главное!) все лица были заблюрены. Так что кроме приятных воспоминаний просмотр принес нескрываемое облегчение.

Это был напряженный, насыщенный событиями день.

В одиннадцать вечера Эвелина устроила прессконференцию перед пансионатом. Главные участники – она, Конрад и Вальдемар – сидели за столиками, место для Моники осталось пустым, потому что Моника, как это за ней водится, исчезла не попрощавшись. Громадное облегчение для Юлии, которой соперницы не были нужны.

Впрочем, она зря беспокоилась – в голове и в сердце у Конрада не было места для соперниц, да и на конференции он никак не мог сосредоточиться. Он мечтал только о том, чтобы погрузить свою руку в призывный вырез платья Юлии, снова потрогать упругую попу.

Моника – закрытая глава, глава, к которой, конечно, не будет возврата. Теперь его ждет новая, пока еще только начатая книга. Книга, в которую он впишет только самые прекрасные моменты.

Очередной день в «Школе Жён», первый после бури, поднятой статьей. Все шло согласно плану. Эвелина купила телефонную станцию с автоответчиком, на котором собирающиеся записаться дамы легко могли оставить свои данные. Все вздохнули с облегчением, потому что, наконец, снова стало тихо и спокойно. Своему плану следовала Юлия, которая сразу же сбежала с занятий сумасшедшей художницы, учившей лепить какую-то ерунду из соленого теста. На это у Юлии не было ни желания, ни способностей. В отличие от Михалины, создававшей настоящие шедевры. – Конрад, я снова сбежала. А что? Имею право: мне тут постоянно говорят, что я могу делать все, что захочу, что это не тюрьма, не институт… Впрочем, и в институте посещение лекций не было обязательным. – Да, но в институте надо было сдавать экзамен, – улыбнулся Конрад. – Думаешь, без посещения лекций ты бы его сдала? – На что ты намекаешь? Что у меня в каком-то деле навыков недостаточно? Может, хочешь еще раз убедиться? – озорно спросила она. О чем он там подумал – неизвестно, только загадочно улыбнулся: – Знаешь что? А давай возьмем лодку и уплывем куда-нибудь… Подальше от них всех. Чтобы можно было уединиться, свободно поговорить и… Ну и все прочее… – Прямо сейчас? – спросила Юлия. – Прямо сейчас. Идем.