Измена. Первая любовь предателя (СИ) - Баркли Рика

— У меня вообще-то следующий заказ, — бурчит недовольный водитель такси. — Вы либо выходите, либо доплачивайте. Время — деньги!

Рома продолжает смотреть на меня пристальным и требовательным взглядом. А я только губу закусываю.

— Ладно, — киваю. — Пойдем домой. Только завтра с утра тихонько уйдешь, чтобы никто тебя не видел. Ладно?

— Даш, ну что за детский сад?

— Это не детский сад, Рома! Я так хочу! Сначала нужно все объяснить Максу и Олесе, а не вводить их в состояние шока твоим резким возвращением.

Царицын расплачивается с водителем, и мы вместе крадемся по нашему участку к крыльцу.

— Поднимайся наверх, а я цветы в вазу поставлю, — шепчу я, разуваясь прямо в темноте.

— Хорошо, — отзывается Рома и тихо, на цыпочках, движется к лестнице.

Я замираю, провожая его тревожным взглядом. Половицы скрипят. Еще и Томас начинает мяукать, как безумный.

Зря мы, наверно, все это затеяли.

Могли бы и потерпеть. Сначала рассказать все детям, и только потом снова ночевать все вместе. Но как уж тут держаться, если обоим невтерпеж?

Прохожу на кухню не включая свет. Насыпаю Томасу корм в миску, лишь бы он верещать перестал.

Достаю с верхней полки вазу, наливаю в нее воды. У самой от предвкушения внизу живота приятное тепло растекается. Представляю, как Рома прижмет меня к стене, жадно вопьется в мои губы и заставит получить самый сладкий оргазм.

Он меня наизусть знает. Каждую эрогенную точку, каждую клетку моего тела. И с ним я всегда раскрываюсь, как цветок.

Ставлю вазу на стол, а затем снимаю ленточку с букета. Ставлю розочки в воду по одной торопливо. В тишине дома слышу, как стучит мой учащенный пульс.

Мне уже не терпится закончить с цветами и пойти в спальню, где меня ждет мой муж!

Замираю, когда слышу приближающиеся шаги.

Олеся включает свет и сонно жмурится.

— Как встреча? — тихо спрашивает дочка, проходя вглубь кухни.

Олеся подходит к полкам, хватает стакан и наливает себе воды.

— Все хорошо прошло, — отвечаю я.

— Что вы с папой решили?

Я шумно вздыхаю.

— Решили, что… что не станем разводиться, — пожимаю плечами я и скованно улыбаюсь.

— Вот как, — резкий голос сына заставляет меня вздрогнуть и обернуться.

— А вы чего не спите то все? — строго интересуюсь я.

— Да уснешь тут с вами! — возмущается сын.

Проходит ко мне и выдвигает стул. Садится напротив и смотрит на меня пытливым взглядом.

— Что хорошего тебе рассказал отец? — выразительно приподнимает бровь Макс.

— Ну, мы выяснили, что он… не изменял мне.

— Но вел себя, как придурок, — выплевывает сын, скрещивает руки под грудью и вальяжно раскидывается в кресле.

В пижаме с машинками он выглядит гораздо младше своего возраста, но это его слишком суровое выражение лица просто вводит меня в ступор.

— Макс, каждый человек может ошибиться, — тихо отвечаю я. — Да, ваши родители тоже не святые люди. И у нас не всегда все гладко в отношениях.

— Но вы же всегда миритесь! И сейчас тоже! — Олеся садится на край стола и осматривает свежие цветы. — Букет очень красивый. У папы хороший вкус!

— В любом случае, отец себя вел, как неандерталец! Вместо того, чтобы сразу извиниться перед тобой, он думал о своих сделках и миллионах! — фыркает Макс.

— Ну и правильно, — скалится на брата Олеся. — Мужчина всегда должен думать о деньгах!

— А еще ты спалила его на свидании с любовницей, — прищуривается сын. — Это что по твоему, не измена?

Я больно прикусываю кончик языка.

В чем-то мой ребенок прав.

Я слишком быстро поплыла, окунувшись в воспоминания прошлого. И простила Рому, как по щелчку.

А надо было еще подумать, носом поводить.

Но кому надо? Я ведь хочу быть честной. И счастливой. Даже если для этого счастья на какие-то моменты придется закрыть глаза.

— Мам, неужели ты реально думаешь, что после папиных выкрутасов у нас получится быть одной семьей? — гневно интересуется Макс.

Я стараюсь подобрать слова, чтобы успокоить сына. Но в голову ничего не приходит, лишь всякая ерунда. Подставили папу, он запутался и ошибся, нашу семью хотели разбить недоброжелатели… Кажется, что для Макса это все сейчас не имеет смысла.

И только я распахиваю рот, чтобы ответить уже хоть что-то, как Олеся изумленно приподнимает брови и таращит глаза в сторону дверного проема.

— Папа? — удивленно выдыхает дочка. — А ты тут что делаешь?

Глава 51

— Я вернулся домой, — произносит Рома как-то немного пафосно, и даже руками разводит с улыбкой на лице.

Я закусываю губу и встревоженно наблюдаю за реакцией детей.

Олеся приподнимает брови еще выше, и в ее глазах загорается радостный блеск. В моей девочке я не сомневалась. Она любит папу, и, наверно, в тайне ждала, что мы помиримся. Хотела этого, хоть и не говорила, чтобы не капать мне на мозги и лишний раз не выводить из себя.

Она знает, что простить предательство не просто. Но ведь каждый ребенок эгоистично хочет жить в полной любящей семье. И если такая семья рассыпается, дети имеют право ждать воссоединения родителей не смотря ни на что.

А вот Макс…

У Макса дергается верхняя губа, а светлые глаза сына наливаются темнотой.

— Мы тебя вообще-то не ждали, — заявляет сын и смотрит волком на своего отца.

Я молчу. Не хочу встревать. Это Рома должен оправдываться и возвращать доверие сына.

— Мам, а у тебя что, совсем мозгов нет? — фыркает Макс, метнув в меня ледяную молнию своего дерзкого взгляда.

Я даже вздрагиваю, как от пощечины.

— Не говори так, — строго выдает Рома. — Извинись.

Сын встает медленно. Упирается руками в стол. Напряженный и нервный.

— Я больше не верю в вашу любовь, — выпаливает Макс. — После всего, что ты натворил, любовь просто невозможна. У вас нездоровые отношений! Токсичные!

— Сам ты токсичный! — пикает Олеся, но тоже получает от брата такой бешеный взгляд, что язык прикусывает.

— Выйдем на разговор? — предлагает Рома. — Одевайся, я жду тебя на улице.

— Я с тобой никуда не пойду!

— Давай, Макс! Хватит говниться, — Царицын прищуривается.

Я стою, словно на гвоздях. Боль через ноги проходит и в душу проникает. И мне как-то неловко от того, что дети вот так нас с Ромой поймали.

Как-будто это Макс с Олесей мои родители, а я малолетняя дурочка дочка, которая ночевать своего парня притащила.

Глупо это.

Когда Рома уходит на крыльцо, Макс еще пару минут мнется возле стола. Мы с Олесей молчим, только взглядами обмениваемся.

— Ладно, — вздыхает Максим. — Но это вы все простить готовы! — грозит нам с Олесей пальцем. — А вот я никогда отцу этого не прощу и никогда его предательства не забуду.

Наблюдаю, как сын шнурует зимние ботинки и накидывает на себя куртку. Даже любопытно, что Рома ему говорить будет.

Понятно, что все объяснит и расскажет. И про Милану, которая, кажется, спелась с Настей, и про подставную измену в отеле после встречи выпускников.

Входная дверь гулко хлопает, запуская в дом прохладу. Сквозняк крадется по ногам.

— Мам, — с улыбкой шепчет Олеся. — Ты правда простила?

Дочка такая трепетная и взволнованная сейчас, но это от счастья.

Да и я тоже. Меня накрывает теплыми волнами, и я просто растаять готова. У меня на душе весна. Капель звенит и птицы поют. По-другому это состояние и не объяснишь.

Эйфория от нашего с Ромой свидания. Все наконец-то встало на свои места. Я выдохнула с облегчением.

И я рассказываю Олесе обо всем, что мне самой только сегодня стало известно.

Рассвет будет еще не скоро. Пока в небе горят точки далеких звезд, рассыпанные кем-то по чернильном небу, и луна ярко светится прямо у меня над головой.

— Я даже слушать тебя не хочу, — цедит Макс сквозь зубы. — Вышел только из уважения к маме.

— Мы с мамой правда друг друга любим, Макс. В этом мы тебя не обманывали.

— Она — да. А вот ты… — презрительным взглядом проходится по моему лицу.