Мой враг (СИ) - Сергеева Елена Владимировна

Перестаю хмуриться, подтвердив тем самым известный факт, что женщины любят ушами, и тотчас забываю о неприятных мне словах.

Войдя в квартиру, мы сразу ощущаем неповторимый запах домашней еды и, переглянувшись, улыбаемся. Выдыхаю – ужин будет.

Бабушка выходит на шум, ведя себя сдержанно, но я рада и этому – по крайней мере, она не откровенно пренебрежительна. Максим дарит ей шикарный букет, и та благодарит его и уходит.

Моем руки, брызгаясь, как дети, и целуясь в паузах, после чего появляемся на кухне. Стол накрыт и выглядит очень хлебосольно. С надеждой думаю, что, может быть, все пройдет, как я хочу.

Садимся, начинаю ухаживать за Максом, наполняя его тарелку. Потом кладу себе. Бабушка тоже усаживается за стол, но не притрагивается к еде, а в упор рассматривает гостя.

– Ну что, молодой человек, поведайте нам, какие планы у вас насчет Ники? – неожиданно напрямик спрашивает она.

Давлюсь и кашляю. Макс стучит мне по спине, а потом спокойно произносит:

– Зову Нику переехать жить ко мне в Питер.

– Вот как? – приподняв брови и выказывая чересчур наигранное удивление, выдает она, после чего уточняет: – В качестве кого?

– Бабушка! – вмешиваюсь я и бросаю на нее укоризненный взгляд.

– В качестве моей девушки, – так же спокойно отвечает Макс.

– То есть в качестве жены вы ее не рассматриваете?

Я готова убить ее взглядом за

ее

бестактные вопросы, но она словно не замечает, как я на нее смотрю.

– Я не думал об этом.

Она усмехается.

– Вот видишь, Ника, он даже не думал о том, чтобы ты была его женой. Ты и так ему дала все, что ему было от тебя нужно.

– Я вовсе не это имел в виду, – возражает он и откладывает приборы.

Я вижу, как МММ сдерживает себя, чтобы не сказать ей что-нибудь похуже, и, понимая, что ничем хорошим этот едва начавшийся ужин не закончится, поднимаюсь.

– Не понимаю, зачем надо было стараться и готовить столько еды, чтобы потом все испортить, – бросаю ей, взяв Максима за руку.

Выходим из-за стола, так ничего и не попробовав.

– С ужином была твоя идея, – парирует бабушка. – Я уже не раз говорила: он не подходит тебе.

Одолевает желание вернуть время назад, чтобы ничего подобного не было, чтобы ничего из сказанного ею Максим не слышал. Как жаль, что этого нельзя сделать.

Не желая оставлять Макса одного, тащу его в свою комнату за сумкой. Хорошо, что я собрала ее заранее, и нужно просто взять ее и уйти.

Уже в дверях, увидев, что у Макса мои вещи, бабушка восклицает:

– Куда это ты собралась?

– Подальше от тебя, – огрызаюсь и тяну МММ за собой, чтобы поскорее уйти от моей несносной бабушки.

– Ника, ты ведешь себя как девушка по вызову, – кричит она мне вслед. – Он приехал, и ты все бросаешь и бежишь в его кровать. А ты уверена, что там, в Питере, он не спит с другими?

В этот момент я хочу закрыть Максу уши, чтобы он не слышал этих слов. Мне стыдно за нее. Даже если бабушка так думает, она не имеет права разбрасываться обвинениями, не имея в запасе убедительных доказательств.

Максим, увидев мой убитый взгляд, притягивает меня к себе и целует в щеку.

– У меня никого нет в Питере.

Киваю. Я и так знаю это, но от его слов мне становится лучше.

Выходим из подъезда и направляемся к машине, которой за время нашего злополучного ужина никто не воспользовался. Гостиница, поход в ресторан и очередной секс. Вот что в наших ближайших планах.

Глава 6.1

Разве может быть что-то лучше, чем просыпаться от поцелуев любимого мужчины? Такое утро никогда не может быть плохим.

Я еще никак не могу открыть глаза, но уже отвечаю настойчивым губам Макса и жмусь к нему, чтобы стать ближе.

– Просыпайся, – шепчет он мне в ухо, и миллиард мурашек разбегаются по всему телу, будоража меня. – Нечего терять время.

Наконец, размыкаю глаза и с бесконечной нежностью смотрю на лицо любимого мужчины. Потормошив его и так взлохмаченные волосы, я, ехидно улыбаясь, предлагаю:

– Может, вообще не будем спать?

Макс улыбается мне моей любимой улыбкой и отвечает:

– Надо попробовать.

МММ закидывает меня на себя, и я оказываюсь сверху. Он нечасто отдает мне главенствующие роли в сексе, ему нравится, когда я, взбалмошная и своевольная, оказываюсь послушной девушкой, поэтому я радуюсь и удивляюсь одновременно.

– Я еще не проснулась, – вместе с тем предупреждаю его.

– Я разбужу тебя. В процессе.

Ухмыляюсь, а Макс садится в кровати, упираясь спиной об изголовье, не снимая меня с себя, и становится очень близко. Обдает жаром от его перемещения, а когда он начинает меня целовать, то отключается все, кроме желания принадлежать ему.

После утреннего секса отправляюсь в душ, а потом мы завтракаем в кровати.

Смотрю время на телефоне и огорченно констатирую:

– Нам пора собираться. Скоро надо освобождать номер.

– Нет, – выдает он, не выпуская меня из своих объятий.

– Как понять – нет? – удивляюсь я.

– Я продлил время. Не на улицу же нам идти! До поезда еще долго.

– Можно было ко мне.

Усмехается.

– Я решил пощадить твою бабушку. Я ей явно не нравлюсь.

– Главное – ты нравишься мне! Безумно нравишься!

Макс притягивает к себе и целует, но нас разъединяет мой вечно не вовремя звонящий телефон.

Поворачиваю его экраном к себе, и мы синхронно читаем имя звонившего человека. Макс отпускает меня, и я, еле скрывая раздражение, что Миша звонит не вовремя, с ноткой холодности отвечаю:

– Да!

– Ника, твоей бабушке плохо, она потеряла сознание. Я вызвал «скорую». Приезжай скорее.

Первую секунду зависаю от шока, а потом бормочу:

– Да, спасибо… Сейчас приеду.

Разъединив вызов, объясняю Максу: – Бабушке плохо. Отвези меня домой…

Мы быстро одеваемся, покидав в сумки свои вещи, сдаем ключи от номера и бежим к на ходу забронированной машине. После, превышая скорость и указания светофора, мчим к моему дому.

Я не поднимаюсь по лестнице – я взлетаю. В голове мелькают ужасные картины прошлого: смерть родителей, смерть Веры, и я панически боюсь, что доберусь до квартиры и мне сообщат еще об одной трагедии в моей жизни. Несмотря на все наши конфликты и недоразумения, я люблю ее, и она для меня единственный оставшийся близкий родственник (я не беру в расчет бабушку, живущую в Санкт-Петербурге, поскольку она была и остается чужим для меня человеком).

Ворвавшись в квартиру, я сталкиваюсь с Мишей, он как-то странно опускает глаза, увидев меня, и сразу бормочет: «Раз ты пришла, я пойду». На ходу кивнув ему, спешу к бабушке.

Едва попадаю в комнату, в нос отдает корвалолом, в сердце страхом. Бабушка неподвижно лежит на диване, и я, подлетев к ней, опускаюсь возле нее на пол и беру за руку.

Она приоткрывает глаза и жалобно тянет:

– Никуся...

Не обращаю внимание на это жуткое прозвище и спрашиваю:

– Врач был? Что сказал?

Она помотала головой.

– Мне уже лучше… Я попросила Мишу отменить вызов.

– Отменить вызов? – переспрашиваю я в растерянности. В голове всплывает картинка прячущего глаза друга детства.

– Почему?

– Мне лучше. Я просто переволновалась… но сейчас ты рядом… теперь все хорошо. Ты же не будешь меня больше расстраивать?

Скептически смотрю на нее, но не решаюсь озвучивать свои сомнения.

Поднявшись на ноги, бросаю ей «Я скоро» и так же быстро исчезаю из комнаты, как и появилась.

Встретив в коридоре Максима, на ходу прошу:

– Подожди меня. Я сейчас.

Вылетев из квартиры, звоню в дверь Миши. Он открывает мне ее и тут же снова прячет глаза.

– Что случилось?

Смотрю на него и чувствую, что начинаю злиться. Злиться оттого, что предполагаю, что все это афера моей неугомонной бабушки и человека, которого до недавних пор я считала своим лучшим другом. Да, я не уверена на сто процентов, это исключительно моя интуиция, но, идя, как всегда, ва-банк, я знаю, что легко определю по его поведению и эмоциям, оправданны ли мои предположения.