Исцели меня прикосновением (СИ) - Грейси Анна

Его лицо становиться озлобленней, в глазах неукротимый огонь, которым он готов испепелить всё вокруг. Кажется ещё чуть чуть и он набросится на Яну, свернёт ей шею.

— Сгораю до тла, а потом как проклятый феникс возрождаюсь из пепла, чтобы умереть вновь. Даже у осуждённых есть возможность раскаяться, есть шанс на то, что их простят. Хотя бы крошечная надежда, а ты её гробишь ещё в зародыше. Я не могу так больше, Яна! Не могу!!!

Не успеваю понять, как его рука оказывается на тонкой шее. Прекрасные девичьи глаза расширяются, а губы издают хрипловатый полустон.

Она бьётся в его безжалостных руках мелкой птицей, попавшей в губительные сети. Хладнокровно и необдуманно, ледяной мальчик стирает крупицы надежды, забирая последние вздохи.

Глава 31

Крид

Я вознесу тебя к небесам Или ввергну в палящую бездну. Прислушайся в миг в голове к голосам: Уверен ли ты, что просто так я исчезну?

Полина Домино

Усмехаюсь вспоминая недавно прочитанный отрывок стиха на страничке знакомой. Сейчас, он словно отражает суть произошедшего.

По раскрытым зонтам тарабанят мелкие капли дождя. За городом ветер завывает сильнее, покачивая макушки деревьев стоящих в нескольких метрах от нас. Он забирается под лёгкие одежды, заставляя дрожать от холода. То ли тело сковывало и изводило в лихорадке совсем иное.

Я смотрю на хмурое небо и серые лица окружающих. Говорят, в черном есть особая магия, но для меня это цвет конца и безнадёжности. А здесь все были в черном.

Небо прекрасно, в отличие от людей. Они даже сейчас умудрились нацепить на себя маски наигранных эмоций: тоска, жалость, сожаление. Они пытаются поддерживать, только возможно ли это? Их души давно мертвы. Погребены за слоями такой же сырой земли, на которой мы стоим.

Ветер раздувается с новой силой заставляя сжиматься и морщится.

Вновь перевожу взгляд к небу, а затем к деревьям, подмечая особый контраст. Они как адское пламя пылают среди окружающей меня бесцветности и тоскливости.

В осени есть особая прелесть, только сегодня всё омрачалось печальными событиями.

— Надо бы Влада проведать, поедешь сегодня со мной? — рядом становится Саша.

— Конечно. Тошно уже смотреть на это шоу. Как он там, кстати?

— Лицо осунулось, в глазах пустота, да что уж там говорить… — пространство пронзают протяжный вопль и всхлипывания. Искренние эмоции наблюдаются лишь у близких, они разрывают душу на части, оставляя в горле тяжёлый ком.

— Терзания съедают его. Кажется он не понимает до конца… Не может смириться.

— Это его осознанный выбор. Он ведь…

— Не могу больше. Идём. Сейчас наша поддержка для него важна.

— Согласен.

Мы медлим. Сидим долгое время в машине не решаясь выйти. На самом деле мы ему не нужны. Ему никто не нужен. Одна лишь она. Яна. В ней он видит своё спасение, свою жизнь. Только…

Он готов сидеть в заточении и поглядывать на небо в клеточку. Гнить. Погибать медленно в муках. Ему не нужна свобода. Птица может летать лишь тогда, когда у неё есть крылья, а у него они подрезаны.

Через какое-то время я с Сашкой направляемся к высоким дверям. Нас сопровождают в полнейшем молчании. От стен здания веет тоской и холодом.

— Как у вас с Кристиной? — тишина давит. Задаю вопрос, пока идём по длинному коридору, в котором тускло горит свет.

— Пока хорошо. Она привыкает ко мне.

Я немного в курсе того, что со Смирновой произошло, откуда фобия на прикосновения. Завидую железной выдержке друга. Ему с Кристиной не просто. Это у нас с Верой развивается всё стремительно, а у него как на минном поле, один не верный шаг и ты труп.

— У вас пятнадцать минут.

Ага. Да поняли уже. Не стоило лишний раз напоминать.

Проходим во внутрь. Влад сидит к нам спиной. В комнате царит полумрак, лишь небольшая полоска света просачивается сквозь не до конца задернутые шторы. Небо и вправду кажется в клеточку, придурок нарисовал её маркером на стекле. Это он так себя наказывает, запер во мнимой тюряге и собирается подыхать в чувствах вины. Идиот.

— Влад…

Делаю шаг вперёд, подмечая несколько деталей. Он мраморной статуей замер ссутулившись, упёрев локти в колени и опрокинул голову на ладони. Несколько секунд мне кажется что друг не шевелится, но потом тело его начинает содрогаться в немых рыданиях.

Я впервые вижу друга таким. Он скорбит по утрате самого близкого. Тихо завывает раненным зверем в отчаянии.

— Влад…

Ещё шаг. И картинка становится яснее. В этом окружённом черном пространстве замечаю свет. Белые полосы, ложатся ему на голову, укрывая успокаивающим покрывалом. А затем руки, крепко цепляются за плечи.

Она пришла. Яна здесь. И в ней лишь его спасение.

* * *

Дергаюсь. Со стороны кажется что Влад и впрямь душит Яну. Только секундою позже понимаю, что мой мозг дал сбой, придумал картинку, которой на самом деле нет.

— Я не могу без тебя. — судорожно вдыхает запах кожи словно наркоман припав к её шеи. — Всего один поцелуй… один единственный. И тогда будешь решать конец, или у меня есть последний шанс.

Его всего трясёт. Еле уловимые скользящие движения подрагивающих пальцев изучают лицо, а затем обхватывают его. Кадык дёргается разок, потом другой.

— Яна-а… — шепчет ей в губы. — Моя Янка. Лишь моя… Всего один поцелуй. Последнее прикосновение. Позволь, любимая.

Яна тоже начинает дрожать и всхлипывать. То поднимает глаза к потолку, то вновь смотрит Владу в глаза. Томит. Не решается. Дышит прерывисто и тоже что-то шепчет, только слов совсем не разобрать.

— Позволь… Яна, ты ничего не теряешь. — искушает, лишает воли, подчиняет.

Не понимаю, что происходит в короткий миг, но когда за окном снова гремит, с них обоих будто тормоза слетают. Руки блуждают по телам, губы сливаются в страстных движениях. Они ловит вздохи друг друга, стирая последние барьеры. Неистово. Жадно. Безумно.

Протяжный стон выводит из транса, давая понять что я здесь лишний. Тихо отхожу назад, прикрывая дверь. Я рад, что Влад решился, рад, что Яна позволила.

Бегу по длинному коридору счастливчиком, тормозя на пути и отвлекая разговорами Петровну, которая решила, что я не справлюсь с поставленной задачей сам.

Сегодня их вечер и я не позволю им мешать, они и так намучались, слишком упёртые и гордые, настрадались в разлуке. Их вселенные наконец-то сошлись, две родственные души нашли друг друга, сливаясь и образуя бесконечность.

А на следующий день они неожиданно появились вместе. Взявшись за руки вошли в кабинет шокируя окружающих.

— Вы что, вместе? — больше всех была поражена Наташа.

— А ты против? — с улыбкой спросила Яна.

— Н-нет…Просто…

— Вот и отлично. Раз никто не против, то разговор закрыт.

Сели вместе вплотную, улыбаясь друг другу. Говорят счастье любит тишину, возможно, только в их случае такой номер не прокатит. Им необходимо открыто заявлять об отношениях, показать и доказать всем, что лишь вместе они счастливы. Они и были, окрыленные и совершенно беззаботные.

Беда не спрашивает когда прийти. Она без стука врывается бурей в размеренную и спокойную жизнь, неся за собой разрушения.

Ночной город. Мокрый асфальт. Брат за рулём и капли алкоголя в крови. Громкая музыка в салоне и перебивающий певца голос девушки брата. Слегка приоткрытые окна и ветер в лицо. Они с Янкой на заднем сидении. А затем летящий на них автомобиль.

Столкновение. Звук битого стекла. Непонимание. Стоны и крик. А затем несколько часов без сознания. Наркоз. Операция. Он думал, что потерял их обоих. Самых родных и близких ему людей.

Брат с девушкой скончались на месте. И Влад винит всё это время себя. Он ведь не хотел отдавать ему руль, но, Руслан так просил… Так умолял прокатится на его тачке.

А теперь Рус на небесах, а Влад сидит в своей мрачной комнате, с переломанными ребрами и ключицей, и тихо плачет. Вина сжирает его изнутри, мерзким червём расползаясь по органам.