Меньше слов (СИ) - Ленская Слава

— Постой, Вика. Ты неправа. Люба замечательная девушка и в том, что твои родители больше не вместе, она совсем не виновата, — возразила мягко Ольга Петровна.

— Но мама вернулась. Она снова хотела остаться со мной. Если бы не эта Люба, мама не уехала бы опять, — воскликнула девочка.

На мои глаза навернулись слезы. Я не знала, что делать, и продолжала стоять, сгорая от желания пожалеть и защитить этого ребенка. Мне внезапно захотелось стать ее другом, быть рядом с ней, добиться ее доверия.

— Вика, твоя мама сделала свой выбор. И, если бы она хотела остаться рядом с тобой, то осталась бы. Виноватых в этом нет, такая уж у тебя мать. Но, знаешь, ты ведь можешь подпустить к себе Любу. Она может стать частью вашей с папой семьи. Разве ты не хочешь, чтобы он был счастлив? — продолжала доказывать женщина мягким голосом.

— А мама? Мама не должна быть счастливой? — выпалила девочка, не желая понимать бабушку.

— Твоя мама живет с другим мужчиной. Она с ним счастлива. Неужели твой папа не заслужил нового счастья? Он любит Любу. Попробуй принять ее, ты ведь совсем ее не знаешь. К тому же ты сама недавно говорила, что хочешь братика или сестричку, — заговорщицки произнесла женщина.

— А, — как-то обреченно ответила Вика. — Мама сказала, что никогда больше не будет рожать.

— Вот видишь. Мама рожать не хочет. А папа с Любой наверняка захотят малыша, когда поженятся, — тихо ответила ей бабушка.

— Правда? — недоверчиво спросила девочка.

— Я в этом уверена.

Вику кто-то окликнул, и она убежала к своим гостям. А я осталась стоять за дверью, давясь слезами, которые непрерывно текли по лицу. Я никак не ожидала, что Ольга Петровна войдет в комнату, но это произошло. Она заключила меня в объятья, я почувствовала исходящее от женщины материнское тепло.

— Не плачь. Вика хорошая девочка, у вас обязательно все наладится. Милка настроила ее против, вот внучка и брыкается. Потерпи немного, — шептала она, поглаживая меня по спине.

— Спасибо вам большое, — немного рвано ответила я, все еще всхлипывая.

Глава 30

Люба

Праздник закончился, гости разошлись, а Вика, уставшая после насыщенного дня, быстро уснула. На кухне остались одни взрослые. Мы с Мариной домывали и убирали посуду, чуть ли не силой заставив Ольгу Петровну присесть и отдохнуть. А после устроили небольшое застолье по случаю знакомства и дня рождения единственного ребенка в семье.

Сидя рядом со Стасом, я ощущала себя на своем месте. Меня больше не смущало присутствие его семьи, ведь они очень тепло меня встретили и приняли в свой круг. Забывшись ненадолго, я представила, что мы все праздники впредь будем отмечать в такой большой компании. В моей жизни никогда подобного не было. В детстве мы всегда с мамой были вдвоем. Позже Алексей не стремился к семейным посиделкам. А теперь я понимала, насколько это важно, быть частью такой любящей дружной семьи.

Внезапно появилось осознание того, что я дома. Это было такое откровение для меня, что я немного опешила. В квартире, где лишь пару раз оставалась на ночь, с людьми, которых видела впервые, я чувствовала себя настолько тепло и уютно, что не хотела терять эти ощущения.

Родители и сестра Стаса не стали задерживаться надолго и вскоре засобирались домой. Видно было, что Стас не особо расстроился от этого. Мне тоже хотелось остаться с ним наедине. Ведь я так сильно скучала и страдала.

— Ну наконец-то! — шепнул он, заключая меня в объятья, как только дверь за его родственниками закрылась. — Мне жутко хотелось всех выгнать, как только я увидел тебя. Но подумал, что дочка расстроится и еще больше обозлится на тебя.

— Нестрашно. У нас впереди куча времени. Учти, что я не собираюсь больше оставлять тебя без присмотра, — ответила так же тихо, закидывая руки ему на шею и притягивая к себе для поцелуя.

Кажется, он только этого и ждал. Зеленый свет, чтобы рвануть мне навстречу. Мы не спали почти всю ночь, не могли оторваться друг от друга, много разговаривали, обо всем подряд. Мне кажется, что просто не осталось темы, которую мы не обсудили бы. Под утро, когда за окном уже было совсем светло, крепко прижавшись к любимому, я проваливалась в сон.

— Люблю тебя, — прошептала, теряя связь с реальностью. Я не была полностью уверена, происходило это на самом деле или мне лишь приснилось. Вот только утром, довольный, словно кот, объевшийся сметаны, Стас мне напомнил о проколе.

— Не думай, что я ничего не слышал. Засыпая, ты призналась мне в любви, — сказал он, разбудив меня.

— Куда ты так рано? — спросила я, приоткрыв один глаз, выныривать из сонного царства полностью я никак не хотела.

— Меня на дежурство вызвали. Спи, — поцеловав меня в нос, он пошел будить Вику.

— Малыш, вставай, в садик опоздаем, — донеслись до меня его слова.

Довольно потянувшись, я повернулась на другой бок и готова была провалиться в сон, но тут же ощутила рядом с собой Стаса.

— Решил остаться со мной? — пробормотала я, притягивая его руку к себе.

— Я бы с удовольствием. Но нужно ехать. У меня к тебе просьба. Ты не могла бы с Викой посидеть? Она заболела. Марина не сможет, укатила куда-то, и родители к друзьям за город уехали, — сказал он.

Меня от такой информации аж подбросило с кровати.

— Что? Как она? — испуганными глазами уставилась я на Стаса.

— У нее жар. Я дал ей все лекарства. Назначение и таблетки оставил на кухне, думаю, разберешься. Будут вопросы, звони.

— Хорошо, конечно, я с ней останусь, — согласилась я, поднимаясь с кровати. — Кофе выпью и пойду караулить ребенка.

— Спасибо, постараюсь вырваться пораньше, — пообещал Стас, поцеловал меня у двери и уехал на работу.

А я осталась один на один с ребенком, который меня на дух не переносит, да еще и заболевшим. Пару раз глубоко вздохнула, включила кофеварку и пошла в душ. С вещами проблем не было, чемодан со всеми моими пожитками так и стоял в комнате Стаса.

Ополоснувшись и взбодрившись после чашки капучино, я отправилась в детскую. Там все еще оставались праздничные украшения, связки шаров и прочая мишура. Все это казалось сейчас лишним рядом с бледной девочкой, на щеках которой горел лихорадочный румянец.

Я бросилась к ней, чтобы измерить температуру. Пять минут, что я ждала, не отводя глаз от термометра, казались вечностью. Столбик неумолимо полз вверх, не предвещая ничего хорошего. «39,3» показала шкала, и я готова была паниковать, но вспомнила, что Стас оставил рекомендации на все случаи.

Стараясь сдержать бьющую через край истерику, я помчалась на кухню. Схватила тетрадный листок, исписанный аккуратным, совсем не похожим на врачебный подчерком. Быстро пробежалась по строчкам и схватила нужное лекарство. Растворила таблетку в воде, следуя инструкции и поспешила обратно к девочке.

— Вика, милая, давай выпьем лекарство. Температура очень высокая, — шептала я, приподнимая голову девочки.

— Мама? — воскликнула слабым голосом малышка и приоткрыла рот.

Следующие полчаса я сидела как на иголках, периодически прикасаясь ко лбу и рукам девочки, ощущала, что она горячая. Спустя минут двадцать на лбу Вики появилась испарина, температура начала спадать, а я расслабилась и незаметно уснула, сидя в кресле и держа девочку за руку.

— Что ты здесь делаешь, и где моя мама? — разбудил меня недовольный голос девочки.

— Привет, тебе лучше? — тут же бросилась я проверять ее люб и вздохнула с облегчением, когда поняла, что кожа не пылает. — Ты голодная, наверное. Что тебе принести поесть?

Девочка свела брови и внимательно на меня посмотрела.

— Мамы тут и не было? Это ты меня поила лекарствами? — уточнила девочка.

— Да. Мама, наверное, не знает, что ты заболела. Может, позвонишь ей? — предложила я, не зная, что еще сказать.

— Нет. Не хочу, — ответила Вика и отвернулась от меня.

Я не знала, что произошло между Миланой и девочкой, но и спрашивать об этом я не могла. Не желая надоедать и мозолить глаза малышке, я ушла на кухню, размышляя, чем кормить ребенка. Ничего, кроме каши, на ум не приходило, поэтому я решила не изобретать велосипед.