Проснись, Рапунцель (СИ) - Карпо Катти
Входная дверь сотряслась от мощного удара. Судя по всему, кто-то влетел в нее на полном ходу.
– Так ты уже здесь? – удивленно спросил Глеб, с некоторой опаской подходя к двери.
– Да! Я тут! – донеслось одновременно с той стороны двери и из телефона в руках Глеба.
Шушу ворвалась в номер разноцветным вихрем. Ее цветастая кофта на такой скорости образовала радужный путь.
– Мы нереально опаздываем! – Девушка запрыгала на одной ноге, скидывая ботинок. Цепочка на ее шее перекрутилась так, что телефон-панда оказался на спине между лопатками. – Синяки под глазами убирать нужно не меньше часа!
«Синяки? – Даня, в момент появления визажиста на всякий случай прижавшаяся к дверцам шкафа, недоуменно нахмурилась. – Чего-чего у него там убирать?»
Так как Яков не спешил шевелиться, Шушу, по-молодецки ухнув, схватила его за лодыжки и дернула на себя. Видимо, такое она проворачивала уже не раз. Уж больно легко ей удалось стащить тело Принцессы с лежака, да и Яков, благополучно завершив задом состыковку с полом, не казался удивленным или возмущенным. Ловко вскочил на ноги и сразу же угодил в цепкие лапы своего визажиста.
– Что за… – Шушу озадаченно присмотрелась к мальчишке, потом протерла глаза и снова взглянула. Затем потащила к окну и отдернула шторы. – Ну надо же!
– Да что там у вас? – процедил сквозь зубы Глеб.
– Мощная база до основного макияжа не нужна. – Шушу пялилась на Якова так, словно тот крутил на носу кистевой эспандер. – Синяков под глазами нет. И опухлости тоже.
«Что за паника?» – Даня никак не могла въехать в ситуацию. По ее мнению, отсутствие перечисленного как раз подпадает под понятие хорошего. Меньше дефектов замазывать. Надо радоваться.
– Не тряси меня. – Яков вывернулся из рук своего личного визажиста.
– Ты что, хорошо спал этой ночью? – Шушу устремилась за ним.
Устав игнорировать вопросительный взгляд Дани, Глеб пояснил:
– Яков плохо спит по ночам. И с утра выглядит еще более усталым, чем накануне. Шушу приходится изрядно потрудиться, чтобы привести его лицо в рабочее состояние.
– В смысле, плохо спит? Бессонница?
– Кошмары. Каждую ночь.
Даня задумалась. Обычно она спала довольно чутко и непременно бы проснулась, если бы Яков стал метаться в постели из-за кошмара. Или стонать. Или что он там обычно вытворяет? Но ночь прошла спокойно. Только вот сообщать о том, каким образом она это установила, не следовало. Не рассказывать же им, что она и Яков спали вместе.
– Я не заметил этого раньше, но сейчас при свете вижу. – Глеб кивнул. – Яков и правда выглядит отдохнувшим. Видно по лицу. И энергии намного больше, чем обычно.
«Да кровушки моей попил ваш вампирюга, – хмыкнула про себя Даня. – Вот и скачет».
– Что ж… Не буду вам мешать. – Она отступила к двери. Идеальный момент для побега.
Глеб шагнул в ее сторону.
– Постойте. Всего минутку…
– Глеб Валентинович! – позвала Шушу. Ей все-таки удалось изловить Якова (или, скорее, он сам позволил себя поймать), и теперь она занималась тем, что с недоумением изучала вконец распушившуюся косу мальчишки. – Наш мальчик отказывается признаваться. Может, тогда вы мне поведаете, в чем секрет этой поразительно естественной цветущей рожицы?
– Влияние Даниэлы, я полагаю.
«Вот только не надо такое заявлять на полном серьезе, – возмущенно подумала Даня, пытаясь как можно незаметнее нажать на дверную ручку. – Я тут вообще рядом не лежала. В смысле лежала, но, блин, не в этом смысле! Короче, не виноватая я».
Дверная ручка с энтузиазмом скрипнула. Даня чертыхнулась.
– Уже уходите? А как же ваш телефон? Прошу прощения за Якова. Я уверен… – На этом месте Глеб замялся, но потом с относительной решительностью все же закончил: – Уверен, что он не специально разбил его.
– Это случилось больше из-за того, что я растяпа, – уверила его Даня и задергала ручку. Та, как назло, решила срочно заклинить. – Поверьте, я переживу. И мне уже надо спешить. Если ко мне никаких претензий, то спасибо за все.
– Погодите…
Умученный мобильный Дани издал серию кашляющих трелей. Похоже, одним поврежденным экраном он все-таки не отделался. Девушка хотела выскочить за дверь, но, увидев на дисплее имя, немедленно ответила.
– Ты что, дрыхнешь, Шацкая? – проорали ей в ухо. – На отдельные звонки стоит отвечать быстро – так, словно тебе сам Господь Бог звонит!
– Господь Бог точно был бы повежливее, – съязвила Даня. – Давно твой голос не слышала, Василина. Этак часиков шестнадцать?
– Ты языком-то хорош молоть, Шацкая. Марья Николаевна требует подтверждение твоего официального устройства на работу. По срочняку.
– Срочно? Что у вас там горит?
– Слушай, тебе веры нет. Ты семь лет дома не показывалась. Марья Николаевна прежде, чем тебя окончательно в опекуны пустила, отправила меня по адресу вашего с мальчиками прежнего места жительства. Так соседи там не признали тебя нынешнюю по фотке из личного дела. Говорят, не знаем, не видели никогда такую.
– Жесть какая. – Даня отняла телефон от уха и ошалело уставилась на разбитый дисплей. – Вы мою фотографию соседям показывали?! Что за оперативно-розыскные мероприятия? Алле, геосфера, вы же опека, а не следственный отдел!
– Начальница моя бдит. Чему удивляешься, Шацкая? Она лажанулась пару раз с такими нерадивыми опекунами как ты, так по ней при проверках прокуратура так проехалась, что она точно век не забудет. Лишение премии – это еще цветочки.
– Эй, нельзя причислять меня к числу нерадивых опекунов без каких-либо оснований!
– Хорошо. Без проблем. Притащи нам справку от своего нового работодателя, подтверждающую твое трудоустройство, и моя начальница тут же уменьшит уровень своей истеричности. Заметь, не копию трудового договора просим, а справочку.
Даня бесшумно заскрежетала зубами.
– Ладно.
– Сегодня.
– Э?!
– Сегодня пришли по электронке. До вечера, а точнее, до конца нашего рабочего дня. Шацкая, предупреждаю сто пятисотый раз: ты у Марь Николаевны на маленьком черненьком карандашике. Ее аж трясет, как она жаждет посодействовать отмене постановлений о возложении на тебя обязанности опекуна и попечителя.
– Накапай ей корвалола, – пробурчала Даня и нажала на «отбой».
«Твою мать! – Она врезала телефоном прямо по двери. Гаджет отозвался удрученным треском. – Да за восемь часов я максимум об одном собеседовании успею договориться! И какой дурак мне сразу справку такую выдаст?!»
За спиной девушки раздалось деликатное покашливание. Даня сильнее вжала телефон в дверь. Лучше не бывает. Сорвалась при посторонних.
– Все в порядке? – участливо спросил Глеб.
«Ни хрена не в порядке».
Даня посмотрела через плечо. Гендиректор Левин казался искренне обеспокоенным. Шушу глядела слегка испуганно. Похоже, она совершенно не переносила любое проявление насилия и агрессии. И только Яков смотрел на нее бесстрастно.
«Думай, думай, думай».
Почему-то образ Принцессы на фоне приглушенного утреннего света успокаивал. Хотя на душе и было паршиво, мысли Дани оставались ясными.
«Думай, думай, думай»
Если бы только можно было уцепиться за малюсенькую возможность. Крошечный временный шансик.
«Думай, женщина. Паникуй, женши…»
Даня вскинула голову и хищно уставилась на Глеба. Тот, уловив перемену в ее настроении, настороженно заморгал.
– Вам же некогда заниматься Левицким? – вкрадчиво спросила она, начиная наступление.
– Да, – прищуриваясь, осторожно подтвердил Глеб.
– Может вам пригодился бы тот, кто присмотрит за вашей драгоценной будущей звездой? – Рывок вперед. Даня, отбросив все сомнения, выпалила: – Я могу стать его личным Цербером! Охранять его, э-э, что-то планировать… может, организовывать! Хотя бы временно!
Брови Глеба медленно поползли вверх. Лицо разгладилось. И что-то очень хитрющее промелькнуло в темных глазах.
– Глеб-ш Валентинович-ш, – прошипела Шушу. Как только тот повернулся к ней, она многозначительно очертила воздух вокруг своего лица, потом прижала кулачки к щекам и резко раскрыла пальцы, будто изображая взрыв фейерверков. И наконец энергично подергала головой в сторону устроившегося на краю кровати Якова.
