Вера Колочкова - Немного любви для бедной Лизы
– А я машину Юлину возьму…
– Ну что ж, замечательно. Тогда до завтра?
– До завтра, Марго…
* * *Всю ночь Лиза ощущала странное беспокойство. Вроде и спала, и даже сон видела какой-то, но беспокойство и там присутствовало, и не сказать, чтобы оно было совсем уж беспокойное беспокойство, а так, будто разбавленное слегка. Будто присутствовало в нем радостное ожидание, бегущее к сердцу хмельными пузырьками, отчего душа сворачивается в неожиданном и счастливом ознобе. Такое бывает, когда ждешь приятного события, и не надеешься на него особо, но все равно ждешь и волнуешься…
Проснулась от испуга – вдруг проспала? Глянула на часы – половина седьмого. Можно еще поваляться, потянуться всем телом…
А «разбавленное» беспокойство так и не ушло, суетилось внутри заполошной радостью – вставай, вставай! Нечего вылеживаться и потягиваться, у тебя дел полно!
Лиза села на кровати, пожала плечами – да что такое? Правда, странное чувство… Странно счастливое. И откуда бы ему взяться, если вся жизнь, можно сказать, под откос рухнула? Какое может быть счастье на руинах?
И следующая мысль, пришедшая в голову, заставила ее удивиться еще больше. Вернее, и не мысль даже, а готовое и вмиг созревшее решение – надо, мол, заехать домой, переодеться во что-нибудь приличное, чтобы к одиннадцати… К Саше…
Господи, вот же дура… Да как ей не стыдно, что за мысли!
Нет, а чего она накинулась на себя, в самом деле? Обыкновенные мысли, ничего в них преступного нет! Почему она должна являться в серьезное учреждение в джинсах и кроссовках? И вовсе она не к Саше идет как… Как к Саше… Она к адвокату идет. И надо обязательно переодеться. Наверное, оттого и проснулась рано. И беспокойство из-за этого поднялось. И совершенно, кстати, нормальное беспокойство, деловое, а не разбавленное дурацкими пузырьками.
Было слышно, как за окном заурчала машина, как зашуршали колеса по гравию – наверное, Олег уехал на работу. В доме – тишина, все еще спят… Хотя нет, лестница скрипнула.
– Ты чего встала в такую рань? – встретила ее на кухне Ольга Викторовна. – Спала бы еще… Я бы и сама спала, да надо было зятя завтраком накормить. Он любит плотно позавтракать.
– Доброе утро, Ольга Викторовна! Какая вы хорошая теща!
– Так жизнь заставит, Лизонька… Всем к возрасту новые роли раздаст, как в театре…
– Да и не к возрасту тоже. Слишком капризный режиссер эта наша жизнь, вы правы.
– Да, девочка, да, все так… Ты завтракать будешь?
– Нет, я только кофе. Я тороплюсь… А вы не подскажете, где ключи от Юлиной машины? Она мне разрешила свою машину взять.
– Да вон они, на гвоздике… А почему опаздываешь-то? Вчера говорила, тебе к одиннадцати надо…
– Да, но… Я хочу домой заехать. Надо для Сонечки теплую курточку взять. Вдруг завтра холодно будет?
– Да нет, всю неделю теплую погоду обещали… Похолодание только к воскресенью!
– Ну все равно, мало ли…
– Что ж, тебе виднее. Езжай, если хочешь. А за Сонечку не беспокойся, ей здесь хорошо. Нам с Юлей она не в тягость, наоборот… Ангел, а не ребенок. Не понимаю твоего бывшего мужа, хоть убей, не понимаю! Тебе кофе с молоком или черный с лимоном?
– С лимоном… Спасибо вам, Ольга Викторовна. Если бы не вы… И не Юлька…
Опять она едва не расплакалась. И потом слезы щекотали в горле, когда ехала на Юлькиной машине в город. Припарковалась у подъезда, вдохнула-выдохнула… Надо идти. Хоть бы Наташки дома не оказалось! Хоть бы ей утренняя смена выпала!
Дверь открыла мама. Зевнула, потерла вялую щеку ладонью:
– А, это ты… Заходи, а то с лестницы по ногам дует.
– Кто пришел, мам? – послышался из кухни голос Наташки.
– Это Лиза, Наташ… – произнесла мама обыденно и развернулась, пошла по коридору в сторону своей комнаты, шаркая тапочками и приговаривая себе под нос: – Голова как болит, будто раскалывается. Сегодня магнитная буря, наверное.
Лиза шмыгнула в свою комнату, закрыла за собой дверь, огляделась. Ага, вещи Наташка все-таки вынесла. В углу снова письменный стол стоит, старый, еще со школьных времен, на нем громоздится компьютер. И диван у стены – тот самый, из гостиной, пухлый-надменный, на котором они спали с Сонечкой первую ночь. И плетеное кресло-качалка. Хорошая вещь, раритетная. Соседи, помнится, выбросить собрались, а она забрала… Наташка на нее тогда страшно ругалась – нечего, мол, квартиру старьем захламлять! Но, если со стороны посмотреть… Это изящное кресло еще фору даст пухлому Наташкиному дивану, сто очков вперед!
Кстати, а книги где? Но с книгами – это потом. Да и не важно, в общем… Наташка с мамой вполне могли вынести их на помойку. Ага, вот и чемодан за диваном нашелся.
Открыла, начала перебирать его содержимое, откровенно досадуя. Ну зачем, к примеру, ей могут понадобиться эти нарядные платья? Куда их надевать? И ничего делового нет, к случаю подходящего… Как так собиралась? Хотя… Она и не помнит, как собиралась. И глаза не видели в тот момент, и руки не чувствовали, и самой ее будто не было. Но вот это платье вполне… Черное, узкое, с белым атласным воротничком. Но к нему прическа нужна…
Нет, нет! Не то. Оно хоть и черное, но все равно вызывающе кокетливое. Черт, ни одних брюк не взяла! И ни одной юбки! Придется в джинсах идти… Хорошо, хоть блузка нашлась, пусть белая и полупрозрачная, но к джинсам подойдет. По крайней мере, лучше, чем клетчатая рубашка-ковбойка…
Наташка заглянула в комнату аккурат в тот момент, когда Лиза надевала блузку. Глянула на гору одежды, разбросанную по дивану, на раззявленную пасть чемодана, произнесла с ухмылкой:
– Шкурку, что ли, меняешь? Ну-ну… Видать, успела к новому папику пристроиться? Быстро ты, быстро. А мы тут корячимся, понимаешь ли, вещи туда-сюда перетаскиваем. Хоть бы посвятила нас в свои планы.
Лиза сердито сдунула прядь со лба, застегнула молнию на джинсах. Отвернувшись от Натальи, начала деловито складывать в пакет вещи для Сонечки.
– Может, вымолвишь хоть словечко? По какому адресу обитать собираешься? А то, мало ли… Вдруг покупатели на квартиру найдутся, подпись твоя нужна будет.
– Мой телефон есть у мамы. Если что, позвонишь.
– А… Ну, ладно. А ребенок-то где? Куда успела сбагрить?
– Не твое дело.
– Да, и впрямь… Не мое это дело. Но коммунальные платежи все равно будешь платить как за двоих проживающих, за себя и за ребенка, поняла? Вот придут квитанции за новый месяц, и я разбросаю на всех, поняла? Так будет справедливо! Ну, чего молчишь?
– Делай, что хочешь… А сейчас выйди, пожалуйста, ты мне мешаешь.
– Ишь ты… Я в своем доме нахожусь, между прочим!
– Ты находишься в моей комнате!
– И что?
– И ничего!
Лиза резко развернулась, уставилась Наталье в глаза, будто хотела оттолкнуть силой взгляда. Вдруг почувствовала в себе такую силу – да, может и оттолкнуть… И вполне сильная вышла сила, не уступила хамской Наташкиной. Сестра сглотнула нервно и отступила к двери, пробормотав себе под нос:
