Ирэне Као - За всю любовь
В конце праздника настал черед сюрприза от Томмазо: небо осветилось цветными фейерверками – буйство золотистых искр и вертушек. А после фейерверка они попрощались со всеми и сбежали в Мирадоуро де Санта Люсия, чтобы поймать самую полную луну и сделать фото. Волшебные фотографии! Хотя прислали их всего несколько недель назад – невероятно, сколько времени ушло на их изготовление… Фотограф делал их портреты с помощью своего ассистента, который включал вспышку, чтобы заснять блик луны.
Линда дотрагивается до его щеки (до сих пор ее сердце замирает при виде кольца на пальце), его рука у нее на талии, глаза блестят, губы ищут друг друга. Пока наконец не появляется диск полной луны, в котором растворяется последний кадр этого фильма.
Когда оператор и вся группа уехали, молодожены наконец остались одни у парапета Мирадоуро и любовались звездами в тишине, наполненной их любовью. Они стояли молча посреди этой волшебной португальской ночи. Вот что такое – иметь все, думала Линда в тот момент. Все, кроме чего-то еще.
И пока Линда пыталась ответить, чего именно ей не хватает, в ней мало-помалу стала образовываться язвочка, которая становилась все больше и больше, что она не могла игнорировать ее. Может быть, ей не хватает кого-то?
С момента появления в башне Белен Линда судорожно искала в толпе приглашенных его лицо. Но так и не нашла. Боль она решила спрятать за улыбками этого прекрасного дня. Отсутствие Алессандро – рана, которая не дает покоя, извечный упрек, который будет точить ее изнутри.
Но, в конце концов, она сама этого хотела. Хотя теперь не может ответить на вопрос, было ли правильно навсегда вычеркнуть Алессандро из своей жизни. Ведь вместе они делили слишком много. В Мирадоуро, стоя в объятиях Томмазо в ту теплую ночь, она на мгновение уставилась в далекую точку на северо-востоке, представив, что по какому-то странному совпадению Алессандро тоже смотрит туда же в этот момент.
В конце концов, думает Линда, мы с ним всегда общались молча, как через астрал, и всегда были близки. Сердцем и разумом.
Где же ты теперь, Але? Это не важно. Но я все равно люблю тебя, и мне так хочется, чтобы ты был здесь и радовался вместе со мной.
Линда прекрасно помнит их молчаливый диалог. И боль в душе то и дело давала о себе знать. Лишь в последнее время ранка стала заживать – а может быть, она просто к ней привыкла и перестала обращать внимание. А спустя полгода рана окончательно затянулась, и Линда чувствует себя совершенно счастливой. Семейная жизнь идет отлично. И она может сказать, не кривя душой, что потеря Алессандро стала жертвой для обретения счастья. Линда поняла: любой выбор требует жертв, подразумевает отказ от чего-то, как говорит всегда Томмазо. И пусть в данном случае жертва слишком велика – теперь это не важно, все позади. Назад дороги нет.
Она выключает DVD-плеер, кладет пульт на столик, допивает зеленый чай и потягивается. Уже почти четыре часа, и пора собираться: в пять у нее встреча в центре города с новыми клиентами – супругами Мендоза, аристократической парой, владельцами виллы в квартале Рестело. После работы у консула Блази Линде удалось создать нечто вроде клиентской базы. Карлотта была в восторге от результата и принялась всем рекламировать услуги Линды. Так, благодаря сарафанному радио Линда может похвастаться, что у нее появились, пусть и немногочисленные, ценители таланта. Она делает лишь первые робкие шаги. Уже то, что она начала работать и получила немного финансовой независимости, наполняет ее гордостью.
Когда Линда говорит по-португальски, никто больше не замечает, что она итальянка, – и это еще одна победа. Лиссабон – ее город. Он пленил ее. Линда повторяет это каждое утро.
После встречи с четой Мендоза (которые, хоть и аристократы, совсем не такие снобы, как Гримани, и (слава богу!) не помешаны на горизонтальных душах), Линда буквально на лету запрыгивает в такси и едет до Шиаду. Томмазо уже ждет ее в «Бразилейра» на аперитив с Блази. Из-за пробки, образовавшейся от Рестелу до Шиаду, она потратила на дорогу почти полчаса – быстрее было бы добраться на метро. А все из-за Томмазо, который вечно твердит, что надо брать такси. К тому же, по его мнению, с которым Линда совершенно не согласна, в некоторые часы общественный транспорт небезопасен.
Она выходит на Праса Луис де Камоенс и идет к кафе. Вот и Фернандо Пессоа, неизменно сидящий за столиком в галстуке-бабочке и шляпе, положив ногу на колено другой ноги. Этот благородный джентльмен наблюдает за прохожими, молча размышляет о жизни и будто хочет поведать какую-то тайну. Для бронзовой статуи он кажется невероятно живым и отлично смешивается с толпой.
Немного приподнявшись на девятисантиметровых каблуках, которые, конечно, совсем не то, что двенадцатисантиметровые, она замечает Томмазо и других, сидящих за столиком, и приветственно машет им рукой. Да, самое время для хорошего аперитива. Что может быть лучше, чем под открытым небом наслаждаться закатом и чудесным теплом мартовского денька? Это ее вторая волшебная весна в Лиссабоне.
Линда медленно подходит к столу.
– С приездом! – Томмазо встает, приветствуя ее, и целует в щеку.
– Привет, любимый, – Линда чмокает его в губы. Затем пожимает руку Блази.
– Добрый вечер, Этторе, как дела? – Недавно они перешли на «ты».
Она с улыбкой приветствует его супругу, целуя ее в обе щеки. По крайней мере, внешне они производят впечатление подруг.
– Ты была у Мендоза? – с любопытством спрашивает Карлотта.
– Да, – отвечает Линда с радостью в глазах.
– И как они тебе показались?
Она старается припомнить детали.
– Надо сказать, что они очень милы и гостеприимны.
– Отлично, я рада, что они тебе понравились, – Карлотта с гордостью улыбается. – Графиня Консуэло может показаться немного желчной, но если найти к ней подход, увидишь, что она довольно приятная женщина.
– Да, я заметила. Но уверяю тебя, что в Италии я привыкла к клиентам и посложнее! – улыбается Линда и кивает Томмазо.
– Как я, например? – вмешивается он.
Она обожает, когда Томмазо подтрунивает над собой. Это так редко случается…
– О чем ты, любимый? С тобой я отдыхала, – с иронией отвечает Линда.
– А ведь я для тебя старался. Нарочно стимулировал тебя, милая, чтобы ты проявила свои сильные стороны! – невинно парирует он.
– Так я еще и благодарить тебя должна за то, что ты заставил меня горбатиться, как каторжную? – спрашивает Линда, приподняв бровь.
– Разумеется! – отвечает Томаззо полушутливо-полусерьезно. – Работа помогает избавиться от пороков, порождаемых ленью, – декламирует он пафосным тоном завсегдатая светских вечеринок.
