Кристин Ханна - Улица Светлячков
— И?
— Когда-нибудь вы будете очень хороши. В вас что-то есть.
— Когда-нибудь?
— Но вы еще далеко не готовы.
— Именно поэтому мне нужна стажировка.
— Та самая, которой не существует.
— Я могу работать двадцать — тридцать часов в неделю. И мне все равно, смогу ли я предъявить это в колледже как стажировку. Я буду писать тексты, проверять факты, искать информацию. Я буду делать все. Вы не прогадаете, если возьмете меня.
— Все? — теперь Райан смотрел на нее еще внимательнее. — И вы готовы даже варить кофе, пылесосить и мыть туалет?
— А кто делает это сейчас?
— Мы с Маттом. И Кэрол, когда она не занята репортажем.
— Тогда я согласна.
— И будете делать все, что понадобится?
— Буду.
Мистер Райан откинулся на спинку стула, не сводя с Талли внимательных глаз.
— Вы, надеюсь, понимаете, что будете девочкой на побегушках, причем бесплатной.
— Понимаю. Я могу работать по понедельникам, средам и пятницам.
— Хорошо, Таллула Харт. Покажи мне, что ты умеешь делать.
— Покажу, — улыбнулась в ответ девушка. — И зовите меня просто Талли.
Райан проводил ее обратно к выходу.
— Эй, Матт, — сказал он. — Это Талли Харт — наш стажер.
— Круто, — ответил Матт, не отрывая глаз от камеры, с которой возился.
У дверей мистер Райан остановился и снова внимательно оглядел Талли.
— Надеюсь, что вы намерены воспринимать эту работу серьезно, мисс Харт. Или это эксперимент со сроком годности меньше, чем у молока?
— Вы можете на меня рассчитывать, мистер Райан.
— Зови меня Джонни. Увидимся в пятницу. Скажем, в восемь утра.
— Я буду здесь.
Идя к остановке и потом в автобусе Талли прокручивала в памяти все подробности разговора.
Итак, ей удалось получить приглашение на стажировку. Когда-нибудь, когда Фил Донахью будет брать у нее интервью, она расскажет эту историю, чтобы продемонстрировать твердую решимость преуспеть в профессии, о которой она мечтала с юных лет.
«Да, Фил, это был дерзкий шаг, но ты же знаешь, каков мир телевидения. Здесь царствует закон джунглей: или съешь ты, или съедят тебя. А я была девушкой с амбициями».
Но прежде всего она расскажет все Кейт. Ничто не радовало Талли по-настоящему до тех пор, пока она не расскажет об этом лучшей подруге.
Это было началом воплощения их общей мечты.
Вишневые деревья на Квад демонстрировали ход времени лучше, чем любой календарь. Розовые и цветущие весной, пышно-зеленые в тихие летние дни, великолепно разноцветные к началу занятий и голые сейчас, в этот ноябрьский день восемьдесят первого года.
Для Кейт время летело слишком быстро. Она была уже далеко не той скромной, тихой девушкой, какой приехала в университет. За проведенные здесь годы Кейт Муларки научилась быть заводилой на неделе знакомств, организовывать танцы человек на тридцать, могла залпом выпить стакан пива и заесть устрицами, украсить зал для вечеринки студенческого братства и комфортно чувствовала себя среди людей, которых совсем не знала. А еще она научилась писать новостные репортажи на острые темы и снимать то, о чем пишет, даже если находилась в движении, когда это происходило. Преподаватели по журналистским дисциплинам давали ей высокую оценку и постоянно повторяли, что у Кейт настоящий талант.
Проблема была, как всегда, в ее добром сердце. В отличие от Талли, которая умела набрасываться на человека с любыми вопросами, Кейт, например, было трудно врываться в личную жизнь людей, охваченных горем. В последнее время она все чаще придерживала собственные истории и редактировала статьи Талли.
Чего-то ей не хватало, чтобы стать продюсером новостных программ или успешной журналисткой высокого класса. Каждый день, сидя на занятиях по телевещанию и средствам связи, Кейт обманывала себя.
Она мечтала последнее время совсем о других вещах. Например, о том, чтобы пойти на юридический факультет и бороться с проявлениями несправедливости, о которых писала. Или о том, чтобы писать романы, помогающие людям видеть жизнь с ее лучшей, солнечной стороны. Или — и это были ее самые заветные мечты — о том, чтобы влюбиться. Но как она могла сказать об этом Талли?
Талли, которая много лет назад взяла ее за руку, когда никто не хотел этого сделать, Талли, которая плела, как паутину, мечты об их общем журналистском будущем. О том, как они будут вместе вести новостную программу на телевидении. Как она могла сказать своей лучшей подруге, что больше не разделяет ее мечты?
Вообще-то в этом не было ничего страшного. Они обе были еще глупыми девчонками, когда решили, что всю жизнь будут работать в тандеме. Но за прошедшие годы мир вокруг изменился. Война во Вьетнаме была проиграна, Никсон подал в отставку, проснулся вулкан Сент-Хелен, а кокаин заменил чипсы для нового поколения любителей вечеринок. Хоккейная команда США, совершив чудо, победила на Олимпийских играх, а актер фильмов категории Б стал президентом страны. Вряд ли мечты могли оставаться неизменными в такие времена.
Кейт надо было решиться хотя бы однажды противостоять Талли, сказать ей правду, сказать: «Это твои мечты, Талли. И я горжусь тобой, но мне больше не четырнадцать лет, и я не могу всегда следовать за тобой».
— Может быть, сегодня, — вслух произнесла Кейт, медленно бредя под тяжестью рюкзака с книгами через серый от покрывшего его тумана кампус.
Если бы только у нее была своя собственная мечта, что-то, чем можно было бы заменить мечту о двух звездах новостных телепрограмм, все время работающих вместе. Может быть, Талли поняла бы ее. Но ее робкое «я не знаю, чего хочу» вряд ли устоит под напором тропического урагана по имени Талли.
Кейт влилась в поток студентов и перешла через улицу, кивая и улыбаясь знакомым. В общежитии она сразу направилась в гостиную, где, тесно прижавшись друг к другу, на диванах, на стульях и на покрывавшем пол бледно-зеленом ковре сидели девушки.
Кейт бросила рюкзак на пол и нашла себе местечко между Шарлоттой и Мэри Кей.
— Уже началось?
Больше тридцати человек зашикали на нее, поскольку с экрана уже звучала музыкальная заставка сериала «Главная больница». Экран заполнило лицо Лауры, которая выглядела просто потрясающе со своим влажным взглядом в белой шапочке. По комнате пронесся вздох.
Затем появился Люк в сером костюме, улыбавшийся будущей невесте.
А в следующую секунду дверь общежития распахнулась настежь.
— Кейт! — закричала Талли, врываясь в комнату.
— Заткнись! — воскликнули одновременно несколько человек.
