Полина Маслова - Как заполучить чужого мужа
— Проходите.
Дверь распахнулась. За ней был сияющий офис, молодые длинноногие девицы сновали по коридору с папками. На секунду мне даже показалось, что я попала не туда. Но все мигом разъяснилось, когда одна из девиц, дежурно кокетливая брюнетка, поинтересовалась не помочь ли мне и проводила меня до кабинета.
Ряжский был не молод, но и не стар. Роскошная седая шевелюра, оживленный взгляд, губы то и дело складывались в улыбку — не самую добрую на свете, как мне показалось.
Пока Ряжский изучал принесенные мной справки, я разглядывала его кабинет. На стиле была семейная фотография — он и жена, Инга. Ее я рассматривала с особым интересом. Она была яркой блондинкой с капризными губами и твердым ясным взглядом.
— Ну, что же… — проговорил Ряжский, заставив меня оторваться от фотографии. — История печальная… Печальная… Избивать такую женщину, как вы, — просто преступление… Однако вы должны понимать, что лишить вашего мужа родительских прав — не так просто…
— Мне сказали, что вы — один из лучших адвокатов в Москве, — заметила я.
— И один из самых дорогих. Это вам тоже сказали?
— Да.
— Иногда, впрочем, я делаю исключения… Учитывая жизненные обстоятельства клиента…
Значительно посмотрев на меня, Ряжский подошел к двери кабинета, приоткрыл ее и сказал громко:
— Наташенька, голубчик, скажи там, чтобы подали чай… И сама зайди на секундочку…
Он вернулся к столу. И следом вихрем влетела Наташенька, хорошенькая шатенка. Метнув в мою сторону настороженный взгляд, Наташенька подошла к мэтру.
— Приготовь для нас договор, — сказал Ряжский. — Сумму пока не указывай… — он взглянул на меня: — Где прописан ваш супруг?
— Калужская область.
Ряжский сделал страдальческую гримасу.
— Ох-хо-хо… — простонал он, и стон этот потянул как минимум на тысячу долларов. — Суд города Калуги!.. Не ближний свет… Это придется учесть.
— Я понимаю…
За его спиной стояла Наташенька, глядя на меня с откровенной неприязнью. Ряжский оглянулся на нее:
— Ну, так иди скажи по поводу чая…
Еще раз метнув в мою сторону злой взгляд, обиженная фаворитка ушла.
Ряжский гостеприимным жестом указал мне на угловой диван:
— Располагайтесь… Помедлив, я пересела на диван.
Ряжский подошел ко мне, бесшумно ступая по ковровому полу, склонился надо мной и сказал нежно:
— Ну?.. Рассказывайте…
— О чем? — уточнила я, с интересом разглядывая его.
Он с его ухватками то ли кота, то ли стареющего соблазнителя, был настолько очевидным персонажем, что не пугал и даже не возмущал, а только вызывал интерес — почти зоологический. До какой же степени надо устать, чтобы не иметь не только сил, но даже и желания скрывать свои намерения. Может быть, это от старости — экономия времени?..
— Расскажите, каковы ваши жизненные обстоятельства… — почти пропел Ряжский. — От этого будет зависеть сумма моего гонорара…
Я улыбнулась. Было слегка противно, но все-таки интересно: он сам был дурак или меня считал дурой?..
Ряжский, между тем, откровенно любовался мною, благосклонной улыбкой давая понять, что этот осмотр доставляет ему удовольствие.
— В настоящий момент мои жизненные обстоятельства прекрасны, — спокойно сказала я. — Грех жаловаться. Я заплачу вам, сколько вы скажете…
Судя по блуждающей улыбке, Ряжский испытал два противоположных чувства: с одной стороны, разочарование в клиентке, не заинтересовавшейся его мужским обаянием, с другой стороны — очарование ее готовностью платить, не обсуждая суммы.
Мы условились о следующей встрече, когда будет готово исковое заявление, которое должно быть подписано мною.
Если бы я знала, что к следующей встрече с Рижским не смогу повторить своих собственных слов:
— Мои жизненные обстоятельства прекрасны…
Мои жизненные обстоятельства пошатнулись через несколько дней. Неожиданно позвонил Вадим и, ничего не объясняя, сказал, что не появится в ближайшее время. Он был сдержан и немногословен. И поспешно дал отбой.
В моей трубке зазвучали короткие гудки. Я уселась на постели и замерла. Неужели система Феликса не работает? Или дело в том, что я не старательная ученица, хуже того — бездарная? Что случилось? Где и когда я совершила ошибку?.. Вдруг я больше не увижу Вадима? От этой мысли мне стало холодно…
Я бродила по квартире до утра. Холодно было и в квартире — не думаю, что в этом было виновато отопление. Неизвестность — вот самое страшное…
Позднее я узнала, в чем было дело. Его смутила Настя, дочь Алены, которая считалась и его дочерью тоже. Она задала ему прямой вопрос, который никогда не решилась бы задать Алена. Вопрос был сформулирован вполне по-детски:
— У тебя что — есть девица?
Но он попал точно в цель. Этот вопрос означал для Вадима, что все происходящее с ним — не тайна для окружающих. Что его общепризнанное умение владеть собой — не так уж виртуозно. Что, наконец, ему придется делать выбор рано или поздно — а это открытие не может обрадовать мужчину. Он поступил вполне стандартно: позвонил мне и оборвал наши отношения. Впрочем, он не сказал, что я должна уйти. Он сказал:
— Я не появлюсь какое-то время… — и в этом, конечно, была лазейка для него самого.
Эта мысль успокаивала меня. Но чем больше проходило времени, тем скорее таяла моя убежденность в том, что это еще не конец.
Я была почти счастлива, когда увидела Феликса, — он ждал меня в машине, чтобы отвезти к Ряжскому.
— А вдруг Вадим никогда не появится? — спросила я.
— Что значит «не появится»? — отозвался Феликс. — Это его квартира. Не забывай.
— Помню… Ну, предположим, он появится и скажет, что все кончено… Что тогда?.. Выметаться?.. И все сначала?..
Феликс внимательно посмотрел на меня:
— Ты паникуешь. Это плохо. >
— А что мне делать? Надо что-то придумать… Как-то встряхнуть все это… Может быть, мне исчезнуть? — предложила я.
— Это уже было. Не повторяйся.
— Тогда — я обижусь!.. Я ведь имею право обидеться на него?
— О, нет! — Феликс покачал головой. — Это — поза… Плохо.
— Значит, сидеть и ждать? Феликс пожал плечами:
— Переключись на что-нибудь. Делай что хочешь!.. Главное, не души мужика своими ожиданиями… Мы чуем это на расстоянии… Перестань ждать… Не торчи дома… Приходи только переночевать…
— Спасибо, учитель, — съязвила я. Совет, который дал мне Феликс, ломаного гроша не стоил — хотя бы потому, что был мне известен и без него.
— Кстати, чуть не забыл… — вдруг сказал Феликс. — У меня кончаются деньги…
— Почему «кстати»? — поинтересовалась я, открывая сумку.
Феликс рассмеялся:
— Ну, учитель — частные уроки — оплата труда…
