Эмеральд Бакли - Стань моей судьбой
– Рад, что хоть сгодился, – с иронией заметил Шелдон. – Если бы расследование вел кто-то другой, я наверняка попал бы за решетку.
Слейтер добродушно рассмеялся.
– Ну это вряд ли. Что ж, не смею больше отнимать ваше время. Как только мы предъявим Уилсби обвинение, я поставлю в известность страховую компанию и попрошу ускорить решение вашего вопроса. – Следователь кивнул и вернулся в палату.
– Валери...
– Я не хочу ничего слышать и возвращаюсь домой. Мне безразлично, что ты будешь делать и куда отправишься.
Она застегнула пальто и зашагала по длинному коридору, зная, что Шелдон смотрит ей вслед. Обида и злость подгоняли Валери, и она едва сдерживалась, чтобы не бежать. Скорее уйти отсюда, скрыться, забиться в какой-нибудь тихий уголок и как следует все обдумать.
Выпавший не вовремя снег доставил немало хлопот тем, кто предпочитал передвигаться на машинах, и Валери облегченно вздохнула, свернув наконец к Эшроуд Плейс. Соседи гуляли возле дома, их дети радостно возились в снегу, сооружая крепость, и у Валери заныло сердце. А ведь через три-четыре года и мы с Шелдоном могли бы так же играть с детьми, строить планы на будущее, подумала она. Если бы не Льюк...
Валери тут же одернула себя. Не Льюк создал проблему, он лишь открыл ей глаза, указав на истинное положение вещей. Тайное всегда становится явным, и уж лучше, если неизбежное случается раньше.
В любом случае, такую тайну все равно нельзя скрывать вечно. И, даже если бы Льюк промолчал, яд истинных мотивов Шелдона все равно просачивался бы во все сферы их отношений, отравляя жизнь, подрывая надежду на счастье. Отказываясь смотреть правде в лицо, от нее никуда не денешься, рано или поздно она настигает, как снежный ком, и погребает под собой.
Валери отвернулась от счастливых соседей, затеявших игру в снежки, и вышла из машины.
В холле ее уже ждала Камилла.
– Это правда, Валери?
– Что, мама? О чем ты говоришь?
– Шелдон позвонил Гордону и попросил передать всем, что пожар устроил Льюк Уилсби. Правда?
Валери кивнула.
На мгновение Камилла закрыла глаза, словно благодаря за помощь какие-то высшие силы.
– А мне было так жаль беднягу, – задумчиво проронила она. – Никогда бы не подумала... Что ж, если все в порядке, то мне, наверное, пора возвращаться в Ванкувер. Пойду позвоню в аэропорт и закажу билет.
Валери удивленно посмотрела на мать.
– Куда ты торопишься?
– Теперь, когда между вами все уладилось, я буду только мешать. А у вас впереди, надеюсь, настоящий медовый месяц.
Настоящий медовый месяц! Да, еще утром Валери тоже так казалось. Прошло всего несколько часов, а как все изменилось.
– Да, и Хью, наверное, уже извелся, дожидаясь моего возвращения. Мужчины ведь так нетерпеливы...
– Кто такой Хью? – рассеянно спросила Валери.
– Человек, с которым я встречаюсь. Я же рассказывала тебе о нем, – терпеливо напомнила Камилла. – Неужели ты уже забыла?
– Но ты же решила избавиться от него, мама. Он показался тебе слишком настойчивым.
– Я так сказала? – Похоже, Камилла была немного удивлена. – По-моему, я говорила, что он преследует меня. Но это не так уж и плохо.
– Ты сбежала от него!
– Ну да, я так сказала. Надо же было придумать какой-нибудь предлог, чтобы навестить тебя и посмотреть, как у вас дела с Шелдоном. Кроме того, я в общем-то и не солгала. Мне нужно было время, чтобы решить, действительно ли мы с Хью скучаем друг по другу.
– И как? – поинтересовалась Валери.
– Конечно, скучаем, дорогая. А с кем, ты думаешь, я часами болтала по телефону? В общем, я рада, что у вас с Шелдоном все сложилось чудесно. Теперь, когда виновный в поджоге фабрики найден, вам будет намного легче. – Камилла улыбнулась. – Кстати, пока твой муж не вернулся, я воспользуюсь телефоном в библиотеке. Закажу билет и сообщу Хью, чтобы встречал меня в аэропорту.
– Хорошо, мама.
Валери знала, что ей следовало развеять ошибочное впечатление, сложившееся у Камиллы относительно воцарившегося в доме счастья. Но раны были еще слишком свежи, и, кроме того, она вряд ли сумела бы объяснить матери то, в чем не разобралась сама. Надо подождать, подумать над тем, стоит ли вообще посвящать Камиллу в то, что открылось сегодня. Обрушить на мать известие о задуманной и совершенной Шелдоном мести накануне ее возвращения в Ванкувер было бы непростительно.
Вскоре Камилла улетит домой, где все ее внимание займет Хью. А потом, разобравшись в чувствах и определив планы на будущее, Валери позвонит матери и скажет то, что сочтет нужным сказать.
Она нахмурилась. Какие планы? О чем тут можно еще думать? Выход только один – развод. Других вариантов не существует.
Если только Шелдон не ответит категорическим отказом. Но нет, это невозможно. После того, как его предательство открылось, он уже не сможет рассчитывать на то, что Валери станет выполнять предусмотренные их соглашением обязательства. У нее нет больше никакого долга перед ним.
Валери посмотрела в окно. Небо уже не казалось таким голубым, как утром, и, похоже, обещало очередной снегопад. Ей стало невыносимо грустно. Свобода от Шелдона, казавшаяся такой маняще сладкой всего пару недель назад, представлялась теперь унылой и безрадостной.
Когда-то, оглядываясь на шестимесячную историю их брака, Валери приходила в ужас от мысли, что ей придется прожить с Шелдоном еще шесть лет. Прошлой ночью она мечтала о радостях предстоящих шести десятилетий. Теперь в ее шкатулке остались только шесть часов счастья. Шесть часов надежд на то, что у них есть будущее и есть семья. Шесть часов, в течение которых она думала, что нужна мужу.
Да, она нужна Шелдону Макинрою. Но только не в качестве жены.
Стемнело. Температура продолжала понижаться, и подтаявший за день снег снова замерз. Валери отвезла мать в аэропорт, попрощалась с ней и отправилась домой. К тому времени, когда ее «форд» подполз к Эшроуд Плейс, Камилла, должно быть, находилась уже на полпути к Ванкуверу.
Валери завела машину в гараж, где уже стоял черный «бентли», и вошла в дом. Дверь в библиотеку была закрыта, наверху стояла тишина, и лишь из столовой доносился звон посуды: Гордон накрывал стол к обеду.
Мысль о том, что придется сидеть там вместе с Шелдоном, вести вежливый разговор, делать вид, что ничего не случилось, привела Валери в ужас.
– Я не хочу есть, Гордон, так что не ставьте для меня прибор. Поработаю, пожалуй. Скажите, чтобы меня не беспокоили.
– Хорошо, мэм.
Валери пододвинула стул к рабочему столу, отрезала пласт глины и принялась разминать. Когда материал согрелся и стал податливым, ее пальцы начали придавать ему форму женского тела.
Валери не знала, сколько прошло времени, когда дверь тихонько открылась. Она не обернулась.
